103

Они шли почти с сотней повозок, и полк Номади был рассредоточен по всей колонне—Авангард, арьергард и фланговая охрана. Каждая повозка представляла собой катящийся форт с огромными задними колесами и меньшими передними колесами, тело повозки находилось в шести футах от Земли, запряженное восемью лошадьми. Треть повозок везли фураж, чтобы накормить тысячу или больше лошадей в колонне.

Номади были странным полком-пережитком прошлого, когда империя сама распространилась на север до самых дальних берегов моря Мороса. Там, в степях, обитали десятки, если не сотни кочевых племен: Пастун, Монул, Турук, Кипкак и сотни других, с их огромными стадами овец и крупного рогатого скота и с их непрекращающейся погоней за Вилдакиндами. Они были невысокими и темноволосыми, и женщины служили так же свободно, как и мужчины; они шли из степи в город добровольцами. Они носили хафтаны из алого сукна, мешковатые меховые шапки с голубой подкладкой, и у каждого мужчины и каждой женщины было по три лошади. У них были кривые мечи, как у Сасана, у некоторых были луки, а у большинства-гонны. Их Бизас был чопорным и официальным, и Арантур был удивлен, услышав, как центарх Эквус непринужденно разговаривает с одним из своих солдат-кочевников в Пастуне.

Они поднялись по крутому гребню холма и сразу же оказались в другом мире: плодородная земля вместо песка, дубы, буки и клены вместо сосен. Там были фермы с перепуганными фермерами. В первый же час они миновали небольшую деревню с храмом и высокой беленой башней, увенчанной остроконечным куполом, непохожим на квадратные башни и круглые купола дома, и Авангард отбросил толпу беженцев, бежавших с востока и юга.

“Кто говорит на Армеане?- Спросил Эквус.

“Не очень хорошо, - сказал Арантур.

Сасан поднял руку, и они нашли местного трактирщика, купили у него весь овес и поехали дальше.

“Некоторые из тех людей на дороге были Сафианами, - сказал Арантур.

Сасан кивнул.

“Мы очень вежливы с местными жителями, - сказал Арантур Эквусу.

- Никаких покупок, никакого воровства и никакого вмешательства в дела местных жителей, - сказал Эквус. - Это странная война, но мне приказано публично казнить любого солдата, который не подчинится.”

Они разбили лагерь в сорока лигах от берега, и теперь на востоке виднелась гряда высоких гор с белыми вершинами. У солдат не было палаток, но они привязали своих лошадей и устроились поудобнее, разрушив несколько лиг ограждения, в то время как их декарки смотрели в другую сторону.

Утром две лошади полка были слишком хромыми, чтобы двигаться. Эквус отвел их к фермеру в качестве компенсации за линию забора.

Они поскакали дальше, с дюжиной разведчиков в первых лучах рассвета и сильным арьергардом. Дважды им приходилось останавливаться, чтобы сообразить, где они находятся. Дороги были гораздо более примитивными, чем в империи, только глубокие расщелины скал и старые колеи повозок через орошаемую равнину, сельская местность была полна движущихся людей; десятки тысяч беженцев бежали, хотя никто в колонне не видел никаких признаков войны—ни столбов дыма, ни горящих деревень.

Деревни были почти пусты. Фермеры бежали к крепостям, видневшимся на самых высоких холмах, по крайней мере, так полагали солдаты.

Они карабкались весь день, поднимаясь на гребни и спускаясь по дальней стороне, но всегда заканчивались выше, чем начинались. После полудня два часа лил проливной дождь, который прекратился так же внезапно, как и начался, а потом они снова разбили лагерь, расставив часовых, разведя костры и поспешно воздвигнув укрепления с обеих сторон. Солдаты спали кучками, и никто не раздевался.

- Еще копать!- сплюнула Далия. - Моя рука для меча испорчена.”

Арантур, в отличие от своих товарищей, был солдатом в строю. Эквус поставил его на вахту, так что он нес полуночную вахту и наслаждался ею, как и Рассе, когда они осторожно двигались по периметру лагеря в лунном свете.

А потом, проспав всего час, его разбудила Далия.

- Переезжаем через час, - сказала она.

У него не было горячей воды, чтобы побриться, поэтому он вскипятил свою собственную, побрился и выпил немного приемлемого кваве. Они сели на коней и снова двинулись вперед, а солнце осталось лишь пятном на восточном горизонте. На самом деле горы теперь возвышались над ними, и солнце не спешило их преодолевать. Они все еще ехали на восток, чтобы встретить его, пока к полудню колонна не остановилась, чтобы позволить солдатам надеть плащи. У Сасана и Ансу не было тяжелых плащей, но Эквус поделился запасными.

Арантур воспользовался передышкой, чтобы подъехать к кавалерийскому офицеру.

“Я не могу не заметить, что мы едем на восток, - сказал он. - Но Атти находится на севере.”

Эквус смотрел на горный перевал, видневшийся в десяти милях над ними—две Лиги быстрой езды, и осталось всего шесть часов дневного света.

“Очень проницательно, юный Тимос, - сказал он.

Ни один из проводников, оба Черных Омара из охраны генерала, не произнесли ни слова.

Арантур развернул Расса и поскакал обратно к своим друзьям.

“Понятия не имею, что мы делаем, - сказал он.

Через два часа после полудня часть колонны Арантура поднялась на перевал, и внезапно он увидел равнины Арамеи, расстилавшиеся перед ним, как карта картографа. Ему казалось, что он видит на тысячу миль вокруг.

Он мог видеть долину реки далеко, на восточном краю поля зрения, и ленту воды, и низкие холмы почти у его ног …

- Херекетсиз Кальсин!- крикнул декарк.

“Он велит нам двигаться дальше, - с улыбкой сказал Сасан. - На сильном языке.”

“Ты говоришь—что это было, Пастун?- Спросил Арантур.

- Кипкак, - сказал Сасан. - Или достаточно близко. Все эти люди родом из земель к северу от Сафи.”

Спуск по перевалу на дальней стороне был более трудным и медленным, чем подъем, и они были вынуждены продолжать движение, даже когда солнце медленно ползло по небу. Эквус был повсюду, вверх и вниз по колонне, подбадривая, подталкивая, шутя и даже угрожая.

“Мы не можем разбить здесь лагерь, - сказал он. "Передвигаемся.”

Арантур оглянулся и увидел на фоне вечернего неба силуэты последних солдат в колонне. Он поправил ремень карабина в трехсотый раз, потому что оружие все время соскальзывало с плеча, и откинулся назад, стараясь как можно лучше помочь Ариадне. Рассt уже вернулся с подъемниками, измученный восхождением.

На перевале было еще светло, когда они добрались до равнины внизу, но у подножия гор уже стемнело, и им приказали разбить лагерь без костров. Вахта была удвоена, что вдвое сократило сон Арантура. У его друзей не было часов, и они были склонны задерживаться, лежа в седлах.

- Некоторым из нас надо вставать через два часа, - отрезал он.

- О, армейская жизнь” - сказал принц Ансу, но потом они замолчали.