Выпрямившись, я потерла поясницу и мельком взглянула на дом по соседству. На подъездной дорожке был припаркован старинный «Камаро». Его капот был открыт, а рядом стоял открытый ящик с инструментами. На меня нахлынул прилив волнения, возвращая в мои школьные дни. Когда я тратила часы, наблюдая за тем, как Оуэн затягивает болты и шланги на своем Мустанге GT тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года. Бабуля упоминала, что пару лет назад родители Оуэна ушли на пенсию и обосновались во Флориде-Кис. Интересно, кто там жил сейчас. Они привели дом в порядок, был новый газон, краска и окна.
Что до Оуэна, то я не видела его уже двенадцать лет.
— Молли.
Я напряглась и обернулась. Бабуля стояла рядом со мной на тротуаре. Маргаритка была заткнута у нее за ухом, выглядывая из-за длинных, до подбородка, светло-медовых волос, тонированных, чтобы скрыть седину. Мой нос защекотал слабый пудровый аромат — духи бабули. Они маскировывали кислый запах, источник которого я не могла определить. В ее глазах блестели слезы.
Мои глаза, будто резко ужалило, а грудь пронзила боль.
— Кэсси рассказала тебе. — Губы бабуши скривились в улыбке.
— Она, как мама, — прошептала я с сожалением.
Бабуля опустила руку на грудь и закрыла глаза. Она подождала мгновенье, а затем спросила:
— Как долго?
Я опустила голову и уставилась на свою обувь. В спешке, чтобы побыстрее отправиться в путь, я не сменила свою испачканную одежду. Моя блузка была по-прежнему влажной. Я поежилась.
— Пять дней, — пояснила я то, что знала о цикле предвидения. — Что-то всегда вызывает предчувствие. Обычно это похоже на то, что произойдет. Она увидела одного мальчика, который качался слишком высоко на качелях. И у нее было видение, как он прыгает и ломает себе голень. Она видела как ее подруга Грейс едет на велосипеде, и меня, когда я была облита этим утром разбрызгивателями. Мои промокшие одежда и волосы вызвали видение Кэсси. Затем видения возвращаются в виде снов. Что ж, вообще-то, в ночные кошмары. Чем больше проходит ночей и чем больше она видит снов, тем яснее они становятся. Завтра я буду знать немного больше: как и где это произойдет.
Бабуля нетерпеливо фыркнула и махнула рукой между нами.
— Кэсси выглядит больной. Как долго у нее уже эти способности?
— Около трех месяцев. — Я скрестила руки на груди.
— И ты ни разу не сказала мне, — обвинила она меня, а затем покачала головой.
Разочарование омрачило ее лицо. — Я должна была догадаться спросить, проявлялись ли у нее какие-либо признаки. Твои способности проявились примерно в таком же возрасте. Как и у твоей матери. Именно женщинам в нашей семье посчастливилось иметь их. Почему ты не позвонила?
Потому что мне нужно было приехать сюда. Что я теперь и сделала.
— В начале ее видения не были настолько плохими, — защищалась я. — Они становились хуже, и я подумала, что могу сама с этим справиться. Я думала, что смогу…
— Научить ее все подавлять и игнорировать свой дар, — закончила она.
— Это не дар. — Скорее смертельная патология. — Кроме того, я не знаю, как научить ее.
— Это не твоя вина. — Бабуля сочувственно посмотрела на меня. — Мне не следовало позволять твоему отцу говорить мне или твоей маме не обучать тебя. У тебя никогда не было шанса отточить свои навыки.
Я почувствовала комок в горле и посмотрела прямо на бухту.
— Кэсси знает, на что ты способна? — спросила бабуля.
Я быстро поворачиваюсь к ней.
— Нет. И она никогда не узнает.
— Она пыталась связаться с тобой своим разумом?
— Я блокирую ее. Также, как ты блокируешь меня, — добавила я бойко.
Бабуля поджала губы, одаряя меня серьезным выражением лица. Позади нее я заметила Кэсси, которая бродила по двору, заглядывая в кусты.
— Какие еще способности, помимо предвидения и телепатии, она проявляла?
— Только одну, — спасибо Боже. — Она ясновидящая, в том плане, что видит ауры.
— Как ты.
— Да… как я.
— Что ж, тогда, — Она задумалась, почесав затылок. — У нас есть работа, которая прямо создана для нас. Я обучу Кэсси…
— Не использовать ее способности. Ей нужно знать как «отключить» их. Во время ночных кошмаров она ощущает физическую боль, и это пугает меня больше, чем ее предчувствие, что я утону.
— Я сделаю все, что смогу. Тем временем, ты должна понять, что произойдет, если…
— Котенок!
Бабуля и я вздрогнули. Короткошерстная полосатая кошка протиснулась под деревенский забор и побежала по тротуару, подметая своим брюхом бетон.
Кэсси заверещала:
— Еще котята!
Я последовала за бабулей через калитку в сад, который был разделен на зоны приподнятыми ящиками с растениями и цветущими кустарниками. В воздухе витали ароматы камелий, английской розы и жасмина. Пешеходные дорожки окаймляли двор и вились между растениями. Из кустов показалась мохнатая морда и уставилась на нас своими большими янтарными глазами. На кошачьем носике красовалось пятнышко грязи, а во рту была зажата веточка зелени.
— Это что?
— Кошачья мята, — объяснила бабуля. — Они ее любят.
Из другого куста вылез еще один рыжий полосатик. Фрэнки. Я сосчитала котов.
— Четыре, — вытаращила я глаза на бабулю. — Ты — кошатница.
Она вздрогнула.
— Мой только Фрэнки. И они перестали драться, когда я посадила мяту. Теперь они все вместе.
— Потому что они под кайфом. — Я поморщилась от желчи в моем тоне. Мне не нравилась мысль о возвращении сюда. Я не хотела спать в своей старой комнате с эхом воспоминаний, которые лучше было бы забыть. Это заставляло меня нервничать.
Кэсси подняла черно-белого котенка. Он сжался в комок в ее руках. Бабуля помахала Кэсси.
— Поддерживай задние лапки, дорогая. — Она расположила руку Кэсси под котенком, но котенок извернулся быстрее, расположив свои лапы на груди Кэсси. Кот вывернулся из ее рук и побежал, карабкаясь вверх через забор на задний двор.
Кэсси начала гоняться за кошкой, но остановилась. Посмотрела на меня широко раскрытыми глазами, затем побежала в мою сторону. Она сжала мои руки и прижалась ко мне.
— Помоги мне занести наши вещи внутрь, — предложила я, надеясь, что это отвлечет ее от мыслей о видении.
— Скоро все наладится, — успокоила бабуля.
Она поморщилась и потерла лоб.
— Головная боль?
— Не волнуйся за меня. — Она протянула свою руку Кэсси. — Пойдемте внутрь. Обед готов. И твоя новая комната тоже. Не могу дождаться, когда вы увидите ее.
Боковая калитка бабули захлопнулась, и мое сердце тоже. Мое дыхание участилось, когда я увидела мужчину, приближающегося к нам.
Он был высоким, с темными волосами. С однодневной щетиной на лице. Он не улыбался, но его серые глаза были сосредоточены на мне.
Дыши, Молли.
Кэсси издала звук, и я заставила себя посмотреть на нее. Ее глаза стали огромными, когда она взглянула на меня, а затем на мужчину. Он пересек двор, его рабочие ботинки тяжелым стуком раздавались по гравию, и остановился прямо передо мной.
— Привет, Карамелька.
Пульс стучал у меня в ушах. Я сделала глубокий вдох.
— Оуэн.
— Мамочка. — Кэсси сжала мою руку. — У него такие же цвета. Вы подходите.