- Вер дохимишин, - ответил Соллис, - ты умираешь. Он опустился на корточки, продолжая говорить по-Лонакски: “ты хочешь быстрой смерти?”

Шаман зарычал, и лицо его задрожало от усилия встретиться взглядом с Соллисом. “Мне от тебя ничего не нужно.”

- Почти год никаких набегов, - продолжал Соллис. - Теперь ты ведешь в наши земли боевой отряд из множества копий. Вы ничего не крадете, не берете ни сокровищ, ни пленников. Все, что вы делаете, это сжигаете и убиваете. Почему?”

Подозрительный блеск появился в глазах шамана, когда он прищурился. - Ты знаешь, почему... синий плащ” - сказал он хриплым, полным боли голосом.

“Нет, - заверил его Соллис с невеселой улыбкой. - Я не знаю, Скажи мне. Он выдержал пристальный взгляд шамана, не видя никаких признаков того, что тот может уступить. Соллиса так и подмывало выхватить Кинжал и начать ощупывать его рану, хотя прошлый опыт подсказывал ему, что Лонаки слишком привыкли к боли, чтобы подобное поощрение принесло плоды.

“Я могу взять тебя с собой, - сказал он вместо этого. - Возвращаемся к перевалу. У нас там есть целители. Как только ты выздоровеешь, я посажу тебя в клетку и проведу по землям, на которые ты совершал набеги. Мерим хер плюнет на тебя, забросает грязью, и ни один Лонак больше не услышит твоей истории.”

Ноздри шамана раздулись, когда он сделал несколько быстрых вдохов. Кровь начала просачиваться сквозь пальцы, которыми мужчина зажимал рану, и Соллис увидел, что его глаза приобрели знакомый, рассеянный вид. -Нет, синий плащ, - сказал шаман, алый поток теперь тек из его рта, когда он ухмыльнулся Соллису, говоря грубым ворчанием. “Меня ... зовут ... в объятия Богов... где моя история будет жить вечно ... в их ушах.”

- Скажи мне!” Соллис протянул руку, чтобы зажать руку шамана, крепко держась. “Зачем тебе рейд?”

- Ты... из-за тебя... - ухмылка шамана стала шире, позволяя капле крови покрыть руку Соллиса. “Ты пришел в горы... и принес то, что известно только Малессе... она приказала ... отомстить…”

Глаза шамана потускнели и закрылись, голова склонилась вперед, когда Соллис почувствовал его последний пульс, не более чем слабое трепетание на ладони.

Что он имел в виду? - Спросил Сментил, когда Соллис поднялся и поднял флягу, чтобы смыть кровь. Как и большинство братьев, Сантил лишь отчасти понимал Лонака. Соллис же, напротив, использовал годы, проведенные на перевале, чтобы узнать как можно больше. Это было мучительное дело, основанное на редко взятых пленниках и немногих соответствующих книгах, которые он почерпнул из библиотеки третьего порядка. Хотя пленники Лонака почти никогда не разглашали ценную информацию, они всегда с энтузиазмом нападали на своих тюремщиков со всеми оскорблениями, которые они могли собрать, что значительно увеличивало его словарный запас и понимание синтаксиса. Это также означало, что он говорил на языке Лонака еще более грубом, чем оригинал.

- Рова кха эртах Малесса, - сказал он, стряхивая розоватую воду и устремляя взгляд на север. Солнце уже давно перевалило за Зенит, и тени на горах удлинились. Высоко на гранитных склонах усиливающийся ветер гнал снег в ясное голубое небо. Как всегда, когда он смотрел на эти вершины, у него возникало ощущение, что его пристальный взгляд возвращается. Какими бы голыми они ни казались, шансы пройти через Доминион Лонаков незамеченными всегда были в лучшем случае ничтожны. У братьев-ветеранов была поговорка: "у гор есть глаза."Через несколько дней она узнает о том, что здесь произошло", - подумал он. Что она тогда будет делать?

- ”То, что известно только Малессе", - уточнил он, снова поворачиваясь к Сентилю. - В темноте, брат. Он говорил о темноте.”

Он направился к гребню склона и начал спускаться туда, где они привязали своих лошадей. “Лучше приведите этих гвардейцев в некое подобие порядка, - сказал он. “Мы возвращаемся к перевалу со всей возможной скоростью. Брат-командир должен знать об этом.”