Глава 15 Его девушка

Балидор проснулся лёжа на спине; она устроилась на его груди и большей части живота.

Тошнотворно сладкий запах мороженого теперь, кажется, исходил из-под него. Полежав ещё несколько секунд и не желая двигаться, несмотря на запах и липкость его ладони, он решил, что они, видимо, опять перекатились в торт где-то посреди ночи.

Он прикоснулся к её волосам, снова ощутил липкость ладони и едва не рассмеялся.

Однако он разбудил её.

Угрызения совести накрыли его, когда она подняла голову.

Несколько долгих секунд они лишь смотрели друг на друга.

В камере теперь было темно, так что он понятия не имел, могла ли она вообще его видеть.

— Я не могу снять с тебя ошейник, — ляпнул Балидор. — Пока что нет. Не могу, Кассандра.

Она не отвернулась, но он ощутил в ней проблеск озадаченности.

Часть его военной выучки включала способность различать детали в темноте, и камера не была совсем лишена света. Они создали здешнюю систему освещения таким образом, чтобы видящий с военной выучкой всегда мог видеть обитателей камеры.

Поэтому он различил, как она нахмурилась.

— Знаю, — ответила Касс, и та озадаченность отразилась в её голосе.

Балидор кивнул, но угрызения совести не оставили его.

— Можно мне теперь в душ? — спросила она, выразительно притягивая его своим светом.

Он почти не колебался, кивнув.

— Я возбужусь, — признался он, почему-то ощущая необходимость озвучить это.

Он заметил, как она широко улыбнулась.

— Надеюсь, — ответила она. — Это главная причина, по которой я попросила.

Позднее Балидор не мог вспомнить, как долго они действительно принимали душ.

Он сумел перенастроить систему, которую они заложили для её купальных нужд, заставив органический пол создать достаточно широкий слив, чтобы избавиться от остатков торта и сполоснуть ту часть пола.

Он постарался сначала убрать в сторону рюкзак и отдельно валявшийся комикс, но последний уже прилип к полу из-за растаявшего торта и сморщился, потому что кто-то из них смял его во сне.

Балидор почувствовал себя виноватым.

Почему-то Касс посчитала это забавным.

Он ополоснул пол, затем их обоих, а потом она взяла его член в рот, и он на какое-то время забыл обо всём остальном.

В конце концов, он уже больше не мог терпеть и пригвоздил её к полу своим телом, оттрахав до оргазма и используя свой свет так интенсивно, что она кричала в голос, впиваясь ногтями и пальцами в его спину.

В какой-то момент он и сам кончил.

Он старался сдерживаться.

Правда, старался.

Он не сумел остановить себя после того, как она открыла свой свет, и в особенности открыла сердце, вплетая в него свой aleimi. Когда она начала выкрикивать его имя и крепче обхватила ногами, он совершенно слетел с катушек.

Он утратил контроль, хотя использовал каждый известный ему трюк, чтобы контролировать свой свет.

В какой-то момент он также осознал, что не делал этого в сексе уже очень долго. Как и во всех остальных областях своей жизни, он всегда сдерживался. Он всегда смягчал свой свет, держал какую-то его часть в резерве.

Но свет Касс был огромным.

Свет Касс окутывал его, даже когда он открывался полностью.

Даже когда он терял контроль, она могла это принять.

Более того, она хотела этого. Она притягивала его, прося большего.

Она хотела большего.

Осознав это, Балидор испытал прилив собственничества.

Он ощутил ещё один, более сильный прилив этого чувства после того, как закончился его оргазм. Данный прилив был достаточно агрессивным, достаточно ожесточённым, чтобы заставить Касс вздрогнуть, а потом уставиться на него в темноте. Балидор попытался сдержать это, взять под контроль свой свет, но и это удавалось ему с большим трудом.

В этот раз дело было не в гордости. Дело даже не в страхе навредить ей или надавить на неё своим светом; он всё равно сомневался, что он на такое способен даже с ошейником.

Дело в чувстве вины.

В стыде за то, как иррационально он себя вёл, бл*дь.

Касс сказала ему, что это глупости.

— Ты видящий, — нетерпеливо произнесла она. — Видящие — собственники. Смирись с этим.

Балидор кивнул, притягивая её своим светом и целуя в плечо. По нему пронеслась боль, отчего собственничество лишь усилилось.

— Возможно, тебе не стоит потакать мне в этом, — пробормотал он.

Касс задрожала, когда он легонько куснул её.

Он хрипло ахнул, когда ощутил, как её свет реагирует ещё сильнее, теснее вплетается в него. Он чувствовал, как её заводит его собственничество, его рука, сжимавшая её влажные волосы, другая его ладонь, стискивающая её задницу и прижимавшая её к нему.

Когда они притихли, и Балидор почувствовал, что снова твердеет, Касс выдохнула и посмотрела вверх. Из её света лентами заструилась боль.

— Балидор, — произнесла она, заставив его член затвердеть ещё сильнее от звуков его полного имени, отчего он прикрыл глаза. — Балидор… Что ты делаешь?

— Пытаюсь трахнуть мою девушку, — ответил он низким голосом.

Она напряглась.

— Что?

— Ты меня слышала, — сказал он жёстким, даже обвиняющим тоном. — Мы можем просто покончить с этой чушью? Ярли знала. Она знала за несколько недель до того, как мы окончательно расстались. Чёрт, да она, наверное, знала уже много месяцев. Ты серьёзно станешь притворяться, будто ты не знала?

Он скорее почувствовал, нежели увидел, как Касс уставилась на него в темноте, разинув рот.

Затем её кошачьи глаза прищурились.

— А у меня права голоса нет? — резко поинтересовалась она.

— Конечно, есть. И ты громко его выражала, — хрипло ответил Балидор, вжимаясь в неё своим членом. И в любой момент, чёрт возьми, ты можешь отозвать своё решение. Скажи мне оставить тебя в покое. Клянусь богами, я так и сделаю. Я вообще не вернусь, Кассандра. Если ты этого не хочешь.

Последовало молчание.

Он чувствовал, как она пытается воспринять его слова с каким-то другим подтекстом.

Он чувствовал, как она старается услышать в них угрозу.

Затем услышать в них ложь.

Но это ей не удавалось.

Её сердце сейчас было слишком открытым. Она слишком сильно чувствовала его.

Она ощущала, что именно он подразумевал под этими словами.

Хуже того, она ощущала, насколько серьёзно он это говорил.

В итоге она вздохнула.

Он почувствовал капитуляцию в её свете, а потом Касс подняла руку и скользнула пальцами в его волосы. Она стиснула ладонь до такой степени, что это причиняло боль. Балидор почувствовал, как она велит ему посмотреть на неё, так что он подчинился, поморщившись, когда её пальцы сжались ещё сильнее.

Он не отрывал глаз от неё, пока она говорила, вкладывая свет в свой голос.

— Если я когда-либо поймаю тебя на лжи мне, всё кончено, ’Дор. В тот же миг.

Он кивнул.

— Согласен.

— Если ты когда-либо попытаешься как-то злоупотребить властью в отношении меня, пока я здесь, хоть в роли пленницы, хоть нет…

— Согласен, — сказал он, поднимая руку в жесте клятвы видящих. — Абсолютно. Я клянусь в этом.

Последовала очередная пауза.

Затем он сказал:

— А мне можно выдвинуть условия?

— Нет, — резко ответила она, склонив голову набок в жесте, который у видящих означал пожатие плечами. — Пока что нет. В данный момент ты пробный бойфренд. Можешь с этим смириться?

Балидор постарался не улыбнуться.

Он знал, что она наверняка всё равно почувствовала это в его свете.

— Да, — сказал он, чувствуя, как её свет открывается, и его боль усиливается. — Да. Я могу… справиться с этим, Кассандра.

— Ты собираешься снова трахнуть меня? — поинтересовалась она всё ещё слегка требовательным голосом. — Прямо сейчас, имею в виду?

— Да, — ответил он, открывая своё сердце и налегая на нее своим весом.

Касс резко втянула воздух.

В какой-то момент он также почувствовал, что она приняла решение.

На сей раз по-настоящему.

Жар ударил его в грудь, когда Балидор почувствовал силу её решения.

Затем её свет начал открываться. Поначалу он даже не мог с этим справиться и опять ощутил чуть ли не благоговение от одного лишь количества света, от всего, что он мог в ней чувствовать.

Затем Касс открыла своё сердце, и он застонал.

Тот томительно мягкий свет вплетался в него, деликатный, но в то же время пугающе сильный.

Он ощущал там собственничество.

Он чувствовал, как она заявляет на него права, окутывает его сердце собой.

Когда она продолжила открываться, Балидор издал тяжелый стон, вжимаясь в неё своим телом, но подняв голову, он всё равно улыбался.

Касс, должно быть, почувствовала это или заметила на его лице, потому что издала слегка раздраженное фырканье, которое так и норовило превратиться в смешок.

— Не раскатывай губу, брат Балидор… — предупредила она.

Он расхохотался по-настоящему, хотя его боль резко усилилась.

— Поздно, — пробормотал он, целуя её лицо. — Бл*дь, ты только что наградила меня невероятным стояком, Кассандра.

Она поджала губы.

Он вновь почувствовал, как она старается остаться раздражённой, но терпит неудачу.

Он опять ощутил её страх, ту её часть, которая хотела не доверять ему.

И вновь он почувствовал тот фиолетово-белый свет её сердца, вплетающийся в него, словно та её часть попросту игнорировала всё, что хотело держать его на расстоянии вытянутой руки.

Для той части её света Балидор уже принадлежал ей.

Она заявила на него права.

Она признала его своим.

Теперь он принадлежал ей.

Более того, Балидор был абсолютно с этим согласен.

— Ладно! — воскликнула Касс, и в её голосе по-прежнему звучала умилительная смесь раздражения и веселья. — Я твоя девушка, ясно? Мы уже установили этот факт. Теперь-то ты меня трахнешь? Или хотя бы поцелуешь? Чего ты ждёшь?

Он широко улыбнулся.

— Чтобы ты попросила.

— Я только что попросила! — возмутилась она, позволив своим рукам упасть вдоль боков. Когда Балидор ничего не сказал, Касс раздраженно фыркнула. — Ох, ну твою ж мать. Ладно. Поцелуй меня. Трахни меня. Тебе что, нужно выгравированное именное приглашение? Или…