Глава 8

Двадцать два года назад.

Мама познакомилась с отцом после окончания старшей школы, когда навещала подругу в Университете Миннесота. В то время ему было двадцать шесть, и он работал в административной канцелярии. Мама решила переехать в Миннесоту, несмотря на разочарование ее родителей. Она едва знала моего отца, чтобы пойти на такой большой шаг, но она любила его и хотела дать их отношениям шанс. Через четыре месяца, мои родители сыграли свадьбу. Спустя четырнадцать месяцев на свет появилась я.

Сначала мои родители были счастливы. У них были мечты и планы, которые включали стремление моего отца когда-нибудь занять пост декана университета. Отец работал, а мама сидела дома и заботилась обо мне, пока однажды он не потерял работу администратора. Тогда я впервые услышала слова сокращение штата и урезание бюджета.

После этого у отца начались сложности с работой. Он всегда находил причину, чтобы уволиться. Он перекладывал ответственность на коллег, с которыми трудился. Просто эта работа была не такой, какую он выполнял в университете.

Наступила депрессия и вскоре он начал выпивать. Тогда-то он и начал винить маму за то, что она предсказала его увольнение и пристрастие к бутылке. Не желая брать ответственность за свои поступки, в конце концов, отец убедил маму, что это ее вина. Если бы она не предвидела и не сказала ему, как все в итоге произойдет, возможно, мой отец не закончил бы как алкоголик, который не способен удержаться на работе. Может быть, именно это видение привело его к падению, потому что мой отец не видел другого выхода, кроме того, что предсказала мама. Мамины способности стали для него оправданием его неудач.

Поэтому мама перестала пользоваться своими способностями или, по крайне мере, попыталась сделать это.

В те дни, когда отец находился в поиске очередной работы, мама работала, пока я была в школе. Но только в это время, потому что ей не хотелось, чтобы я находилась дома наедине с отцом. Из-за этого она зарабатывала недостаточно денег, чтобы прокормить нас и купить выпивку отцу. Когда они не смогли оплатить аренду, и арендодатель пригрозил выселить нас, мама предложила переехать к ее матери. Дедушка на тот момент совсем недавно умер и бабуле была одиноко. Это было только временно, как утверждала мама. У моего отца имелась масса возможностей устроиться в местные школы или колледжи. Жизнь могла бы стать лучше. Мы упаковали свои вещи и отправились на запад.

По дороге из Миннесоты в Калифорнию мы остановились позавтракать в Айдахо. Помню, на больших стеклянных окнах закусочной была нарисована реклама пышных яиц и коричневого бекона: ЯИЧНЫЙ ОМЛЕТ СПЕЦИАЛЬНЫЙ. Два Доллара Девяносто Девять Центов.

Шоссе простиралось в обоих направлениях, пока дорога вела к краю земли. Куда бы я не взглянула, везде росла кукуруза. Стебли склонялись и развивались на ветру, будто огромные травинки, поклоняющиеся солнцу.

Парковка была полностью забита. У дороги стояли четыре машины Полицейского Участка Айдахо. Отец бегло осмотрел их, запирая нашу Хонду Цивик.

— Место выглядит переполненным. Давайте сделаем это по-быстрому, леди. Я хочу добраться до Калифорнии до полуночи. — Он поправил брюки, помятые от сидения на водительском кресле, и заправил рубашку, засунув руки поглубже в брюки.

Я выбралась из машины, сжимая левую лапку своего медвежонка. Мама взяла меня за руку, и мы последовали за отцом в закусочную. Он был прав: заведение было переполнено и стоял гул голосов. Творилось что-то неладное. Я посмотрела на маму, а она покачала головой. Она прижала указательный палец к губам и кивнула головой в сторону отца. Никаких мысленных разговоров. Это было наше соглашение, если мы хотели жить с бабулей. Поэтому я прислушалась к голосам, чтобы выяснить, в чем дело.

Пока официантка вела нас к нашему столику, я улавливала обрывки разговоров, ропот, пылкое бормотание:

«Без вести пропавший уже сорок восемь часов».

«Ему только девять. Он, должно быть, напуган».

«Майку очень тяжело. Он винит себя».

Кто такой Майк? Он, должно быть, отец мальчика, рассуждала я, пробираясь в кабинку. Я положила медвежонка рядом с собой. Официантка усадила нас рядом с полицейскими, которые собрались у своего стола, погруженные в разговор. Они изучали карту, развернутую и разложенную по всему столу.

Мы быстро сделали заказ: «специальное предложение» для отца и французские тосты для меня, овсянку для мамы. Пока мы ждали наш заказ, а затем ели, отец читал объявления о вакансиях в газете, которую прислала ему бабушка Мэри. Я проглотила французские тосты и облизала пальцы. Они были липкими. Мама так и не притронулась к еде. Я подумала, это из-за того, что овсянка выглядела больше как паста и пахла краской, но она казалась не заинтересованной в пище. Она продолжала смотреть через мое плечо прямо на полицейских.

Я обернулась. К ним присоединился мужчина. Он стоял у стола. Его глаза были налиты кровью, а кожа вокруг них была красной. Выглядело так, будто он тер их или плакал. Да, определенно плакал. Он был отцом пропавшего мальчика, и мне не нужно было читать его мысли. Все было написано на его лице.

Я повернулась, чтобы поговорить с мамой. Она сжала ложку. Ее лицо было очень бледным

— Шейла… — Отец смотрел на маму. Он выругался. Он знал этот вгляд и часто замечал его.

Мама вскочила на ноги, ударившись о стол. Стаканы закачались. Я схватила свой апельсиновый сок.

— Мне жаль, Брэд, — сказала мама отцу. — Я должна что-нибудь сделать.

Отец сжал газету в кулак. Его строгий взгляд следовал за ней.

Она прошла к столу полицейских. Плачущий мужчина отступил в сторону, освобождая ей место. Они обменялись несколькими словами.

— Я знаю, где ваш мальчик, — услышала я ее голос.

Мощная энергия, которую я почувствовала, когда мы только приехали, увеличилась. У стола, где стояла мама, послышались голоса. Один офицер засмеялся. Другой выругался, сказав наподобие: «Сумасшедший медиум». Но спятивший мужчина схватил ее за плечо:

— Где?

— Он в цементной яме. Голодный и напуганный.

Взгляд мужчины метался по лицу матери.

— Не слушай ее, Майк, — сказал тучный офицер с густой бородой. — Она просто хочет денег. У Стэна еще одна зацепка. — Офицер указал пальцем на мужчину, сидящего рядом с ним.

Майк посмотрел на полицейских, а затем снова на маму.

— Покажи мне.

Мама кивнула.

— Снаружи стоит наша хонда. — Она указала на окно. — Позвольте мне сказать моей семье. Вы можете последовать за нами.

Мама вернулась к нашему столику, но не села.

— Нам нужно идти.

Отец плотно сжал губы и медленно сложил газету.

— Маленький мальчик ровесник Молли. Он потерялся. Я знаю, где он.

— Почему просто не сказать им? — отец сунул газету под мышку.

— Они не верят мне. — Мама переплела пальцы.

— Они сказали ей не очень приятные вещи, — сказала я о полицейских.

— И никогда не поверят, — проворчал отец. — Но твоя мама сама напросилась. Это ее вина. Помни это, Молли Поппи. Твои способности странные, и из-за них люди теряют работу. — Он бросил на нее проницательный взгляд.

Мама вытерла руки о юбку.

— Я чувствую, где мальчик. Но ты же знаешь, как мне трудно описать то, что я вижу, — продолжила она. — Я должна показать им. Пожалуйста, Брэд. Мы должны помочь. Я должна спасти его.

Отец стиснул зубы.

Мама продолжала:

— Если мы не поможем, он может умереть, и его смерть будет на нашей совести.

— Нет, Шейла. — Отец встал. — Его смерть будет на плечах тех, кто его потерял.

Он дернул ремень, поправляя брюки, и взглянул на Майка, ожидающего нас у входа в закусочную. Мужчина выглядел отчаявшимся.

Отец пригрозил маме пальцем.

— Так, Шейла. В последний раз, — махнул он пальцем в мою сторону. — Ты пообещала, что ни одна из вас не будет пользоваться своими способностями, если я соглашусь переехать к твоей матери. Блин, что за мужик живет со своей тещей, потому что не может прокормить семью?! Пойдем.

После того, как отец заплатил за завтрак, мы съехали с основной трассы и направились вглубь кукурузных полей с отцом за рулем и мамой, указывающей ему, куда ехать. Мы свернули на грунтовую дорогу. Майк ехал за нами на своем грузовике, за ним следовали четыре полицейские машины.

Через несколько минут мама велела отцу остановиться.

— Ждите здесь, — сказала она и вышла из машины.

Я смотрела, как она поднимается по небольшой насыпи. Ветер трепал ее белую юбку, пыль клубилась вокруг ее лодышек. Ее длинные платиновые волосы были распущены. Она смахивала их с плеч. Она исчезла за насыпью. Майк последовал за ней.

— Мне не нравится все это, — пробурчал отец. Он выбрался из машины и обошел капот. Он ждал, как и офицеры. Подозрительный и неуверенный.

Через мгновенье на горизонте появилась мама. Она оглянулась через плечо, и позади нее я увидела Майка. Он нес своего сына. Мальчик был грязным, волосы спутались. Следы от слез прочертили линии на его запыленном лице. Он помахал маме на прощание, затем обнял отца за шею, уткнувшись головой ему в плечо.

Я посмотрела на маму. Она общалась с полицейскими. Они долго разговаривали с ней, брали показания, как потом она мне рассказала. Я гордилась ею. Она спасла маленького мальчика.

Мама и папа вернулись в машину в одно и то же время.

— Садись в машину, Молли. Мне нужно поговорить с твоей матерью.

Я забралась на заднее сидение и захлопнула дверь. Отец схватил маму за плечо и потащил ее вокруг машины, так что машина оказалась между ними и полицейскими. Он повернулся к ней и нажал на ее предплечье. Отец заговорил с ней приглушенным тоном. Я не могла услышать, что он говорил, даже через открытое окно. Он был в ярости, его лицо становилось все краснее. Когда отец закончил, мама кивнула, голова наклонилась вниз и он показал ей, чтобы она села в машину.

Они сели одновременно. Отец хлопнул своей дверью, мама свою мягко захлопнула, щелчок было еле слышно.