— Я, правда, люблю тебя, Шейла, очень сильно. — Отец глубоко вздохнул и посмотрел на маму.

— Я тоже тебя люблю, — прошептала она, застыв в напряженной позе.

Отец в ожидании склонился над центральной консолью. Когда мама не посмотрела на него, он сказал:

— Поцелуй меня.

Мама медленно отодвинулась. Отец схватил ее за затылок и быстро глубоко поцеловал. Он отстранился и запустил двигатель.

— Предполагаю, что мы достигли понимания.

Мама сложила руки на коленях.

— Да.

— Я хочу, чтобы каждый в Монтерей видел в нас нормальную семью. Никаких мысленных трюков. Это касается и твоей матери. — Отец прищурился, глядя маме в глаза.

Я уставилась на нее широко раскрытыми глазами. Сердце колотилось у меня в горле. Мама всегда разговаривала со мной мысленно. Так она читала мне сказки. Она говорила, что любит меня такой. А отец забирал все это.

«Скажи ему «Нет», мама». — Я послала ей мысленно сообщение. Она не ответила.

— Ты назвала копам свое настоящее имя? — спросил отец через мгновенье.

Мама покачала головой.

— Я назвала им фальшивку, как ты и просил. Тоже самое и с номером телефона.

«Мам?!»

— Хорошо, — кивнул отец. — Я не хочу, чтобы они звонили нам и обращались с нами как с уродами. — Он развернулся, и мы через какое-то время вернулись обратно на шоссе.

«Мам!»

Она снова не ответила. И не посмотрела на меня. Она продолжила смотреть вперед, сложив руки на коленях.

В уголках моих глаз выступили слезы. Я не понимала, что с нами не так. Мама говорила мне, что мы особенные. Почему отец не мог этого видеть? Почему он так сильно ненавидел эту часть нас?

Опустив подбородок на подлокотник двери, я наблюдала как мир стремительно проносится за окном. Я не хотела ехать в Калифорнию. Мне хотелось домой. И я хотела, чтобы мы были той семьей, какой были раньше, когда у отца была работа, мои родители любили друг друга, и мы смеялись.

Мы уже давно не смеялись.