- Да, конечно, - ответила Белла, - это вы извините. Как-то мы протупили.

- А эта Еремеева - оторва безнадежная, - вздохнула девушка в "скафандре", - ждем, не дождемся, когда она наконец родит и выпишется. Конечно, надо и таких обслуживать, но хоть бы их не пускали в общий парк. Хорошо хоть, их стараются не класть в палаты рядом с обычными пациентками. Хамят, огрызаются, правила нарушают, вечно курят по кустам, не успеваем у них сигареты отнимать. Что им - они отказные написали, остальное их не волнует, пусть, мол, государство или приемная семья о здоровье малыша заботится! А недавно, увы, - она понизила голос, - одну из них не спасли: осложнение при родах, а врачи не волшебники, да еще если будущая мать, - медсестра покачала головой, - неправильный образ жизни вела. Антон Валентинович сделал все, что мог. Ребенка удалось спасти, а вот роженицу, увы... Так Еремеева теперь чуть что, орет, что ее подругу в родильном зале зарезали. Ненормальная. Или хамка. Проходите, пожалуйста, - она пропустила Наташу и Беллу в приемную главного врача.

Табличка на двери гласила, что главврач роддома имени N Соколова К. С. является доктором медицинских наук, профессоров и гинекологом первой категории.

"А вот насчет "престарелой" Инга явно от злости сказала, - констатировала Наташа, глядя на поднявшуюся из-за стола навстречу гостям женщину. - Насчет Колпина и наручников я не знаю, но к такой и я бы Витю-старшего ревновала".

На первый взгляд Соколова К. С. выглядела не старше 35 лет. Стройная рыжеволосая женщина с роскошными волосами, свежим холеным лицом и ухоженными руками с элегантным "нюдовым" гелем на ногтях. Нижнюю часть лица прикрывала бирюзовая маска, превосходно сочетающаяся цветом с блузкой. Бежевый брючный костюм подчеркивал подтянутую фигуру, явно отшлифованную на тренировках в фитнесс-клубе. Нежно-голубые тени на веках оттеняют большие выразительные глаза.

Наташа поправила свитер, мимоходом покосившись в большое стенное зеркало. "Да, а у меня фигура далека от идеала", - смущенно подумала она. Белла тоже окинула себя взглядом в зеркале и снова ощутила, как пояс джинсов давит на живот. Но тут же успокоила себя: "Ничего, побегаем, порасследуем, за неделю вернусь к прежнему XS! А у этой явно не обошлось без липосакции. Как говорит Фима, чует моя чуйка!".

"А ей явно не 35 лет, - подумала Наташа, прочитав регалии Соколовой на табличке, - это только в голливудских фильмах бывают двадцатилетние голубоглазые блондинки - доктора наук и тридцатилетние академики с "чхуней" в розовой попонке под мышкой! Взгляд выдает возраст: ей явно больше сорока".

- Садитесь, пожалуйста, - пригласила Соколова, - признаться, я приятно удивлена, - эти слова уже были обращены персонально к Наташе. - Эти недели небогаты на приятные сюрпризы, больше наоборот. Рада видеть в наших стенах популярную писательницу. Не желаете ли чаю или кофе?

"Если без кекса и кускуса, то очень даже желаю", - подумала Наташа. Подруги согласились на кофе.

Пока Кристина Станиславовна, так представилась главврач, нажимала на кнопки кофейной машины, девушки осмотрелись в ее кабинете. Просторный, выдержанный в спокойных бежевых тонах. На стенах - две гравюры в японском стиле - черная тушь на белом фоне. В книжном шкафу блестели золотым тиснением энциклопедии и справочники на медицинскую тематику. На столе - фотография Соколовой с двумя подростками - мальчиком и девочкой лет 14-15, очень похожими, явно двойняшками. Строгий, но элегантный стиль деловой женщины.

Белла невольно вспомнила кабинет в доме одной несостоявшейся клиентки КУНИ. Одна крутая бизнес-леди хотела нанять их для защиты своего сына. Двадцатилетний "ребенок" после очередного бурного веселья в ночном клубе на бешеной скорости впечатал свой "Мазератти" в автобусную остановку. К счастью, стоявшие там люди успели разбежаться, и обошлось без пострадавших. Но павильончик остановки снесло начисто. Когда приехала патрульная машина, "мальчик" вел себя нагло, порывался сесть в машину и уехать и витиевато посылал стражей порядка по известным адресам. Когда его попросили дыхнуть в трубочку и "проследовать", он принялся грозить, что "сделает один звонок", и его "маманя" всех поставит в неудобную позу. А потом вообще полез в драку, и заталкивать его в "автозак" пришлось с боем. От парня разило, как от винной бочки, зрачки были расширены, и дело пахло пожизненным лишением прав. "Как он вообще до машины дошел? - удивлялся эксперт, получив результаты анализов крови задержанного. - Он же проспиртован, как экспонат в Кунсткамере, да еще и кое-чего другого добавил!". Но мать лихача, хозяйка сети магазинов в Ленобласти, известная в бизнес-сфере, как "Челюсти" - по аналогии с известным фильмом ужасов о нашествии гигантских акул - была возмущена строгостью, проявленной к ее "ребенку", который "был травмирован уходом отца к какой-то модельной б... и драмой в личной жизни", и принялась тормошить самых лучших петербургских адвокатов, чтобы они отвели от ее единственного сына карающий меч Фемиды. Но тогда еще были свежи в памяти недавние процессы над такими же "золотыми детьми", и Интернет взорвался комментариями: "Да сколько можно? Почему им все с рук сходит? Думают, что родители их от всего отмажут! Сколько они еще будут безнаказанно все крушить и давить нас своими "тачками?!". Кое-кто прикреплял к своему комментарию фотографию главного героя фильма "Ворошиловский стрелок" с винтовкой на плече. Власти, не желая спровоцировать взрыв общественного негодования, уже не были так лояльны к "золотой молодежи" и уже не выносили столь мягкие вердикты. Адвокаты с именем не жаждали защищать разудалого молодчика, который сел за руль после бурных возлияний и едва не погубил несколько человек.

Так вот, в кабинете этой жесткой и беспощадной деловой дамы, способной хладнокровно утопить дюжину конкурентов, разорить того, кто так или иначе ей мешал и внушающей леденящий ужас подчиненным, Белла едва не покатилась от хохота. Диван и кресла были покрыты пушистыми чехлами с кружевами и рюшами, а стены украшали картины: кошки в кружевных платьицах и шляпках; щенята в штанишках на помочах и очаровательные младенцы в колыбельках; ванночках и на горшках. "Апофигей, - подумала тогда Измайлова, - домик чокнутой Барби!".

В кабинете Соколовой не было никакого китча и всяческих умильных картинок. Ее рабочее место не напоминало бонбоньерку.

- Мы проводим адвокатское расследование по поручению защитника Инги Михайловны Макаровой, - сказала Наташа, получив чашку крепкого ароматного кофе. - Возникла необходимость задать вам пару вопросов.

- Очень печальное событие, - вздохнула Кристина Станиславовна, - мы до сих пор не можем поверить в то, что Антона Валентиновича больше нет. У нас все его любили - и сотрудники, и пациентки. Он был врачом от Бога и замечательным человеком. Невосполнимая утрата.

- Как раз об этом мы и хотим вас расспросить, - произнесла Белла, - о работе Антона Макарова и его взаимоотношениях с коллегами.

Кристина Станиславовна стала рассказывать. Ее голос был хорошо поставлен, а каждая фраза выглядела заранее подготовленной и отрепетированной. Видно, ей часто приходится произносить речи. По ее словам, Антон был прекрасным специалистом и самоотверженным тружеником. Его можно было при необходимости вызвать даже в выходные или в отпуске, если возникала необходимость, и он всегда с готовностью приезжал, и в эти недели почти не уходил с работы, когда часть врачей пришлось перебросить в учреждения, борющиеся с вирусом, а оставшимся пришлось работать сверхурочно, за себя и отсутствующих коллег...

- Да, сейчас эпидемиологи и вирусологи на передовой, вся страна сплотилась для борьбы с эпидемией, - говорила Соколова, - но ребенку, которому пришло время родиться, не скажешь, что сейчас не время, не заставишь подождать месяц-другой, верно? Роды отложить нельзя, и будущим матерям нужна квалифицированная медицинская помощь. А это значит, что мы должны оставаться на своем посту. Это и есть наш вклад в общее дело, пока другие наши коллеги спасают жизни заболевшим новым вирусом. Но не все понимают, что именно спасение жизни пациента - наша главная задача, следование клятвы Гиппократа, а не извлечение личной выгоды. И что принцип "и так сойдет, лишь бы отчитаться" недопустим. А тем, кто отказывает в необходимой помощи человеку, не имеющему возможности заплатить, и подавно не место среди нас...

"Первых сейчас поменьше, - подумала Белла, - сейчас стали чаще проверять квалификацию врачей и вытеснять недобросовестных или неумех. Зато вторых много развелось. И что, она хочет сказать, что в ее коллективе ни тех, ни других не осталось? Ню-ню, как говорил крокодил в анекдоте!".

- А Антон Валентинович всегда готов был прийти на помощь, - продолжала главврач, - и руки у него были золотые. Вот однажды у нас была роженица с очень крупным ребенком, более 5 килограммов, и мы боялись потерять или женщину, или дитя. Когда мы спросили ее мужа, кого бы он выбрал на случай, если спасти удастся только одного - жену или младенца, он схватился за сердце... А Антон Валентинович ювелирно провел операцию, и счастливая семья уехала из клиники с прекрасным малышом. Или была одна дама 49 лет; первая беременность, недостаток веса, астма. Она - художница, постоянно работает с красками и растворителями, и богемный образ жизни здоровым не назовешь. Тоже Макаров ее наблюдал. Она ушла от нас с прекрасной девочкой на руках и поставила за здоровье Антона Валентиновича свечку у Ксении Петербургской. Я долго могу перечислять такие случаи, но вместо этого скажу коротко: за 10 лет практики Антон Валентинович помог родиться не одной тысяче юных петербуржцев и многих спас - и матерей, и детей. В большинстве случаев беременность и роды протекают без осложнений и патологий, но всякие случаи бывают, и тут все зависит от умения и добросовестности медработников...