27

Следующая неделя прошла в потоке кризисов. Лошадь отправилась в конюшню, принадлежавшую брату бывшего хозяина Арантура, торговавшего кожей. Арантур работал в четыре смены, закончил проект для своего класса изящных искусств, наслаивая гессо, который он сделал сам на дубовую доску, и взял два урока фехтования у Владита, своего учителя. Его соседи по комнате оставались там, где были, что усложняло ему жизнь. Сир Ансу переехал сюда и теперь большую часть дня сидел в лучшем кресле для чтения, хотя на пятый день Арантур вернулся из библиотеки и застал Кати и ее восточных соседей сидящими, скрестив ноги, на его полу, играя в Кхо против Сира Ансу. Он опирался на локоть, вытянувшись во весь рост на полу, и курил бханг из трубки, что было строго запрещено в комнате—в любой комнате.

Кати встала, поцеловала его в щеку и представила двум другим женщинам, обе из Атти. Арантур предпочел не обращать внимания на дым и постарался скрыть свое удивление, когда три женщины зажгли свои трубки.

“Ты говорила, что дома было плохо, - сказал он Кати.

Она пожала плечами, ее лицо расслабилось.

- Идет война. Северяне, кочевники. Но, возможно, что-то и похуже. Мои братья ушли воевать, и моя мать хочет, чтобы я вернулась домой.- Она пожала плечами. - Сафи уже не та, что раньше. Все боятся кочевников. И их хозяева, Чистые.”

- Чистое что?- Спросил Арантур.

- Она улыбнулась. “Хороший вопрос, - томно сказала она. “Но я курю бханг и не хочу туда идти.”

Арантур отпустил это.