Глава 17

Клейтон

Электронное письмо от доктора Твейта прибавило скорости в моей утренней рутине вторника.

Мистер Келлен Майкл Райт, наш официальный дизайнер освещения — и по совместительству придурок — прилетел пораньше из своего «Большого яблока», чтобы поработать с нами здесь, в нашем «Гнилом грейпфруте», и хочет, чтобы я встретился с ним в театре в семь.

Так чертовски осчастливил!

И по-прежнему ни слова от Деззи.

Еще толком не продрав глаза, я натягиваю футболку, не успев полностью обсохнуть после душа. Капли воды стекают по спине и оставляют пятна на футболке. Я тороплюсь не для того, чтобы показаться пунктуальным перед ублюдком Райтом, а потому, что хочу произвести впечатление на доктора Твейта. Для меня важно его мнение, а опоздание может плохо сказаться на всем нашем факультете.

Но больше всего — на мне.

Я толкаю двери театра в рекордно раннее время, еще даже касса не открылась. В главном офисе нет никого, кроме Рамона, который отвечает на звонки, так что предполагаю, что «большая шишка» еще не пришел. Захожу в уборную, смотрюсь в зеркало, протираю глаза и поправляю волосы. Я не был в зале почти неделю и могу сказать, что становлюсь очень раздражительным, когда не появляюсь там долгое время. Агрессия достаточно быстро накапливается во мне, дополняя разочарование от того, как сильно я облажался с Деззи. Удивительно, как мне удается сдержаться, чтобы не ударить зеркало.

Сомневаюсь, что Деззи проснулась так рано, но мне нечего делать до приезда дизайнера, и необходимо чем-то занять голову, чтобы сдержаться от желания пробить стену.

Я: Привет, Деззи. Извини, что пропал. Надеюсь, ты в порядке. Не перестаю думать о тебе. Много. Я сейчас так рано в театре, жду кое-кого. Чувствую себя плохо из-за того, что оставил тебя в подвешенном состоянии.

Пожалуйста, ответь на это сообщение.

Со вздохом умываю лицо водой, затем смотрю на телефон и думаю, какова вероятность, что Деззи уже встала и может мне ответить. Я пялюсь на него целых десять минут.

Внезапно чувствую чье-то присутствие. Повернув голову, вижу незнакомого студента у раковины рядом. Игнорирую его и снова изучаю свое лицо, особенно уродливую рану на щеке. Я дважды менял пластырь, но у меня все равно не получалось так же хорошо, как у Деззи. С таким же успехом я мог заклеить лицо скотчем.

Парень похлопывает меня по руке. Я поворачиваюсь, приподнимая бровь. Он старше, чем показался на первый взгляд, ему, может быть, около тридцати. Моего роста, одет в рубашку лососевого цвета с длинными рукавами и джинсы. Левое запястье украшает большое количество кожаных браслетов, напульсников и деревянных бусин. У него худощавое телосложение и модные дизайнерские очки. Я не видел этого парня прежде, а он точно не знает меня, потому что начинает что-то говорить мне, но его рот такой маленький, что не могу понять ни слова.

Пока четко не говорит три слова, после которых мне все становится ясно: Келлен Майкл Райт.

Блядь, вы серьезно? Я тут же выпрямляюсь и протягиваю руку.

— Клейтон Уоттс, — говорю я, ощущая, как дрожит мой голос, посылая волну неуверенности через все тело.

Он пожимает мне руку и улыбается, потом подтверждает мои догадки насчет того, кто он такой, когда говорит про Нью-Йорк. Доктор Твейт не предупреждал его обо мне или?..

Быстро печатаю на телефоне, что я глухой, и показываю ему экран. Келлен читает, кивает и достает свой телефон, поднимая палец, чтобы я подождал, пока одной рукой набирает сообщение. Потом показывает мне собственный экран, где написано, что он с нетерпением ждет короткой экскурсии, после того как помочится.

Я ухмыляюсь и издаю смешок, киваю ему и говорю:

— Буду снаружи.

Что же. Пока что он не похож на того мудака, которого я ожидал. Наоборот, он довольно милый, нормальный и все такое.

Я сижу на скамейке в коридоре, ожидая пока Келлен закончит свои дела в туалете, смотрю на свой телефон и телепатически прошу Деззи ответить на мое сообщение и избавить меня от страданий. Честно говоря, я уверен, что подверг Деззи таким же страданиям, когда всё воскресенье отказывался отвечать на ее сообщения.

Я такой идиот. Я заслужил это.

Закрываю глаза и сжимаю телефон с такой силой, что сводит пальцы. Представляю, что мы с Деззи снова у меня, сидим на диване и медленно стягиваем друг с друга одежду. Почему она остановилась? Почему прекратила то, что было настолько чертовски прекрасно, реально и горячо? Я так долго не был ни с кем близок, если не считать своей правой руки, что снова почувствовал себя сексуально озабоченным подростком.

Вот, что Деззи делает со мной.

А Деззи в моих мыслях в пять раз более беспощадная, чем Деззи, которая не отвечает на мои сообщения. Она толкает меня на воображаемый диван и расстегивает лифчик. Когда ее грудь появляется перед моим лицом, я чувствую, насколько сильно твердеет мой член в штанах, это даже болезненно.

Есть что-то такое в состоянии полусна, оно делает парня таким восприимчивым r появлению стояка.

Прижимаю телефон к коленям, не открывая глаз, и ворчу на свой стояк, который с каждой секундой становится все больше и тверже.

Грудь Деззи у моего лица, и я не могу избавиться от этой фантазии.

«Клейтон, — представляю, как она стонет своим голосом, хотя никогда не слышал его прежде. — Вставь в меня свой член, Клейтон. Глубоко в меня».

Блядь, Деззи, я так сильно хочу этого. Она извивается на мне, вращая своими сексуальными бедрами напротив моего члена.

«Трахни меня. О, Клейтон, я чертовски мокрая из-за тебя».

Хотя, скорее всего, она никогда не говорит так.

Но в стране моих фантазий это неважно. Я больше не могу терпеть трение члена о штаны. Что, если она пришлет сообщение прямо сейчас? Вибрация телефона пробежит по моему члену, и я представлю, что это рука Деззи сжимает его. Пожалуйста, Деззи, я уже готов умолять. Пожалуйста, напиши мне. Мне нужно почувствовать тебя прямо сейчас.

Рука на моем плече вырывает меня из фантазии. Я открываю глаза.

Келлен смотрит на меня сверху вниз, вытирая руки бумажным полотенцем. Его губы двигаются:

— Ты в порядке?

Наверное, прямо сейчас я выгляжу так, словно у меня судороги или что-то типа того. На долю секунды я действительно задумался насчет того, чтобы проскользнуть в туалет и быстро подрочить.

— Да, все хорошо, — говорю я вместо этого. — Ничего… ничего, если ты будешь печатать то, что ты… что ты говоришь, тогда мы можем…

Он отрывисто кивает и снова печатает одной рукой. У Келлена, должно быть, чертовски быстрый палец. Он показывает экран, где написано, что он готов и рад увидеть, с чем ему придется работать.

Молясь, чтобы мой стояк успокоился и не оттягивал джинсы, я встаю со скамейки и веду его на сцену главного зала.

Спустя примерно час, проведенный с Келленом Майклом Райтом, я сделал одно не очень приятное для себя открытие: на самом деле он знающий и талантливый парень, который достаточно терпелив, чтобы общаться со мной с помощью сообщений. Я отвечаю ему голосом, заставляя себя говорить, несмотря на свою неуверенность.

Мне неприятно признавать, но, вероятно, я мог бы многому научиться у этого говнюка.

В такую рань легко показывать театр Келлену, поскольку главная сцена — то место, на проектировании освещения которой будет сосредоточено его внимание — не занята. Я показываю ему все, что у нас есть: систему противовесов, сетку и даже кабинку, которой он все равно не будет пользоваться.

Я как раз собираюсь отвести его в офис, когда чувствую вибрацию телефона.

— Секунду, — говорю я ему, хотя он отвлекся на осветительную стойку с фонарями Френеля.

Недоверчиво смотрю на свой телефон.

Деззи: Это потому что я остановилась?

Она, блядь, серьезно? Я перечитываю его семь миллиардов раз, с каждым разом злясь все сильнее и сильнее. Поскольку Келлен все еще занят, я отвечаю:

Я: Почему ты подумала так?

Деззи: Просто интересно, почему ты внезапно стал меня игнорировать. У меня было целых два дня, чтобы подумать о том, что я сделала не так.

Я: Ты ничего не сделала. Мы можем перекусить? Поболтать? Позавтракать? Может, пообедать? 10 или 11?

Деззи: Ладно.

Ладно? И все? Так в десять или одиннадцать? Завтрак или обед? Да или нет? Черт, как же бесит! Мне следует напомнить себе, что это я — чертова причина всех этих странностей. Это моя вина.

Келлен показывает мне экран своего телефона, спрашивая, где находится офис, поскольку хочет связаться со «старым Марвином» перед уходом. Я кивком предлагаю следовать за мной, убирая телефон в карман и отгораживаясь от мыслей о поведении Деззи.

Я веду его к дверям кабинета. После обмена номерами, Келлен благодарит меня рукопожатием, которое я расцениваю как разрешение уйти, и заходит в кабинет. Я проверяю телефон в последний раз, а затем расстраиваюсь еще больше от того, что экран пуст.

Когда поднимаю взгляд, чтобы открыть стеклянные двери вестибюля, входит Деззи.

Мы останавливаемся, замерев от неожиданной встречи.

— Привет, — приветствую я ее первый, широко раскрыв глаза.

Деззи сегодня прекрасна. Волосы волнами спадают на плечи, она одета в зеленый сарафан с желтыми цветами по нижнему краю, и эта вещь является самой яркой из тех, что я видел на ней. Я уже представляю, какими гладкими будут ее ноги, если проведу по ним руками и задеру сарафан, чтобы узнать цвет ее трусиков. Может быть, если вежливо попрошу, она вообще ничего не наденет.

Деззи слегка машет мне рукой.

Ее глаза, светло-карие и мерцающие, кажутся настороженными. Мне очень не нравится то, что не знаю, о чем она думает. Сбросила ли меня со счетов и сейчас просто терпит мое присутствие, или ей хотя бы наполовину не наплевать на то, что произошло в субботу. Я почти поглотил ее. Я был очень близок. Деззи также хотела этого. В ту ночь мы жаждали попробовать друг друга; я мог сказать это по тому, как она притягивала меня к себе каждый раз, когда я отстранялся, или по тому, как каждая клетка моего тела вибрировала от электричества, которое оставляло после себя ее прикосновение, когда она очерчивала татуировку. Я бы нарисовал чернилами дорожную карту на своем теле, только бы она постоянно касалась меня.