— Ты никогда не думала, что, возможно, слишком поздно что-то исправлять? — Спросила я Шерил, открывая дверцу машины и не сводя глаз с трейлера.

— Если ты не попытаешься, то никогда не узнаешь, — ответила она.

***

Марлена и Гарольд были в смятении, но все равно обрадовались. Мы плакали, обдумывая «что если», и я чувствовала на себе проницательный взгляд Марлены.

— Перестань терять время, — сказала она мне перед уходом. — Любовь причиняет боль, но она того стоит.

Когда я вернулась вечером домой, Мелани ушла на работу. Сначала она не хотела меня оставлять, но я заверила, что со мной все будет в порядке. Он был жив – это все, что имело значение. А если бы нет?..

Что ж, я бы распалась на куски.

Я долго сидела на кровати, погруженная в тишину и думая о следующем шаге. Встав с кровати, я достала коробку из-под обуви и поспешно вытащила письма. Я разорвала последний конверт дрожащими руками и начала читать.

Номер письма: 4

Попытки согреть твое сердце моим шармом Картера: 4

Показатель успеха: 0

Парный рейтинг за письмо: 0/10 (потому что рассказывать тебе обо всех фантазиях, которые крутятся в моей голове, не слишком хорошо для любовного письма)

Любовный рейтинг: 10/10 (я отчаянный и жалкий)

Я даже не уверен, читаешь ли ты. Я был бы у твоей двери прямо сейчас, если бы знал, что это сработает, но все говорят мне, что ты исцеляешься. Не думаю, что это правда. Думаю, ты просто отвлекаешься от правды.

Что у нас все было по-настоящему.

Это я все испортил.

Я боялся, боялся боли. Я был свидетелем любви в самой жалкой форме, но это не имело значения, когда я был мальчиком. Я любил свою мать всем сердцем. Несмотря на ее психическое заболевание, я надеялся, что ей станет лучше, и когда жизнь стала слишком тяжелой, она выбрала легкий путь и оставила позади двух сломленных людей. В тот день я закрылся ото всех.

Мой отец умер на прошлой неделе. У него был сердечный приступ, и, просто думая о годах, которые мы потратили впустую, злясь, мне грустно, что мы никогда не работали над нашими отношениями. Мы могли бы это сделать, если бы я не был так несчастен и полон решимости закрываться от людей.

И это навело меня на одну мысль.

Боль неизбежна. Она приходит по-разному и по разным причинам.

Ты была нужна мне, потому что помогала забыть. Быть с тобой, иметь твое открытое тело, как это сделала ты, было самым бескорыстным поступком, который кто-либо когда-либо делал для меня. Я взял тебя, с каждым разом оплакивал свою потерю и все больше влюблялся в тебя.

И я все испортил, потому что струсил.

Я все испортил, не сказав три гребаных слова, которые хотел сказать с того дня, как увидел тебя.

Я люблю тебя.

И я ненавижу, что мне приходится писать это на листе бумаги, но этого, возможно, будет достаточно, чтобы достучаться до тебя, чтобы ты поняла: я уверен в том, чего хочу.

И я хочу тебя. И всегда буду.

Время порознь — это потерянное время.

А теперь, ради Бога, ответь мне!

Слезы упали на его слова, и я прерывисто вздохнула.

Я была дурой.

***

Рим: Его рука сломана. Он останется в больнице на пару дней, пока они будут следить за его сотрясением мозга и потерей зрения. Все остальные повреждения минимальны.

Я облегченно вздохнула.

Наконец, его личность подтвердили в новостях, и ощущение, что он в порядке, стало более реальным. Над причиной авиакатастрофы еще разбираются, и по неподтвержденным данным причиной отказа двигателя стала птица. Но самое удивительное, что дополнительный двигатель тоже вышел из строя, а такое просто так не случается.

Думаю, так и должно было произойти. Я не из тех, кто верит в судьбу, как раньше, но это случилось не просто так. Причина, которая привела меня к этому моменту времени.

— Вам придется отключить телефон, Мисс.

Я оторвалась от телефона и посмотрела на вежливую улыбку стюардессы.

Почему она улыбается?

Разве она не знала о долбаной аварии, которая только что произошла в том чертовом месте, куда мы направлялись? И вдруг меня осенило. Боже, мы умрем. Этот самолет разобьется, и я никогда не скажу Картеру, что сожалею. Но тогда... может быть, он узнает, что я летела сказать это, потому что села в самолет, чтобы увидеть его. Тогда моя смерть не будет бессмысленной, верно?

Мелани взяла у меня телефон и выключила.

— Все в порядке, — прошептала она. — Это твой первый полет, впоследствии ты больше не будешь так бояться лететь.

Затем она протянула мне мешок для рвоты, и я нетерпеливо выхватила его. Мое беспокойство ревело внутри, заставляя желудок скручиваться.

Мы умрем.

— Подумай, что это того стоит, ты увидишь Картера.

— Если только он не отвергнет меня, — ответила я, тяжело дыша.

— Нет, если только ты не будешь унижаться.

— Не имеет значения, унижаюсь я или нет. Может быть, уже слишком поздно. Та девчонка — Панда, вероятно, сейчас у его постели.

— Ее нет, — подчеркнула Мелани. — Так сказал Рим.

Я замерла.

— Ты опять разговариваешь с Римом?

— Только чтобы убедиться, что с тобой и Картером все в порядке.

— Это самое дурацкое оправдание.

Она ничего не ответила по этому поводу.

— Просто расслабься и успокойся. Взлет будет ухабистым, но после все пройдет гладко. Кроме случая, когда мы будем приземляться, потому что это дерьмо тоже ухабистое. О, и, если мы попадем в турбулентность, это тоже будет не очень. И если…

— Ладно, — перебила ее. — Я поняла. Будет трясти.

Я откинулась на спинку сиденья, когда самолет наконец тронулся.

Слишком поздно поворачивать назад. Я взяла отгул. Я собиралась встретиться с ним, несмотря ни на что.

Или умереть.

— Хорошо, Лия, — сказала Мел, — возьми меня за руку. Мы уже близко.

Я взяла ее за руку и закрыла глаза.

Если он меня отвергнет, я не полечу домой на самолете, упрямо решила я.

Это будет гребаный корабль.