— Что вы предлагаете? — спросил Марконе.

— Нации Соглашений обеспечат гуманитарную помощь и поддержку, — сказал я.

Это вызвало реакцию у всех, от поднятой брови Ваддерунга до недоверчивого бормотания Эванны.

— Я не говорю об открытом дипломатическом контакте, — внес ясность я. — Я говорю о том, что мы будем действовать. Помогать. Не напрямую, втайне. Если они посмотрят, то увидят, что вы делаете. Позвольте им увидеть, то, что мы делаем, чтобы восстановить равновесие. Нападение Этниу изменило все. Оно было слишком масштабным, слишком громким. Они нас заметили. И нам лучше показать им с самого начала, что мы не собираемся убивать их всех. Потому что мы произвели плохое первое впечатление. И потому что это разумно. И потому что это правильно.

Я встретился взглядом с Марконе.

— Мужчины и женщины этого города ответили на мой зов. Они пошли за мной. Они сражались. И из-за меня они погибли.

Что-то промелькнуло на лице у Марконе.

Его подбородок чуть заметно дернулся в знак согласия.

Я понизила голос так, чтобы это было только между мной и Марконе.

— Мы задолжали им нечто большее, нежели отмывание своих запачканных рук. И ты все равно заработаешь целое состояние на перестройке.

Глаза Марконе весело блеснули, признавая мою правоту.

— Соглашения, — осторожно сказал он, — не благотворительная организация.

— Неужели мы не нищие, неспособные уплатить наши долги, — возразила Мэб. — Мой Рыцарь верно заметил: наша битва причинила им вред. Они выбрали пролить свою кровь, защищаясь. Невинные были убиты. Собственность утрачена. Конкретика может быть спорной, но наличие долга неоспоримо.

Ее голова повернулась ко мне.

— Какого рода компенсацию ты рекомендуешь?

— Что касается денег, то у них есть страховка и все такое. Повсюду существуют системы экономической безопасности. Мы должны позаботиться о людях. Мы расплатимся с каждым раненным в ходе атаки. Тем, что потребуется, будет ли это исцеление тела или разума. Мы заплатим за погребение усопших. И вы выплатим вергельд за погибших тем, кто выжил. Неважно, найдут ли они клад с золотом, или таинственный выигрышный лотерейный билет, или еще что-нибудь, ведь мы в долгу перед ними за нечто бесценное. И мы обязаны им помочь сделать их будущее более безопасным после того, что мы у них отняли. И в этой комнате есть мужик, который может каждый год спускаться в каждый их чертов дымоход, если ему придется, так что не говорите мне, что нет возможностей, чтобы это произошло.

— Их число велико, — констатировала Мэб.

— Наш долг, — проговорил я, — несравнимо больше. Спроси любого ребенка мужчин и женщин, которые погибли.

Мэб выглядела слегка озадаченной от этой мысли.

— Соглашения, — заявил я, — предусматривают возмещение ущерба потерпевшим сторонам. Это дело с правом гостя очень беспокоит меня и требует внимания и уважения. Исправление урона, нанесенного смертным, кажется мне приемлемым — с пониманием того, что мы взыщем ресурсы, затраченные на такое погашение, из карманов тех, кто в конечном счете несет ответственность, а именно фоморов, как только наш конфликт с ними будет разрешен.

Оказалось, что все участники Соглашений единогласно поддерживают инициативу, потому что все в политике любят отдавать чужие деньги на добрые дела.

Как бы то ни было. Я немного помог людям, сделал маленькое доброе дело.

Но я еще не закончил.

— Есть еще один вопрос, — обратился я к Мэб, — насчет личного долга. Я одолел Этниу, перед всеми нациями Соглашений, защитив владения барона Джона Марконе из Чикаго.

Я повернулся к нему лицом.

— Признание сего деяния является необходимым.

Взгляды переместились на Марконе.

— Око кажется достаточной наградой за такой поступок, — заметил Марконе.

— Для некоторых, — вставила Сарисса весьма сухим голосом.

— Оно у тебя? — невинно поинтересовался я у Марконе.

Он стоял, внезапно напрягшись.

— Я имею ввиду, я не уверен где оно, — сказал я то, что технически являлось правдой — Альфред спрятал его где-то, и я попросил его не сообщать мне, где именно, специально для этого разговора. Формальная правда была, на минуточку, лучшим видом правды. — Но если ты хочешь передать его мне...

— Я предполагал, что вы забрали его у Этниу, — сказал Марконе.

— Я даже не знаю что тебе сказать, — всплеснул руками я.

— И мы должны поверить, что вы оставили такое оружие, как Око, просто лежать на земле? — уточнил Марконе.

— Чувак, там же был апокалипсис, — очень рассудительным тоном ответил я. — Земля тряслась. Вздымались волны. Представляешь, я чуть не утонул в огромной идиотской бетонной чайной чашке, которую сделал какой-то придурок. Все, типа, как в тумане.

Глаза Марконе сузились.

— Смысл в том, что мои люди бились и умирали за твою землю, — подытожил я внезапно посуровевшим голосом. — Я бился и проливал кровь за твою землю. А если бы не стал, у тебя не было бы территории, чтобы ее защищать. И я лишился своего дома, пока занимался этим.

Я указал на Эванну.

Все посмотрели на нее.

— Апартаменты понесли... урон в ходе атаки, — вежливо солгала она. — В настоящее время замена квартир не производится. Поэтому он больше не может быть нашим гостем.

— Видите? — возмутился я. — Долг есть долг. А мы, Зимние, очень серьезно относимся к своим долгам.

Я почувствовал взгляд Мэб через свое плечо, как холодный сквозняк в комнате.

Только направлен он был на Марконе.

Марконе уставился на меня, затем на Мэб, затем на Лару.

— Разумеется, вы ему не верите.

Легкая улыбка заиграла в уголках Лариных губ.

— Последним, что я видела, — сообщила она, — были вы, убегающий с Оком, барон.

— Королева Мэб, — запротестовал Марконе.

— Он не давал мне причин ему не доверять, барон, — отмахнулась Мэб. Она тоже знала все о формальной правде.

Марконе повернулся ко мне и прищурился. Он смерил меня взглядом и сказал:

— Я знаю, что оно у тебя.

Марконе вытолкнул меня на пьедестал, рассказав людям, что я разобрался с Этниу. Один этот поступок, вероятно, напугал достаточно членов Белого Совета, чтобы против меня проголосовали. Но если он собирался взгромоздить меня туда, то не должен сильно удивляться, если я лягну его в лицо.

Я перевел дыхание, наслаждаясь моментом.

— А ты докажи, — ответил я. — Сэр Барон.

Марконе выпучил на меня глаза. Затем перевел их с меня на Королеву Воздуха и Тьмы.

Бровь Мэб поднялась так высоко, что стала угрожать выскочить за пределы ее черепа. Затем она проронила, как бы обращаясь к Марконе:

— Многое проясняется.

Взгляд Марконе скользнул по лицам членов Министерства, взвешивая то, что он там увидел. Он уступил с неохотным соизволением.

— Очень хорошо, сэр Дрезден, — вздохнул Марконе. — Чего вы хотите от меня?

Я наклонился, чтобы заглянуть ему в лицо.

— Я хочу назад мою лабораторию, — потребовал я. — Убери свой хлам.

Отдаю должное Марконе: когда он дает слово, он его держит.

Он опустошил маленький замок, построенный на месте моего старого пансиона, за двадцать четыре часа. Солдаты, персонал, мебель, свет — к тому времени, как мы прибыли на следующий день, все это исчезло. Замок был избавлен от присутствия Марконе, вплоть до камней.

— Что ты думаешь? — спросил я. Я повернулся на каблуках, оглядывая главный зал. В крыше все еще зияла большая дыра, там, где Этниу с ее Оком проявили инициативу в прорубании мансардного люка. Я указал на нее. — Может сделать что-то наподобие окна Доктора Стрейнджа, а?

Молли задумчиво оглядела помещение.

— Выглядит... холодным, немного сырым и мрачным. Как один большой подвал.

— Восхитительно, — одобрил я. — Твой папа зайдет позже, чтобы помочь мне понять, как сделать его немного более дружелюбным к людям. Я имею в виду, что здесь можно было бы разместить баскетбольную площадку. И мне не нужен тронный зал.

— А баскетбольная площадка тебе нужна?

— Это просто идея — вот и все, что я хочу сказать.

Она покачала головой.

— Ты заметил все те чары на этом месте? — скептически спросила Молли. — Здесь есть некоторые действительно старые штуки, которые до сих пор работают.

На самом деле, я уже попросил Боба осмотреть все это для углубленной оценки. Защитные системы, возведенные в замке, был заложены чародеем из особенно дотошной породы сумасшедших. На первый взгляд, Марконе использовал только их поверхностный потенциал — возможно, Намшиил Колючий еще не успел научить его пользоваться ими в полной мере. Черт, да единственная причина, по которой я чувствовал, что знаю, о чем говорю, заключалась в том, что обереги, встроенные в камни замка, имели поразительное структурное сходство с теми, что использовались для создания Предела Демона. Вполне возможно, что магическая защита замка была делом рук самого Мерлина или одного из его наследников.

Чтобы убедиться в этом, потребуется время, но если я прав, то к тому моменту, когда я закончу с этим местом, у меня будет такой же крепкий оплот, как и сам остров, но чертовски более пригодный для жизни.

— Угу. Что-то вроде умного дома, наверное, — подтвердил я. — Мне придется проработать и изучить все местные особенности.

Молли одарила меня несколько бледной улыбкой.

— Звучит весело.

— Может чуть-чуть, — сказал я. — Надо убедиться, что Марконе не оставил мне никаких магических сюрпризов после себя.

— Думаешь, он мог?

— Не сказал бы, — ответил я. — Но дом-это действительно стоящая вещь, чтобы проявить тщательность.

Я огляделся вокруг.

— Он должен был принести ключи. Он опаздывает, — я поймал взгляд Молли и нахмурился. — Погоди-ка. Ты спустилась сюда вместе со мной, чтобы отвлечь меня?

— Не то, чтобы именно отвлечь, — замялась Молли. — Но... возможно будет лучше, если ты не будешь ссориться с Марконе прямо сейчас, Гарри.

— В самом деле, — раздался холодный спокойный голос Мэб.

Королева Воздуха и Тьмы вошла в большой зал через те же двери, под которыми Этниу протиснулась несколько дней назад, и оглядела голые, чистые стены сквозь лучи солнечного света, падающего через отверстие в крыше. На ней был тот же деловой костюм, что и во время собрания Министерства.