Глава 12

ГЛАВА 12

 

Outside partner step (шаг внешнего партнера): шаг, сделанный партнером рядом с движущейся ногой. Во время этого шага следы ног партнеров не пересекаются.

 

— Город сокращает годовое финансирование Центра на пятьдесят тысяч долларов. При этом прямо намекают, что это только начало. — Вики откинулась на спинку стула и закрыла глаза.

Лори отрицательно покачал головой.

— Это очень большие деньги. Как они могут сократить на столько сразу?

Вики как-то жутко улыбнулась.

— На самом деле они сделали все очень аккуратно. Урезают, но при этом кое-что оставляют. Таким образом, вроде бы и не прямой удар в сердце, но серьезная рана. Для таких как мы, бюджетников, что вынуждены защищать себя самостоятельно, это просто как выжечь газон до земли и сверху засыпать солью. Мы можем только обратиться к спонсорам за недостающей суммой или попытаться получить больше грантов.

— Ты ведь так и собираешься поступить? — задал вопрос Лори.

— Грантов больше нет. Я и так делаю все, что в моих силах, чтобы мы как можно больше и дольше финансировались за счет грантов.

Лори на мгновение заколебался, а потом нырнул в воду.

— А спонсоры? — Когда глаза Вики вспыхнули, он поднял руку. — Виктория. Серьезно? И теперь ты будешь продолжать вести себя неразумно?

— Да. И хочешь знать, почему? Потому что, как только позволишь этому случиться, то окажешься в их власти. Они будут указывать, какие дети должны заниматься в Центре. Будут говорить, какие программы должны быть. Я постоянно получаю предложения от одной большой церкви из Блумингтона. Все, что мне нужно сделать, чтобы получить двадцать тысяч долларов — а они уверяют меня, что это всего лишь первый взнос — это позволить им представить программу «воздержания от алкоголя». — Вики пристально посмотрела на него. — Нет.

— Но всё же, спонсоры не все такие, — упорствовал Лори.

— Нет, не все. Но я не могу знать наперед, какими они в итоге окажутся. Никто ничего не дает просто так, Лори. У каждого есть свой план. А я не хочу здесь никаких иных планов, которые не утверждены Советом директоров.

— Давай я спрошу у мамы, — предложил Лори, — она знает много нужных людей. И они на самом деле отдают деньги на благотворительность. Иногда просто для списания налогов. А иногда потому, что им не все равно на детей. В худшем случае тебе придется повесить мемориальную доску на дверь.

Вики отрицательно покачала головой.

— Я не могу этого сделать.

— Почему нет? Когда я вошел, ты спросила меня, есть ли у меня пятьдесят тысяч долларов. Я мог бы достать их для тебя! И даже больше!

— Дело не только во мне. Сам Совет Центра чувствует себя именно так. Они скорее возьмут городское финансирование и гранты, которые выберут самостоятельно. И до сих пор это прекрасно работало. Обычно мы решаем эту проблему с помощью сбора средств. Но последние мероприятия не показали результат. И на этот раз нам нужно втрое больше денег… как можно скорее, и это только начало.

— Так… ты хочешь сказать, что все кончено? Вот так? — Лори указал на стены. — Но здесь всегда так оживленно и никогда не бывает свободных аудиторий! Если это не «класс Ламаза»*, то это «собрание Анонимных алкоголиков», или «Матери сказали «нет» метамфетамину», или «Родители — учителя»** — Он указал на коридор. — А теперь твои дети говорят мне, что хотят учиться танцам. Это место просто необходимо! Ты должна бороться, Вик. (*метод Ламаза — техника подготовки к родам, разработанная в 1950-х годах французским акушером Фернаном Ламазом; **«Родители — учителя» — социальная служба раннего детства. Помогает беременным или людям, у которых есть дети младше шести лет).

Вики сердито посмотрела на него.

— Я собираюсь бороться, черт побери. Но это будет паршивое Рождество. — Ее взгляд смягчился, став печальным. — Мне придется распустить штат. А это большое количество людей. — Она откинулась на спинку стула, и несколько минут они сидели молча, погруженные в мрачную задумчивость. Наконец, она подняла на глаза, стараясь придать себе бодрости. — В любом случае. Ты просто застал меня, когда пришли плохие новости. Уверена, что разберусь с ними. Что тебе было нужно, дорогой?

Разум Лори все еще искал решения для спасения Центра, но безрезультатно.

— Эд… Ему плохо. Я волнуюсь. Может быть, в четверг я и буду в Центре, но он — нет. Не знаю, но думаю, что какое-то время он не сможет вести занятия.

— Маурер болен? — обеспокоенно спросила Вики.

— Его шея… серьезно беспокоит его, — ответил Лори. — Эд… Я даже не знаю, отчего, но его мама сказала, что это случилось из-за уборки квартиры.

Глаза Вики широко распахнулись.

— Эд убирался в своей квартире? — Она тихонько присвистнула. — Он действительно влюбился в тебя, да?

Лори попытался воспрянуть духом, услышав слова Вики, но вспомнил об оставленном им Эде и не смог.

— Он в каком-то депрессивном состоянии.

— Маурер был в депрессивном состоянии с тех пор, как ему сказали, что он не сможет играть в футбол. Эд просто спрятал это под улыбкой и внезапным рвением работать здесь. И под тремя футами мусора в своей квартире. — Вики внимательно посмотрела на Лори. — Он убрал всю свою квартиру?

— Выглядит очень мило, — защищая Эда, сказал Лори.

— Если ты хочешь, чтобы все так и оставалось милым, предлагаю тебе нанять уборщицу. Или переезжай и занимайся этим сам. — Затем она вздохнула. — Я надеялась, что смогу нанять Эда на полную ставку. Он так хорошо ладит с детьми. Но теперь и эта мечта испарилась. — Она запустила руки в волосы и снова закрыла глаза. — Я попытаюсь. Сделаю все, что смогу, чтобы спасти Центр, но, возможно, я просто дура. Никто не собирается помогать кучке «детей-неудачников» из Ист-Сайда. Только не с нашей экономикой. — Вики убрала руки от головы и обрушила кулак на крышку стола, как на наковальню. — Мне так надоело это слышать. Никто не размахивал передо мной чеками и не уведомлял о повышении налогов, а просто сокращали, как поступали с любой другой государственной программой… Когда наступали «хорошие» времена, чиновники скулили, оправдывались, почему им не нужно думать об этих детях. Теперь они забирают то немногое, что осталось. Черт побери, но как бы я хотела стать одним из этих гребанных миллионеров из гребанных пригородов, сидящих на куче гребанных наличных. Я бы даже не моргнула. Я бы просто бросила все прямо в это место, каждый чертов пенни, а жила бы в своем долбанном офисе.

Лори, сын «одного из этих гребанных миллионеров из гребанных пригородов», несколько минут молчал. Наконец, заговорил:

— А что, если я буду проводить занятия почаще? — предложил он. — Не только аэробику. И танцы тоже. Дети, пожилые люди, все такое. Это принесло бы еще немного денег, верно?

— Но ты же сам говорил, что у тебя полный рабочий день в собственной студии. Ты сказал, что четверг — это единственный вечер, который тебе подходит.

— Кое-что я смогу делегировать другому инструктору. И мои вечерние занятия по вторникам закончились. Это еще один свободный вечер.

Вики отрицательно покачала головой.

— Это очень мило с твоей стороны, но ты не заработаешь много денег. Класс аэробики работает, потому что люди думают, что это им нужно. Танцевальные классы — это роскошь, которую люди в этом районе не могут себе позволить.

— Тогда мы пригласим сюда людей из других районов, — сказал Лори. Когда Вики подняла на это бровь, он поднял на нее обе свои. — Ты думаешь, что они не пойдут на меня? Я покажу тебе список ожидания в моей студии. Они проедут через весь город, чтобы попасть на занятие ко мне.

— И они не будут возражать против того, чтобы приезжать в «плохой район»?

— О, они будут возражать. Но все равно придут.

Вики выглядела очень неуверенной.

— Позволь мне все прояснить. Ты добровольно отказываешься от занятий, которые приносят тебе деньги в твоем заведении и собираешься проводить их здесь, вероятно, не в идеальной обстановке, и отдаешь деньги мне?

В таком виде это прозвучало неожиданно глупо даже для Лори. Но он вспомнил о Дуоне в коридоре, который смотрел на него голодными глазами и спрашивал, почему Лори не учит их танцевать. Он прочистил горло.

— Да, я отдам деньги Центру. И я хочу, чтобы местные дети могли приходить бесплатно. А если ты думаешь, что они посчитают это оскорбительным, скажи, что они должны отработать, убирая уборные или что-то еще, так как вам, вероятно, придется уволить уборщиков.

Вики казалась заинтригованной, но все еще настороженной.

— Зачем ты это делаешь, Лори?

Лори пожал плечами и опустил взгляд на руки.

— Я уже говорил тебе раньше. Мне здесь нравится. И потому, что я хочу помочь. — Он снова взглянул на нее. — Пожалуйста, дай мне немного времени, чтобы посмотреть, смогу ли я помочь найти какое-нибудь финансирование у местных, которое было бы приемлемо для тебя. Могу я хотя бы попытаться? Ну пожалуйста!

Вики выглядела очень неуверенной.

— Я очень-очень ценю это, но из этого ничего не выйдет.

— А можно мне хотя бы обучать танцам? — спросил Лори.

Вики пожала плечами.

— Пожалуй, да. Ты сказал, во вторник вечером? В котором часу?

— Восемь, — подсказал Лори.

Вики нацарапала что-то в блокноте лежащим на столе.

— Я сделаю все, что смогу, чтобы найти свободное помещение, а потом свяжусь с тобой.

— Мы можем работать, где угодно, — заверил ее Лори. — И, если тебе понадобится еще один вечер, дай мне знать — я все улажу.

— Я позвоню тебе, — сказала Вики и опустила взгляд на свои бумаги. Что означало, что Лори был свободен.

Лори выскочил из кабинета, чувствуя, как сильно бьется в груди сердце. Он был взволнован, встревожен и даже немного испуган… боялся, что Вики не позволит этому случиться. Эта мысль заставила остановиться, и он уставился на стену.

Лори спрашивал себя, почему так сильно желает этого? Вики права: это было все равно, что сдерживать ураган зонтиком. Но все, о чем он думал — это выбежать сейчас на пляж и промокнуть.