В течение следующих получаса Хизер слушала, как я рассказывал ей больше историй из моих путешествий. Ее больше интересовали люди, с которыми я встречался на этом пути, чем места, которые я посещал, и я обнаружил, что это говорит о том, каким человеком она была.

Когда с озера подул прохладный летний ветерок, у раздвижной двери появилась мать Хизер.

Хизер заметила и сказала: «Мама, иди присоединяйся к нам».

- Нет. Я только вышла, чтобы принять свою таблетку. Я возвращаюсь в свою комнату.

- Приятно познакомиться, миссис Чедвик, - сказал я.

- Называйте меня Алиса.

Я встал и протянул руку. - Ноа Каваллари.

Она пожала её. - Думаю, это моя возможность поблагодарить вас за вашу помощь.

Сев обратно, я сказал: «Нет, спасибо не нужно. Как я и сказал Хизер, мне действительно нравится физический труд.» - Моя дочь настаивает на том, что у вас нет скрытых мотивов, но я не совсем уверена, что верю в это.

Отлично. Блядь. - Я могу заверить вас, у меня их нет.

- Сколько вам лет, сэр?

Дерьмо. Я не хотел разглашать свой возраст, главным образом потому, что знал, что Хизер так чертовски хотела его узнать. Но я не мог лгать.

- Тридцать четыре.

Хизер посмотрела на меня, и я точно знал, о чем она подумала: тридцать четыре не настолько уж много. Я сказал ей, что достаточно взрослый, чтобы быть ее отцом, потому что часть меня хотела, чтобы она поверила, будто я старше чем на самом деле, и у неё не появлялись никакие идеи.

- Ну, ты слишком взрослый для Хизер, но она, кажется, совершенно поражена тобой.

Хизер выглядела удрученной. – Мама, пожалуйста.

Но Алиса продолжала наступать. - Последнее, что ей нужно, чтобы ею поиграл и использовал человек, который в городе проездом. Она уязвима и ранимая. Если вы не планируете остаться здесь на озере Уиннипесоки, в чем я очень сомневаюсь, я советую вам действовать осторожно.

Хизер стиснула зубы. – Прекрати.

Мне нужно было пресечь это в зародыше. - Я не знаю, сколькими способами должен сказать это, миссис Чедвик - Алиса, - но у меня нет романтических намерений по отношению к вашей дочери. Она слишком молода для меня. Я приехал сюда не для того, чтобы усложнять свою жизнь, а наоборот. Так что ваши переживания беспочвенны.

Она скептически смотрела на меня несколько секунд. - Ну, тогда хорошо.

Мне нужно было убраться отсюда немедленно. Мало того, что эта женщина заставляла меня чувствовать себя совершенно неловко, так еще Хизер выглядела будто готова была заплакать или взорваться. Чем дольше я остаюсь, тем хуже будет эта ситуация.

- На этой ноте я хочу поблагодарить тебя, Хизер, за очень хороший ужин. Я отнесу свою тарелку внутрь на кухню и уйду.

Необычно, что Хизер не протестовала. На самом деле, она не сказала ни слова. Я понял, как она была расстроена.

Когда я вышел из кухни и направился к двери, чтобы надеть туфли, я заметил, что один из них пропал.

Какого черта? Краем глаза я заметил, как Толстоголовый уставился на меня. Мало того, моя туфля была у него во рту.

- Дружище, мне она нужна.

Он зарычал, когда я подошел. Когда я протянул руку, он утащил ее наверх.

Ты шутишь, что ли? Я не собирался преследовать его, поэтому я решил уйти в одной чертовой туфле.

Когда я шел по дороге, странное чувство последовало за мной по пути к лодочному домику. И это было не из-за того, что моя нога была в грязном мокром носке.

Это был гнев.

Я злился, что Хизер жила в виртуальном плену потребностей своей матери. Она заслуживала того, чтобы прожить свою жизнь, ходить в колледж, путешествовать и делать все, что ей чертовски приятно. Это бы продолжалось некоторое время, так как она была подростком. Но более того, я был зол на себя. Как бы я не хотел это признавать, мне нравилось сидеть на улице и разговаривать с ней больше, чем что-либо за действительно долгое время.

И это не было частью чертового плана.