Глава 22

— Вы нашли облегчение, которое искали? — спрашивает доктор Эмбри, закрывая блокнот и положив его на колени.

Я хмурю брови от ее выбора слов. «Облегчение» — это не то, что я бы выбрала.

— Облегчение?

Она слегка кивает.

— Вы сделали свой выбор. Вы закончили свои отношения с Джексоном... э-э-э… — Вижу, как она мысленно отсчитывает время.

— Две недели назад, — тихо говорю я.

— Да. Две недели назад, — повторяет она. — Вы нашли облегчение, которое, как считали, принесет ваше решение?

Я сижу и рассматриваю свои ногти, но, услышав вопрос, смотрю на нее. Доктор Эмбри наблюдает за мной, ожидает реакции, признания истины. Истины, которую она уже знает — правду легко увидеть.

Каждое утро я просыпаюсь с тяжелым грузом на сердце. Печаль. Бремя. Оно не прекращается. Я просыпаюсь, думая о мужчине, которого потеряла. Засыпаю, думая о мужчине, от которого отказалась. Раны, оставшиеся от Бена, все еще в рубцах, свежие порезы от Джакса глубоки.

Я говорю себе, что приняла правильное решение. Что существует причина, по которой я поддерживаю жизнь Бена во сне. Причина, по которой мы продолжаем встречаться и быть вместе. Причина, которую я не совсем понимаю, но не могу игнорировать.

Я говорю себе, что Джаксу лучше без меня. Он заслуживает большего. Он встретит другую, ту, кто даст ему все те чувства, которые, как он когда-то сказал мне, ищет. Ту, кто даст их легко, без усилий, без колебаний. Каждый раз, когда я говорю себе это, по щекам начинают катиться слезы от того, что это может стать реальностью.

— Рэйчел?

— Я знаю, что вы делаете, — говорю я.

Доктор смотрит на меня с недоумением.

— Что вы думаете, я делаю?

— Вы пытаетесь заставить меня признать, что я допустила ошибку. Что я ошиблась. Признать другую истину.

— Есть ли другая истина?

Я смотрю в окно на пасмурный день. Серые облака парят над городом, обещая дождь. Мой разум уплывает в воспоминания о том, как мы с Беном попали под ливень. Ни один из нас не подготовился к дождю, ни зонтика, ни капюшонов, чтобы спрятаться.

Сначала мы оба бросились искать укрытие, но дождь лил так сильно, что за секунду мы промокли насквозь. После этого искать убежище казалось бессмысленно. Бен взял меня за руку и замедлился, и небрежно повел нас по улице, останавливаясь, чтобы посмотреть в витрины магазинов, как будто ничего не случилось.

— Как думаете, можно одновременно влюбиться в двух мужчин? — спрашиваю я, слушая легкий стук капель дождя, которые начинают ударять по окну.

— Я верю, что жизнь полна возможностей, — начинает доктор Эмбри. — Когда дело касается любви, в одном из вариантов можно найти самую большую из всех.

— Это кажется... неправильным. Вероломным.

— Возможно, вы так себя чувствуете, потому что не разлюбили. — Я вопросительно смотрю на доктора Эмбри. — Ваши отношения с Беном. Они закончились не по собственному выбору. Они закончились не потому, что любовь прошла. Их отняли. Несправедливо, нечестно. Так не должна была закончиться ваша история с Беном. Вы не потеряли любовь. Вы потеряли мужчину. Но затем снова влюбились. — Доктор Эмбри смотрит на меня, и в первый раз я чувствую, что кто-то другой понимает меня. — Должно быть, очень сложно сбалансировать эти чувства. Вновь не контролировать ситуацию.

— Иногда мне кажется, что не могу дышать, — признаюсь я. — Будто сейчас сердце взорвется. Ходить туда-сюда и выбирать между Беном и Джаксом, это слишком.

— Почему вы думаете, что нужно выбирать? Разве не может быть места для обоих?

— Я даже не знаю, как это сделать.

— Рэйчел, сам факт признания, что вы снова влюбились, доказывает, что сможете.

От ее слов в горле появляется ком, который трудно проглотить.

— Он сделал это так легко, — шепчу я.

Мне даже не нужно разъяснять, о ком я говорю.

— Он, должно быть, особенный.

Я думаю о Джаксе. Думаю о чувствах, которые испытываю к нему, чувствах, которые казались абсолютно невозможными еще так недавно.

— Я думаю, что в нашей жизни есть события, которые помогают нам. Формируют нас. Помогают нам стать людьми, которыми мы должны быть. Уроки, которые мы извлекаем, шансы, которые используем. Они приходят в нашу жизнь, чтобы научить нас. И иногда урок не ясен до самого конца.

— Вы имеете в виду Джакса? — спрашиваю я тихим и дрожащим голосом.

— Возможно, Джакса. Может, Бена. Это непросто, — сочувственно говорит доктор Эмбри, — двигаться вперед, восстанавливаться. — Она наклоняется, и впервые за время всех наших сеансов накрывает мои руки своими, легонько сжимая. — Впустить кого-то в свое сердце — не означает, что нужно отпустить другого. Это значит, что ваше сердце просто увеличится. Появится больше места.

Какими бы ужасными ни были для меня прошедшие две недели, наблюдать за тем, как Тесс переживает собственное горе, было так же сложно. Хоть она и намного лучше скрывала свои чувства и нацепила маску смелости, я видела печаль в ее глазах. С момента ссоры они с Полом толком не разговаривали. Знаю, что она шла на контакт, звонила и отправляла сообщения, но получала короткие односложные ответы. Я снова предложила Тесс поговорить с Полом, но получила тот же ответ:

— Черт возьми! Пусть он отрастит яйца и расстанется со мной, глядя в лицо! Гребаный мудак.

Ненавижу видеть ее такой. А еще больше раздражает, что я ничем не могу помочь ей. Даже постепенно начала бояться потерять самого Пола. У нас была своего рода связь, узы. Дружба. Мне трудно представить, что могу потерять еще кого-то.

В довершении всего, мама, узнав, что мы с Джаксом больше не «друзья», постоянно названивает. Интересуется, что случилось, почему мы больше не общаемся. И каждый раз мне приходится сдерживаться и не спрашивать, видела ли она мать Джакса, и не упоминал ли он меня при ней в любом контексте. Не знать, как он, очень болезненно.

Я стучу в дверь, и с облегчением слышу шаги Пола. Как только дверь открывается, я вижу на его лице выражение удивления.

— Привет, Рэйч. Что случилось?

Пол отходит в сторону, приглашая меня внутрь. Его дом выглядит так, как и можно ожидать от холостяка. Голые стены, только пара картин в рамках. Мишень дартса в одном углу. Маленький диван и кресло перед плоским экраном, на котором идет фильм с Сильвестром Сталлоне. Все напоминает мне квартиру Бена до того, как мы съехались.

Взглядом пробегаюсь по комнате, выискивая подсказки того, как Пол справлялся эти две недели. Помимо пустой коробки из-под пиццы и нескольких бутылок с пивом, разбросанных по помещению, в комнате довольно чисто и аккуратно. Какая-то часть меня надеялась, что я найду ее в руинах, в свидетельствах, может быть, разбитого сердца? Но озираясь, я не нахожу признаков сломанного человека.

— Присаживайся. Хочешь пива или что-нибудь еще? — предлагает Пол, направляясь в кухню. Я слышу звук открытия двери холодильника. — Извини, но у меня ничего нет, не ожидал никого.

— Наверное, у нас это общее, — говорю я, вспоминая, что в последний его визит ко мне могла предложить ему только диетическую газировку. — Пиво будет отлично.

Я сажусь на диван, положив сумку на пол. За все годы, что знакома с Полом, я была в его доме несколько раз. В основном у входной двери, что-то отдавая или что-то забирая. Они с Беном обычно всегда тусовались у нас.

Наблюдаю, как Пол возвращается в гостиную. Подает мне пиво и садится на другом конце дивана. Звук взрыва из телевизора захватывает наше внимание, и я смотрю, как Сталлоне убегает от группы людей, пока Пол выставляет беззвучный режим.

— Так совсем другое дело. Ты здесь, — говорит он с улыбкой.

Я возвращаю улыбку, откидываясь на спинку дивана.

— Да, давно тебя не видела. Подумала, а заеду-ка я в гости.

Пол удивленно приподнимает бровь.

— Ну, это мило с твоей стороны, — говорит он, отпивая пиво. Ставит бутылку на журнальный столик и смотрит на меня. — Извини, что пропадал в последнее время.

Я небрежно машу рукой, давая понять, чтобы Пол не беспокоился об этом.

— Не надо, — начинаю я, — у тебя есть своя жизнь.

— Я знаю, но все же, — говорит он. — И это не потому, что я думаю, что должен, а потому, что хочу.

Я улыбаюсь, молча благодаря его.

— Итак, что случилось? — спрашивает Пол, слегка расслабляясь.

— Я собиралась спросить тебя о том же, — отвечаю я.

Пол поднимает взгляд от бутылки в руках, и на его лице отражается понимание.

— Вот почему ты зашла.

Я знаю, что нет смысла лгать, потому что, да, это одна из причин, по которой я зашла.

— Да. Но не единственная причина. Я немного скучала по тебе, — улыбаюсь я.

Пол откидывается на спинку дивана, зажимая бутылку в руках напротив груди, я же, наоборот, наклоняюсь вперед.

— Тесс думает, что ты расстаешься с ней.

— Она сказала это? — Пол слегка приподнимает брови.

Я киваю.

Пол ерзает, сглатывает и говорит:

— Может быть, это к лучшему.

Я вижу, что он на самом деле так не думает, не хочет, чтобы это было правдой.

— Ладно, что происходит? В одну минуту вы оба счастливы и отлично справляетесь, а затем... — Я знаю, что нарушу правила лучших подруг, сказав все Полу, тем более, что Тесс попросила меня не вмешиваться, но если хоть так могу помочь, мне нужно попробовать. — Она убита горем. А Тесс обычно не убивается.

Я наблюдаю, как Пол крутит бутылку в руках, сжав челюсть.

— Мы слишком разные, — наконец говорит он.

— С каких пор это проблема? Вы всегда были полярными противоположностями.

— С тех пор как я увидел, что она на самом деле… — он вздыхает, затем тихо продолжает, — …удивительная.

Я смущенно качаю головой. Ничего не понимаю.

— Эта девушка, — многозначительно говорит Пол. — Эта девушка не похожа ни на одну другую, с которой я когда-либо встречался. Похожа на чертову модель, личность-фейерверк. Черт, кое-что из того, что вылетает из ее рта, я даже не слышал в раздевалке. — Пол вздыхает. — И она чертовски восхитительная.

Впервые я вижу, как чувства Пола к Тесс написаны на его лице. Он в нее влюблен. И это смущает меня еще больше.