Нарубив дров, Марк возвращался к палатке. Треск сухих сучьев, которые преграждали ему дорогу, напрочь заглушали шаги утопленника-убийцы. Баркулаб фон Гарт, шаг за шагом, приближался к нему. Марк не успел и вскрикнуть, как сильнейший удар в висок опрокинул его на землю. Следующим ударом утопленник-убийца пригвоздил его к земле. Затем он поднял топор и направился к палатке. Услышав шаги, Сильвия открыла глаза.

– Марчик, – нежно сказала она. – Я соскучилась без тебя. Иди ко мне. Но Марк не отвечал.

– Ты что молчишь? – спросила Сильвия. – Хочешь меня испугать?

Но и на этот раз Марк не сказал ни слова. Сильвии стало страшно.

– Ты что молчишь? – закричала она. И в это самое мгновение удар топора вспорол брезент палатки. В образовавшемся отверстии показалась страшная маска Баркулаба фон Гарта. Он вломился в палатку и, не обращая внимания на дикие крики Сильвии, взвалил мешок, в котором она находилась, на плечи.

Затем он вышел из палатки и подошел к дереву. Не обращая внимания на мольбы и крики, утопленник-убийца размахнулся и ударил мешком о ствол дерева. Послышался хруст костей. По мешку расплылись кровавые пятна. Убийца-утопленник поднял топор и исчез в чаще леса. К списку жертв Баркулаба фон Гарта прибавилось еще двое…

Джерри и Тина стояли на берегу озера и тихо разговаривали. Вышла луна и озарила серебристым светом трепещущие деревья, выделив тени юноши и девушки так, что они как бы стояли в центре черных кругов. Вода в озере дымилась.

Джерри перестал бросать в озеро камешки и посмотрел вверх, в бесконечное звездное поле. Словно услышав его чувства, Тина сказала:

– Ты знаешь, Джерри, в детстве я думала, что, когда вырасту, то обязательно буду летать. И это будет очень просто – залезаешь на крышу любого высокого дома, разбегаешься и прыгаешь. И вместо того, чтобы падать – летишь. Я даже нарисовала чертеж такой машинки, я ее сама выдумала, чтобы просто-напросто стать птицей. Причем, ничего со мной такого не произойдет – у меня не будет перьев, клюва, крыльев – я буду я. Потом все время носила этот чертеж с собой. А вчера в больнице я захотела найти его, искала, искала, и никак не могла понять, куда он подевался. И тогда я достала сигарету, закурила. Я сидела, курила, смотрела на сигарету и вдруг увидела в дыму какие-то зигзаги, чье-то знакомое лицо.

– Доктор Круз?

– Да. Только он и не он вместе… Словно в другом времени… Понимаешь?

– Да. Попробуй еще, – Джерри протянул Тине сигарету. Щелкнул зажигалкой.

– Дым поднимался все выше и выше… Знаешь, Джерри, чего только я не увидела за то время, пока он рассеялся. Даже черепашек… Они будто бы пели, только не помню что… – Тина медленно покачивалась из стороны в сторону, словно в танце.

– А потом я погасила сигарету, пошла в ванную и долго чистила зубы…

– Где ты родилась? – Джерри тихо коснулся ее руки.

– На Лонг-Айленде, – ответила Тина.

– Там красиво?

– Очень красиво. Я всегда думала, что именно так и выглядит сказка, или даже не сказка, а место, пространство, в котором я живу и буду жить всегда. И все люди вообще, все люди, которые живут на земле. Живут именно там, на Лонг-Айленде. И нет никаких стран, материков, а есть только один такой маленький островок изумрудно-зеленого цвета.

– И все люди существуют только для тебя, верно?

– Да, да, – как зачарованная, произнесла Тина.

У нее внутри играла чудная, волшебная музыка, она улыбалась.

– Будто бы звезды журчат, слышишь, Джерри? Тебе это знакомо?

– Да, – ответил Джерри, – мой отец был геологом, и нам часто приходилось переезжать всей семьей с места на место. И все эти города и поселки, в которых мы жили, смешивались в какое-то сплошное пятно… Но одно место я помню отчетливо. Это был какой-то приморский городок, и мы жили почти на самом берегу. Я очень любил бродить по песку, во время отлива, осенью. И вот однажды я наткнулся на мертвого дельфина.

Тина вздрогнула. Джерри прижал ее к себе.

– Он лежал на отмели, весь в водорослях и ракушках. Я перевернул его на другой бок и увидел, что кто-то из местных вырезал ножом на темной коже всего одно слово.

– Какое? – тихо спросила Тина.

– «Любовь».

Свет луны пошел на убыль, так что Джерри почти не видел Тину. Но он чувствовал тепло ее тела, ее дыхание так близко, что у него кружилась голова.

– А когда я поднял глаза, то увидел, что по другую сторону дельфина стоит маленький маль чик лет пяти в грязной желтой майке и смотрит на меня печальными голубыми глазами. И тогда я спросил его: «Как тебя зовут?» А он ответил мне: «Тина». Это был не мальчик, это была девочка. И звали ее Тиной.

Джерри еще крепче прижал к себе Тину и нежно поцеловал ее. Она засмеялась.

– Пусть океан будет морем, – прошептал Джерри.

– И пусть в нем плавают волшебные черепашки…

– Ты очень похожа на мою мать… Жутко… Я видел ее старые фотографии, ты очень похожа на нее. Правда, она одета там по-другому, на ней платье в цветочек, плечи с буфами и такие беленькие-беленькие пуговички, словно жемчужины. Ты любишь жемчуг?

Тина сняла свитер, на груди у нее блеснуло жемчужное ожерелье.

– Не помню, Джерри, но мне кажется, это подарок волшебных черепашек, – улыбнулась она.

– У тебя очень красивая кожа. У тебя очень красивая кожа, – шептал Джерри, целуя ее.

– Но у меня нет платья в цветочек…

– У тебя очень красивая кожа, как у дельфина.

– Ты никогда не говорил мне этого, – Тина закрыла глаза.

– Зато теперь говорю. Твоя кожа отливает морем.

– Я мертвый дельфин, Джерри, – из-под ее длинных ресниц выступили слезы.

Джерри тронул ее глаза губами. Тина выдохнула и пошатнулась.

– Милая Тина, я не знаю, кто вырезал на этом дельфине слово. Я этого не делал.

После свидания с Джерри, Тина, словно утренняя фея, впорхнула в дом. Миссис Редфорд удивленно посмотрела на нее.

– Это тебе, мама, – Тина протянула ей цветы.

– Где ты их взяла? – удивленно спросила мать.

– В лесу, – ответила Тина.

– Ты была в лесу, а как же твой маньяк-убийца? – поинтересовалась мать.

– Со мной был Джерри, – ответила Тина. – С ним мне ничего не страшно.

Она закружилась по комнате.

В гостиную вошел доктор Круз. Пораженная его взглядом, Тина на секунду замерла, затем, очнувшись, бросилась бежать и через мгновение уже подымалась по ступенькам соседнего дома.

В прокуренной комнате Боб на четвереньках катал Мелису. Та, сидя на спине Боба, курила сигарету, делая одну затяжку за другой. Лора и Салли с Ником, хлопая себя по бедрам, раскачивались в такт музыке.

– Я дебил, я дебил, – бормотал Боб.

– Ты дебил, ты – дебил, – вторила Мелиса.

– И папа – дебил, и мама – дебил. Все дебилы! – гудел Боб. – И все из-за этого дурацкого ящика. В детстве я смотрел все подряд: новости, запуск астронавтов, мультики, бейсбол – лишь бы что-нибудь светилось и двигалось. Вечером родители приходили с работы и оттаскивали меня. Даже врачей приводили.

– Потому что ты дебил, – насмехалась Мелиса.

– Ну, ничего, я куплю себе новый телевизор, – закончил тему Боб.

Во время этого разговора Мелиса все время смотрела на Тину. Та хотела уже уйти, но столкнулась в дверях с Джерри.

– Потанцуем? – предложил он Тине.

– Нет, – ответила Тина.

– Останься, прошу тебя, – настаивал Джерри.

– Не надо, отпусти меня.

В то время, как Джерри пытался задержать Тину, Мелиса набросила на себя пиджак Боба, предварительно перевернув его задом наперед. Затем сказала, обращаясь к Тине:

– Тина, так тебя одевали в сумасшедшем доме? Правда?

Тину словно ударили током. Ненависть переполняла ее сердце. Она впилась глазами в Мелису. Жемчужное ожерелье на шее Мелисы под взглядом Тины вздрогнуло, натянулось. Леска, не выдержав напряжения, лопнула, и жемчужины, словно звезды, рассыпались по полу.

Пораженный увиденным, Джерри не заметил, как исчезла Тина.