И снова долгая пауза. Только в этот раз руки мужчины, до этого расслаблено лежавшие на столешнице, сжались в кулаки. Сколько бы лет ни прошло, он все так же страдает.

- Чаю? - предложил Салливан и, не дожидаясь моего ответа, разлил напиток по чашкам. По комнате поплыл нежный, пряный запах мяты.

Благодарно кивнув, я пригубила ароматную жидкость. По языку растекся приятный холодок.

- Ты так похожа на Эльзу, дитя, - внезапно заявил Витольд.

Я бросила быстрый взгляд на портрет. Правда, что ли? Ничего общего.

- Нет-нет, не внешностью, милая, - усмехнулся Салливан. - Внутренним огнем. Элли тоже была целеустремленной, упорной и независимой. Она не страшилась трудностей, была доброй и отзывчивой. Такой прекрасный, но хрупкий человечек. Вы, люди, очень хрупкие. Почему?! Почему только у магов иммунитет к болезням? Почему только магам даровано долголетие? Почему такая несправедливость? Почему? Кто это решает? Но я все исправлю. Я спасу тебя, дитя.

- Ч-что? - спросила, едва ворочая языком.

Внезапно навалилась странная усталость. Сердце ускорило ритм и в глазах замелькали черные точки. Слова мужчины доносились, словно откуда-то издалека. У меня все труднее получалось на чем-то удерживать внимание. Паника захлестнула меня с головой. Я вскочила, в глупой попытке убежать, но тут же рухнула в кресло обратно: ноги не держали. Последнее, что я запомнила, была улыбка на морщинистом лице Витольда.

Проснулась я от того, что замерзла. От холода тело сотрясала крупная дрожь, перехватывало дыхание, а зубы выбивали дробь. Я не сразу поняла, где нахожусь и почему не могу двигаться. Хватило нескольких секунд, пока я глядела на знакомый потолок. Меня снова привязали ремнями к столу в лаборатории, только в этот раз раздели донага. Не удивилась, если честно: я хорошо помнила, что произошло, и не заблуждалась в том, что случится дальше. Страха не было. Я почему-то больше не боялась.

- Очнулась? - поинтересовался Салливан, склонившись над столом. - Хорошо. Первый этап пройден. Продолжим, - изучающе оглядев меня, он удовлетворенно кивнул. - Я пытался сделать так, чтобы ты не почувствовала боли, но использовать магию или обезболивающие препараты нельзя. Прости, дитя, тебе придется потерпеть.

Продолжая говорить, мужчина суетился вокруг стола. Шуршание. Скрежет. Звякнуло что-то металлическое. Раздался звон стекла. Помещение наполнил запах трав, прелой листвы и квашеной капусты. Витольд придвинул штатив для капельницы и подвесил на крюк пакет, наполненный прозрачной жидкостью. Момента, когда игла проткнула кожу на изгибе локтя, я не ощутила. Но инстинктивно дернулась, увидев, что маг навис над моей рукой. И тогда поняла, что не могу двигаться, только моргать и шевелить губами, при этом не издавая ни единого звука. Тело не подчинялось моей воле.

- Вот так, - произнес Салливан, подкрутив колесико регулятора, чтобы падение каждой капли совпадало с одним ударом моего сердца.

Вскоре по телу начало расползаться приятное тепло. Я согрелась и, наконец-то, смогла вздохнуть свободно. Обещанной магом боли не было и я даже ненадолго задремала. Мне снилось, что я лежу на песчаном берегу. Солнечные лучи ласкают кожу. Где-то вдалеке шумит море. Хорошо-то как! Правда, легкий бриз не был бы лишним: уж слишком сильно солнце стало припекать. После неудачной попытки перебраться в тень я и проснулась. Не было никакого пляжа и шелеста волн. Вместо моря шумела кровь в моих ушах, а жар являлся результатом вливания неизвестного препарата. И с каждой секундой мне становилось все жарче. Ощущение такое, словно меня засунули в духовку, разогретую до двухсот градусов. Еще немного и кожа покроется коркой, потрескается и расползется, обнажая кости. Когда терпеть уже не было сил, я замычала, мысленно требуя, чтобы мужчина прекратил свой безумный эксперимент. Он - универсальный маг, он должен меня услышать. Через мгновение требования превратились в мольбу.

- Все будет хорошо. Боль пройдет. Потерпи, милая, - заявил Салливан, погладив меня по голове. Показалось, что от прикосновения мужчины кожу пронзили тысячи иголок, причинив мне дополнительную боль. К моим просьбам Витольд остался глух, он просто ушел.

«Кто-нибудь! Помогите! Прошу!»

Время тянулось словно патока: каждая секунда длиною в час. Боль становилась все сильнее. Тело сотрясали судороги, одна за другой. Во рту появился металлический привкус. Кажется, я прокусила и губу, и язык. Воздух приходилось буквально проталкивать в легкие. Глаза нещадно слезились, под веками вспыхивали яркие пятна. А сердце, несмотря на все происходящее, продолжало стучать ровно и размеренно. И от этого было еще труднее.

Когда спасительная тьма, наконец-то, поглотила мое сознание, я была рада ей, как долгожданной гостье.