Глава 17

Картер

Как убедить кого-то рискнуть?

Это просто.

Но не каждый сможет.

Лия стала такой, каким был я. Она была слишком одержима той болью, которую я причинил ей, и в результате пришлось жить с последствиями.

Я не винил ее. Не испытывал к ней ненависти. Всё наоборот. Я точно знал, через что она проходит. Я знал, как одиноко она себя чувствует, как смущена, хочет что-то изменить, но отстраняется, когда начинает приближаться к омуту.

Ей нужно время. И время на моей стороне.

После клуба я держался подальше.

Шли месяцы. Пристальное внимание за ней прекратилось, и она снова жила своей жизнью. Она была довольна. Она начала встречаться с другими людьми. Нашла хорошую работу младшего бухгалтера. У нее есть свои увлечения, и она живет на полную катушку. Виноградная лоза — когда-то закрытая для меня — сказала мне об этом.

Но одиночество будет преследовать ее, как и меня. Я ненавидел, что она встречается с другими людьми. Мне было больно, что она попусту тратит время, когда я оставался в стороне. Но ничего не мог поделать.

Отвлекающих факторов ей будет недостаточно. Что-то должно было перевернуть ее с ног на голову и заставить осознать, насколько хрупка жизнь.

Это может занять месяц.

Я дам ей год.

Я просто надеялся, что это не займет у нее слишком много времени.

Что она не опоздает.

***

Еще камеры. Черт.

Снова папарацци. Они занимались историей, в которой не было ничего существенного.

Интересно, как мне удается так долго сохранять рассудок? Прошло много времени с тех пор, как я ударил кого-то в лицо, и моя рука только что перестала дергаться от желания это повторить.

— Очевидно, она бросила в тебя обручальное кольцо, парень, — усмехнулся Рим на другом конце провода, когда я, шаркая, шел по проходу первого класса.

— О, так теперь это обручальное кольцо, — насмешливо пробормотал я. — Последнее, что я слышал — обещание.

— Нет, они говорят, что это было массивное кольцо с бриллиантом.

Я нашел свое место и сел.

— Во-первых, как давно я знаю эту девушку? Несколько недель?

— Знаю, знаю, — продолжал он. — Но она же супермодель. Конечно, об этом будут говорить.

— Во-вторых, не было никаких возражений. Мы даже не видимся.

— У них есть видео, где ты держишь ее за руку.

— Потому что мы поужинали и вышли к этим ублюдкам. Я не мог оставить ее там одну. После того, как высадил ее, они последовали за мной прямо в аэропорт, лохи.

— Надо было лететь с нами вчера на частном самолете, чтобы избежать шума.

— Не смог. Нужно было подписать бумаги. — Я завершал продажу дома. С меня достаточно этого образа жизни, и я шел прямо к корням. Хочу дом на клочке земли, возможно, построю его с нуля. Еще не решил. Лучше всего, что у меня есть время, чтобы разобраться в деталях. Группа собиралась снять еще один клип перед небольшим отпуском. Мне отчаянно хотелось вернуться домой, найти способ встретиться с Лией. Но это были лишь мечты. Она еще не готова.

— Ладно, Рим, самолет скоро взлетит.

— Окей.

— Увидимся в Нью-Йорке.

— Увидимся, брат.

Я повесил трубку и сунул телефон в карман.

— Здравствуйте, я Джули, — сказала стюардесса позади меня. — Если Вам что-нибудь понадобится, дайте мне знать, и я помогу.

Когда она проходила мимо, я оторвал взгляд от блокнота и увидел, как она повторяет эту фразу всем подряд. Она была молода и красива, а темные волосы собраны в пучок. Я подавил улыбку, когда понял, что она, должно быть, новенькая. Стюардессы не так часто радуются работе. Может быть, вначале, но не все время.

Через несколько минут самолет начал взлетать.

Потом она предложила мне арахис.

***

Я заснул, когда это случилось.

Первое, что я услышал — крики.

Первое, что почувствовал — скорость.

Скорость, не похожая на ту, что я чувствовал раньше.

Мои глаза распахнулись.

— Мы падаем! — закричал кто-то.

У меня ёкнуло сердце.

Сиденье содрогнулось.

Я выглянул в окно и увидел воду.

Лицо Лии промелькнуло в моем сознании, и все почернело в ту же секунду, как мы упали.

***

10 лет назад

Ключ прожигал дыру в моем кармане.

Я съел бутерброд, задумчиво бренча на папиной гитаре. У меня появлялась идея. Я почти ощущал ее вкус.

Ключ все еще жег дыру в кармане.

В голове загорелась лампочка, и с моих губ начали срываться слова. Я попробовал их, тихо напевая.

— «Я зову ангела, чтобы он пришел и спас ее.

Она — все, что у меня есть, и я не могу ее вылечить».

Нет, это не сходится.

— «Глупо. Так глупо».

Я нахмурился, снова проигрывая мелодию, пока ключ прожигал дыру в моем кармане.

Как только мысль пришла мне в голову, она снова убежала. Вдохновение улетучилось, и я снова потерялся.

— Как люди пишут такие вещи? — думал я, откладывая гитару, пока ключ жег дыру в моем кармане.

Хороший вопрос.

Как они берут инструмент и создают что-то из ничего? Сколько вдохновения им нужно…

— Я даже рифмовать не умею, — продолжал бормотать я.

Я схватил пустую тарелку и достал из сумки контейнер. Мама всегда раздражалась, когда я не споласкивал ее в раковине или хотя бы не ставил туда. Она говорила, что потом будет плохо пахнуть. По крайней мере, ей будет на что жаловаться, когда увидит.

Я вышел из спальни и остановился у лестницы. Посмотрел на закрытую дверь, размышляя, не разбудить ли ее, чтобы спеть. Она провела весь день со мной, когда я вернулся из школы, прежде чем захотела вздремнуть. Это было хорошее время для пения. Она обняла меня одной рукой, крепко прижимая к себе, пока не расплакалась. Я не знал почему. Я сделал вид, что она не плачет, и вскоре она, извинившись, вышла из комнаты.

Прошло уже несколько часов. Она не будет возражать, если я ее разбужу. Она хорошо рифмовала. Она может помочь с несколькими строками.

Вместо этого, я спустился по лестнице, решив сначала убрать контейнер с завтраком, прежде чем приставать к ней. На кухне я даже решил сам его помыть. Я вытер его и положил на полку, а потом вытер руки, пока ключ все еще прожигал дыру в кармане.

Она будет счастлива, если я что-то сделаю. Может, она улыбнется мне по-настоящему. Я давно не видел ее улыбку.

Я уже собирался подняться по лестнице, когда зазвонил телефон. После четвертого звона я снял трубку и ответил:

— Привет, — сказал я.

— Привет, приятель, — ответил папа. — Что вы, ребята, делаете?

— Я пишу песню, — сказал ему. — Но не могу правильно подобрать рифмы.

— Вот почему ты должен продолжать тренироваться. Мама тебе помогает? Она мне еще не звонила, и это на нее не похоже.

— Нет, она все еще в своей комнате.

На мгновение он замолчал.

— Что она делает, Картер?

— Думаю, она спит.

— Сейчас?

— Да.

— Ты можешь пойти и проверить?

— Конечно.

Я поднялся по лестнице, прижимая трубку к уху. Я пытался рифмовать в голове каждый шаг.

Что рифмуется с шагом?

Враг? Мрак?

— Кстати, ты спрятал ключ? — спросил отец. — Я отдал его тебе утром, потому что не вернусь.

Я остановился у двери спальни.

— Да, он у меня в кармане.

— Вытащи его для меня.

Я сунул руку в карман, куда положил запасной ключ. Ничего не почувствовав, я смущенно переложил телефон в другую руку и полез во второй карман.

Опять ничего.

— Картер? — сказал папа с другого конца, его голос звучал напряженно и тревожно.

— Я... я положил его в карман, — выругался я. — Он исчез.

— О Боже, — услышал его шепот. — Ладно, слушай, я уже еду домой. Не открывай дверь. Просто оставайся в своей комнате, хорошо?

— Хорошо.

Он положил трубку, и некоторое время я смотрел на дверь.

Не было ключа, прожигающего дыру в моем кармане.

Почему?

— Мам? — Я окликнул ее.

Он сказал мне не входить, но…

— Мам?

Я начал беспокоиться.

Я взялся за ручку и повернул ее. Дверь со скрипом отворилась, и меня встретила темнота. Занавески были задернуты, кровать в беспорядке, а мамы в ней не было. Я оглядел комнату, когда вошел. Свет залил нижнюю часть закрытой двери ванной, и я направилась к ней.

— Мам?

Без ответа.

Я остановился перед дверью ванной и прижался к ней ухом.

Ничего.

Мое сердце пропустило удар. Меня охватило дурное предчувствие.

Я снова взялся за ручку и повернул ее. Толкнув дверь, я остановился и огляделся по сторонам.

Аптечка была открыта и пуста. На полу валялись пузырьки с таблетками.

— Мам? — Я задрожал, чувствуя слабость во всем теле.

Мама лежала на полу и не двигалась.

Папа.

Я хотел к папе.