«Отлично. Я, вероятно, никогда не выведу это пятно».

– Я так рада, что ты рядом, – я подошла ближе и кинулась в объятия Феникса.

– О, но, похоже, ты прекрасно справлялась сама, – он поцеловал меня в макушку.

– Мне нужно убедиться, что мама и Зои в порядке, – сказала я ему. – Даже не знаю, кому мы теперь можем верить. Я попрошу их запереться в комнате. Можешь связать этого ублюдка и позвонить Костасу?

Феникс широко улыбнулся.

– Что? – спросила я растерянно.

– Ничего, – он качнул головой. – Я лишь надеюсь, что однажды найду похожую на тебя женщину. Костас нашел себе отличную жену. Лучше бы ему хорошо с тобой обращаться.

– Он прекрасно со мной обращается, – отозвалась я. – Как со своей королевой.

Когда я подошла к комнате Зои, обнаружила, что дверь закрыта и заперта.

– Мам, – позвала я.

– Талия! Я слышала выстрелы! Ты в порядке? – крикнула она мне через дверь.

– Да, все нормально. Ты можешь открыть дверь, – я хотела убедиться, что внутри никого больше не было. Я чувствовала, что с Фаулером что-то не так, но неизвестно, кто еще тут был крысой.

Когда мама распахнула дверь, я с облегчением увидела, что Зои спокойно прыгала в своей кроватке.

– Мам, я хочу, чтобы ты сейчас снова заперлась. Феникс поймал Фаулера, и, думаю, Костас уже в пути. Не открывай никому, кроме нас троих.

– Хорошо, береги себя, милая, – она поцеловала меня в щеку.

Вернувшись в спальню, я обнаружила, что Феникс усадил Фаулера на мой стул для чтения и связал поясом от халата. Негодяй уже пришел в себя, но смотрел в пол. Я могла поспорить, что у него сильная мигрень. От этой мысли я усмехнулась. Когда мой муж с ним закончит, головная боль будет волновать его меньше всего.

– Какого хрена ты смеешься? – прошипел Фаулер. – Думаешь, свяжешь меня, и Арис не сможет до тебя добраться? – он злобно расхохотался, отчего я отступила. Весь извращенный флирт испарился, сменившись безжалостностью, присущей настоящему гангстеру. – Этого человека ведет месть, и он не остановится, пока не заполучит все, чем дорожит Костас. Запомни мои слова.

В комнате вдруг словно похолодало на несколько градусов, будто в нашу спальню ворвалась ледяная буря, готовая уничтожить все на своем пути.

– Мой брат снова доберется до моей жены только через мой труп, – отрезал Костас, входя в спальню. Он неторопливо направился к Фаулеру, словно бы безразлично. Однако я видела, как потемнели его обычно светлые глаза. Костас был зол и собирался отомстить Фаулеру... после того, как получит от него информацию.

– Мы можем пойти двумя способами: простым или трудным. Ты скажешь мне, где найти брата, или придется выбить это из тебя? – Костас склонил голову сперва в одну, затем в другую сторону, при этом кости пугающе хрустнули.

Фаулер рассмеялся.

– Я ни черта тебе не скажу, – отрезал он. – Мне уже подписан смертный приговор, и я не собираюсь опускаться до чертовой крысы.

Костас недовольно глянул на него, а потом снял пиджак и стал закатывать рукава.

– Значит, трудным путем, – он глянул на меня, и я уверенно встретила его взгляд, как бы говоря, что никуда не уйду. Будь я проклята, если не увижу, как этот мудак получит по заслугам. Костас лишь покачал головой, даже не пытаясь спорить.

Он расстегнул ремень и продел его в петли. На секунду я подумала, что муж собрался отхлестать предателя ремнем, но вместо этого он обернул его вокруг шеи Фаулера, затянув так, что вздулись вены на шее. Костас все продолжал, пока наш пленник не стал ярко-красным.

– Это за то, что выбрал неправильную сторону, – он затянул сильнее, и я заволновалась, что Костас убьет его раньше, чем получит хоть какие-то ответы.

– А это за то, что думал украсть мою жену и дочь, – Костас еще сильнее затянул ремень, и у Фаулера сработал инстинкт самосохранения. Он принялся дергаться, пытаясь вырваться. Его голова заметалась из стороны в сторону, а лицо стало темно-малиновым.

– Сестренка, уверена, что хочешь здесь находиться? – спросил Феникс с тревогой в голосе.

– Она никуда не уйдет, – отозвался Костас, отвечая за меня. – У твоей милой сестренки есть и темная сторона, – продолжая душить Фаулера, он оглянулся и посмотрел на меня, понимающе усмехнувшись, отчего в животе словно запорхали бабочки.

«Господи, похоже, я такая же сумасшедшая, как и мой муж».