Падение Кетии

Будучи правдивым и беспристрастным отчетом о разрушении этого города, составленным по приказу императора Алурана Макстора Сельсуса (благословенного Богами на все века) лордом Вернье Алише Сомереном, имперским летописцем и первым из ученых.

При подготовке этой истории я был удостоен чести следовать мудрому указанию моего императора, чтобы составить отчет, свободный от причуд мифа и легенды, этих проклятых близнецов, обреченных вечно преграждать путь рациональному ученому в его поисках истины. Однако, как вы увидите, все сохранившиеся источники, относящиеся к событиям, описанным ниже, искажены, можно сказать, запятнаны ссылками на странное и совершенно невозможное. Остается загадкой, почему событие столь важного значения для Воларианской империи, культуры, прославившейся тем, что поощряла рациональность с энергией, граничащей с манией, должно было произвести на свет свидетелей, столь лишенных этого самого качества. Конечно, вполне вероятно, что эти свидетели были бредовыми, так как крайности войны, как известно, лишают рассудка даже самый устойчивый ум. Однако я решил не исключать их более диковинных репортажей, поскольку всегда считал, что восприятие события по меньшей мере так же важно, как и его истинное содержание.

Размышляя о том, как и почему некогда могущественный город-государство Кетия пришел к своему ужасному концу, мы должны прежде всего понять его происхождение. Большая часть ранней Воларианской истории существует как смесь легенд и фольклора, в основном вращающихся вокруг деяний различных невероятно могущественных героев, их бесчисленных битв и предательств, совершенных на службе ныне вымершему Воларианскому Пантеону. Большая часть вещественных доказательств, обнаруженных в этот период, ограничивается неразборчивыми надписями на табличках и несколько мрачными иллюстрациями из немногих сохранившихся артефактов, в основном фрагментов керамики и неполных мозаик. Единственная объединяющая тема этих разрозненных образов-разрушение; города горят, орды людей предаются мечу нечеловеческими армиями, облаченными в кроваво-красные доспехи, и звери невероятной конфигурации выпрыгивают из недр земли, чтобы сеять всевозможные разрушения. Хотя эти изображения, безусловно, являются преувеличениями или полными выдумками, взятые в целом, они указывают на то, что территория, которая сейчас составляет основную часть Воларианской империи, когда-то была свидетелем борьбы, близкой к геноциду, борьбы, которая, можно сказать, утихла только тогда, когда вновь начали появляться узнаваемые поселения, порождая торговлю и переписку в этом процессе.

Самое раннее упоминание о современном названии Кетии датируется примерно шестнадцатью столетиями, фактически за целое столетие до рождения нашей собственной (славной и, несомненно, вечной) Империи. Во время моего длительного пребывания в имперских архивах я раскопал несколько древних грузовых манифестов, касающихся покупки и обмена товарами с поселением, расположенным на западном побережье нынешней Воларианской провинции Эскетия. История торговли с этим поселением увеличивается в объеме на протяжении последующих столетий до такой степени, что они достигают достаточного богатства и утонченности, чтобы обеспечить официальный договор с Императором Рахлуном, десятым избранным, чтобы сидеть на альпиранском троне. Детали договора довольно стандартны: соглашение о сохранении существующих тарифов и взаимной защите судов от пиратства. Но из преамбулы ясно, что к этому моменту Кетийцы уже вступили в ожесточенное соперничество с портом Волар, расположенным более чем в трехстах милях к северо-востоку.

Беглый взгляд на любую карту побережья Северной Воларии дает исчерпывающее объяснение, почему эти два города могут вступить в конфликт. Волар находится в конце длинного узкого лимана, известного как разрез Локара. Относительно легкий водный путь, если верить моим источникам мореплавания, но обеспечивающий заметно меньшую легкость доступа к торговым путям Бораэлина, чем тот, который предлагала Кетия, которая также извлекала выгоду из богатых окружающих сельскохозяйственных угодий, производящих вино и хлопок в значительных количествах. Десятилетия, предшествовавшие заключению Кетианского договора с Альпирой, были отмечены многочисленными пограничными стычками и, по крайней мере, одной крупной битвой, когда два порта боролись за торговлю и престиж. Однако с приходом Воларианской гегемонии на большей части континента, периода, известного в истории как Век Ковки, события приняли куда более серьезный оборот. Благодаря изощренной военной доктрине и безжалостному практическому подходу как к дипломатии, так и к войне, зарождающаяся Воларианская империя стала узнаваемым образованием около восьми столетий назад, и с этого момента наша история начинается всерьез.

Чтобы понять дальнейший ход событий, требуется определенное понимание как различий, так и сходств между Кетианской и Воларийской культурами. В мои намерения не входит восхвалять одного как превосходящего другого, поскольку моему Императору станет ясно, что оба народа кажутся несколько звериными по сравнению с непревзойденным превосходством альпиранского общества. Например, каждая культура использовала кодекс справедливости, который можно охарактеризовать только как варварский; каждое преступление, независимо от мелочности, было (и остается таковым в современной Воларии) наказуемо казнью, более серьезные преступники должны были пройти ряд предписанных пыток, прежде чем получить, без сомнения, благословенное освобождение смертью. Однако подобная жестокость между двумя противниками не сочеталась с подобным управлением. Я избавлю вас, Сир, от рассказа о долгой и уродливой истории своеобразного Воларианского института рабства, если не считать того, что на заре своего расцвета рабство занимало центральное место во всех аспектах Воларианского общества.

Волария, как известно моему императору, управляется советом, состоящим из самых богатых граждан империи. В наше время путь к статусу человека Совета загадочен, запутан в запутанных интригах и сложной системе покровительства. На самом деле, посторонним никогда не ясно, кто сидит в Совете, поскольку, похоже, некоторые семьи занимали свои места в течение нескольких поколений, не утруждая себя сменой имени, чтобы соответствовать нынешнему владельцу. Но в своем раннем воплощении вступление в Совет было просто вопросом накопления богатства, эквивалентного стоимости ста тысяч рабов. Таким образом, число мест в совете на протяжении веков является полезным показателем общего размера империи или, по крайней мере, ее рабовладельческого населения. К началу неограниченной войны против Кетии совет состоял из десяти членов, и его контроль над растущими владениями Волариан был почти абсолютным.

Кетия же, напротив, не нуждалась в советах. Ибо, как и у дикарей, населявших влажные земли на севере, у Кетии был король. Однако, в отличие от северян, царь Кетии вознесся не по праву рождения, а по прихоти своего народа. Каждые четыре года все мужчины старше тридцати лет, владеющие домом или домашним скотом, собирались у внушительного сооружения в центре города. Название этого здания было утеряно, но если верить изображениям руин Кетии, то это было бы замечательное зрелище, стоящее тридцати футов высотой и окруженное мраморными колоннами около пяти футов в диаметре. Каждому мужчине давали по одному черному камню, а перед каждым претендентом на царство ставили вазу. Каждый мужчина подходил к каждой вазе и протягивал руку, сжимая кулак, чтобы никто не знал, в какую именно вазу он бросил свой камень. Как только все собравшиеся бросали камни, каждая ваза опустошалась, и камни пересчитывались на глазах у всего собрания. Кандидат, чья ваза содержала больше всего камней, должен был взойти на трон.

Любой человек подходящего возраста и состояния мог бы претендовать на царствование, хотя Кетианский ученый и дипломат Карвалев дает представление о том, какой тип личности имел наибольшие шансы на успех:

Ни один фермер никогда не занимал трон. Ни погонщика, ни кузнеца, ни Колесника. Наши короли всегда были купцами или сыновьями купцов. Или воины с большой славой, или сыновья воинов с большой славой. И никто никогда не знал бедности. Кетианские матери, желая пристыдить ленивых сыновей, часто прибегают к старой поговорке: "продолжай в том же духе, и в твоей вазе никогда не будет камня.’

Карвалеву было суждено или проклято быть свидетелем многого из того, что следует далее, поэтому, естественно, его рассказ является главным источником для этой истории. Многие из его работ были потеряны в веках, но он, по-видимому, был широко читаем при жизни, гарантируя, что значительная часть его сочинений была скопирована и распространена, очевидно, к его великой досаде: "весь мир выигрывает от искусства этого бедного ученого, который должен торговаться за чернила.’

Воларианские источники для этого периода скудны, а те, что сохранились, часто предвзяты до степени бесполезности, за исключением иллюстрации глубины ненависти, которую многие испытывали к Кетии. Они воры, писал один Воларианский купец своему торговому партнеру в далеком Вереле. Все шансы на получение прибыли похищаются хитростью и взяточничеством. Кетианец будет продавать себе в убыток, если это означает отказ в прибыли Воларианцу.

Однако, это Карвалев, который обеспечивает высокую четкость иллюстрации антипатии Волариан для их состоятельных соседей в это время. Автор нескольких бесплодных миссий в Волар в поисках какой-либо формы мирного урегулирования, его последняя попытка привела к этому поучительному отчету о короткой встрече с неназванным членом Совета: