ГЛАВА 11

Костас

Ее слова буквально прожгли меня до костей. Но они были неправильными. Совсем не соответствовали боли в ее глазах. Несмотря на бушевавшую внутри меня ярость, я не мог дать ей волю.

Талия была здесь. Сидела у меня на коленях и молила понять.

Подняв руку, я обхватил ее нежную шею. Нижняя губа Талии задрожала, а с ресницы скатилась слеза. Крепче сжав ее шею, я притянул жену к себе, пока мы почти не соприкоснулись губами. Я хотел было поцеловать ее, но отстранился, впившись в нее цепким взглядом.

– Снимай футболку и покажи, чего он касался, и что принадлежит мне, – прорычал я.

Она просто смотрела на меня какое-то время, а потом потянула за низ футболки и сняла ее через голову. Ее грудь стала полнее и почти вываливалась из простого черного бюстгальтера. Я кивнул ей, чтобы она продолжала, и Талия расстегнула застежки, освобождая свою идеальную грудь. Соски уже затвердели, приобретя приятный розовый оттенок. Мне хотелось яростно накинуться на них своим ртом и истязать, пока кожа не станет ярко-красной.

– Он касался тебя здесь? – спросил я, обхватывая грудь и проводя большими пальцами по соскам.

– Не помню, – еще одна слеза скатилась по ее подбородку.

– Это было один раз?

Талия лишь коротко кивнула.

«Вот. Ублюдок».

– Тот раз был твоим первым, – я едва мог сдержать ненависть, бурлившую в венах. Под кожей все будто горело, умоляя выплеснуть этот жар.

– Костас, – выдохнула она, – мой первый раз был с тобой, – слезы уже безостановочно катились по ее лицу. – Ты так сказал. Мне нужно в это верить.

Я прикрыл глаза.

Он ее изнасиловал. Изнасиловал, черт возьми.

Где-то до медового месяца. Все это время я считал, что она встречалась с каким-то придурком. И мысли не было, что ее посмел тронуть мой чертов братец.

– О-он, эм, он б-был опустошен после с-самоубийства вашей матери. Т-ты ушел, а я х-хотела помочь. Решила его проведать, – Талия всхлипнула. – Он п-плакал, и я тоже. А потом... потом...

Я распахнул глаза и сжал ее бедра.

– Потом...

– Я х-хотела смыть с него к-кровь, – она снова всхлипнула и задрожала, а потом обхватила ладонями мое лицо. – Я должна была п-помочь.

Черт, милая невинная Талия.

– Костас, пожалуйста, не презирай меня, – она поморщилась, отчего мое сердце сдавило в груди.

Я спешно смахнул что-то влажное со своей щеки. Боль, поселившаяся в мышцах, притупила ярость. Арис сделал ей больно. Растоптал мою жену, черт его побрал.

– Костас, – простонала она.

Я снова обхватил ее горло и притянул к себе, коснувшись своими ее губ.

– Расскажи мне все.

Талия запустила пальцы в мои волосы и нежно поцеловала. Так мягко. Сладко. Словно прося прощения.

Мне это не понравилось. Я ненавидел тот факт, что Талия даже допустила мысль об извинениях. Это неправильно и даже ужасно.

– Расскажи мне, – прошептал я. – Талия, расскажи, черт возьми.

Ей нужно облегчить душу, а мне – все услышать.

– Я беспокоилась о нем, – проговорила Талия сквозь слезы. – А потом... я не помню, как это произошло. Он просто п-прижал меня к комоду. Стал ц-целовать. Стащил п-полотенце и...

Тело Талии дрожало от рыданий. Я провел пальцами по ее ребрам, а потом положил ладони ей на спину, чтобы притянуть ближе. Она прижалась своим лбом к моему. Соленые слезы капали мне на щеки, смешиваясь с моими собственными.

Он сломил ее.

Сломил мою милую Талию.

И тем самым, сломил меня.

– Скажи мне, – попросил я. Мне было нужно, чтобы Талия произнесла эти слова. Вручила мне пресловутый меч. Чтобы сеять разрушения и вести войну. Я жаждал крови. Мне нужна долбаная месть.

– Он был таким сильным, – выдохнула она. – Мне было так страшно.

Талия поцеловала меня, попытавшись отвлечь. Я прикусил ее нижнюю губу, предупреждая не увиливать.

Никаких отвлечений. Никакой больше лжи.

Мне нужна была правда.

– Потом... он с силой вошел в меня, – она резко втянула в легкие воздух, а потом шумно выдохнула. – Это было т-так больно, Костас. Я испугалась. Испугалась, что ты возненавидишь меня.

Я обхватил ее подбородок и страстно поцеловал, прежде чем отстраниться. Наши взгляды встретились. В них блеснула чувственность. Порочность. Даже некая первобытность.

– Я никогда не смогу тебя возненавидеть. Я люблю тебя, черт возьми, – прорычал я, четко выговаривая каждое слово. – Я так сильно люблю тебя, что твои слова меня убивают.

– Я хотела рассказать, – всхлипнула Талия. – Но Арис сказал, что ты убьешь меня.

Я чувствовал себя так, будто она вскрыла меня, запустила внутрь свои руки и вынула чертову душу.

– Талия... – я понизил голос, заговорив предельно серьезно. Мне нужно, чтобы она поняла меня. – Я никогда, черт побери, не причиню тебе вреда. Никогда. Никогда, даже если ты бы переспала с этим ублюдком по своей воле. Черт. Никогда. Слышишь меня? Я попал под твои чары. Ты проникла в мою душу. Моя жизнь была столь темной, а ты… Господи, Талия, ты вся светилась. Я так желал коснуться твоего света, что почти чувствовал его вкус, – я поцеловал ее мягкие губы. – Я никогда не причиню тебе боли. Ты слышишь меня? Никогда.

Поцелуй жены вышел благодарным и неистовым. Талия тут же вцепилась в мой галстук. Как только она приподнялась, помогая мне, я мгновенно стащил штаны с ее задницы. Наши движения были стремительными и неуклюжими, пока мы срывали друг с друга одежду, посмевшую встать между нами. Я успел снять пиджак и галстук, когда Талия расправилась со своими штанами, нижним бельем и взялась за мои брюки. Тем временем, я так резко рванул полы рубашки, что пуговицы разлетелись в разные стороны. Как только член оказался в ее теплой и нежной руке, я схватил Талию за бедра и притянул к себе, а потом обвил пальцами ладонь, удерживая ствол, пока она опускалась на него сверху. Наконец, я резко толкнулся в нее снизу, и мы оба застонали.

– Костас, – она вскрикнула, – я так скучала по тебе.

Наши губы слились в поцелуе, и Талия царапнула обнаженную кожу у меня на груди. Отодвинув ткань мне на плечи, она впилась в них ногтями. Я же с силой сдавил ее бедро, направляя движения, чтобы трахнуть жену грубо и быстро. Быть внутри нее – самое лучшее, мать вашу, чувство в мире.

Скользнув свободной рукой вниз, я нашел ее клитор, чтобы предложить Талии немного быстрого удовольствия. Я бы долго не протянул. Не после года воздержания. Я кончу, как какой-то подросток. Очень скоро.

Ее внутренние мышцы сжались, стоило мне начать выводить уверенные круги вокруг клитора с ощутимым нажимом. Я зашипел от удовольствия, став резче вбиваться в нее. Талия прикусила мою губу и провела пальцами по моей груди.

– Черт, кончай, Талия, – рявкнул я. – Кончай, пока я не опозорился перед собственной женой.

Я почувствовал, как она улыбнулась, а потом Талия стала покачивать бедрами в такт тому, как я растирал ей клитор. Когда с ее губ стали слетать сладкие стоны, я понял, что она приближается к пику наслаждения вместе со мной. Я ущипнул ее клитор, как она любила, и в награду ощутил, как по телу жены побежала дрожь. Не выдержав, Талия, наконец, бурно кончила, простонав мои имя. Безумная и дикая манера, с которой она пришла к оргазму, была столь возбуждающей, что довела меня до крайности. Я склонился вперед и впился губами в ее шею, принявшись посасывать кожу, когда мои яйца напряглись. Вогнав член еще глубже, я наполнил ее сдерживаемой весь год спермой.

Талия обвила руками мою шею, прижимая меня к себе, а я уткнулся носом ей в плечо, вдыхая аромат пота после секса и чего-то неуловимого, присущего лишь моей жене. Облизав соленую кожу, я прикусил ее, чтобы оставить след, и ощутил, что член снова затвердел внутри нее, будто мне лет на пятнадцать меньше, чем в действительности.

Черт.

Именно так на меня действовала Талия.

Поднявшись с ней на руках, я отбросил приспущенные брюки и скинул обувь. Талия держалась, с благоговением осыпая меня поцелуями, пока я нес ее в нашу постель, чтобы отплатить тем же. Как только мы повалились на кровать – где нам было самое место, черт побери – я впился поцелуем в ее губы. Талия помогла мне сорвать рубашку, а потом я медленно стал двигаться внутри нее.

Мне хотелось ею любоваться.

Смотреть на нее гребаную вечность.

Следующие часы мы поддразнивали друг друга, пробовали на вкус и занимались любовью. Я не мог держать свой член от нее подальше. Под конец мы были мокрыми от пота, грязными и чертовски уставшими. И по-прежнему не могли оторваться друг от друга. Только когда мы приняли душ, и я снова уронил Талию на кровать, нас вырвали из тумана нашего секс-марафона.

– Па-па-па-па-па.

Детский лепет в соседней комнате согрел мне душу.

– Я принесу ее, – фыркнул я, натягивая первые попавшиеся боксеры. Талия потянулась к комоду, чтобы взять и надеть мою футболку, а я отправился за нашей дочерью.

Когда я включил свет, Зои уставилась на меня широко распахнутыми голубыми глазами. Боже, она действительно была совершенной. Я подошел к ней, вытащил из кроватки и прижал к себе, вдыхая запах ее волос.

– Я люблю тебя, agapiménos¹, – прошептал я. – И я убью того ублюдка, который украл от меня тебя с мамой.

Я подумывал рассказать обо всех тех ужасных способах, которыми буду его пытать, но потом понял, что так не должен поступать хороший отец. Так бы сделал мой. Но я не он.

Неся ее в комнату, я улыбнулся, заметив, как удобно Талия устроилась на нашей постели. Жена была неотразима даже с мокрыми и гладкими волосами. Ее губы все еще горели от поцелуев. А на коже уже стали проявляться отпечатки моих рук и губ.

Я сел на кровать и уютно устроил малышку между нами, а потом лег на бок и подложил руку под голову. Мне оставалось лишь любоваться этим чертовски милым ребенком, которого мы с Талией сотворили. Жена повторила мою позу и гордо улыбнулась нашей дочери.

Арис – мой гребаный брат – отнял у меня все это.

Он только и мог, что отнимать и отнимать, и снова отнимать.

«Нет, больше я ему этого не позволю».