Глава 34

Стоя на втором этаже перестроенного дома своих родителей, Куин уставился на маленькую девочку перед собой. Затем снова посмотрел в темную спальню.

– Да, мне разрешено быть здесь, – ответил он на ее вопрос. – Потому что это дом, в котором я вырос. Как и ты.

– О, ну ладно. Значит, ты не желаешь нам зла? Ты выглядишь страшноватым. Ты реально огромный.

– Нет, милая. Я не причиню вред ни тебе, ни твоей семье.

– Это хорошо.

Он изменит ее воспоминания через секунду. Прямо сейчас он был слишком напуган мыслью, что его миссия провалилась с треском из–за потребности этих людей изменить к чертовой матери все в недавно купленном доме.

Оставив ребенка, Куин вошел в комнату, эхо его шагов гулко отражалось от твердого мраморного пола. Теперь в комнате стояла кровать, напротив нее – письменный стол, и что–то странное в углу… наверное, диван. Мысленно он пытался вспомнить обстановку такой, какой она была, когда Лукас жил в комнате. Бюро располагалось между двумя окнами, выходившими на сад. Да, именно там оно и стояло.

Подойдя ближе, он опустился на колени и провел рукой по гладкой каменной плитке. Он плохо разбирался в строительстве, но не обязательно быть Бобом Вилой[29], чтобы понимать, что если хочешь выложить мраморный пол, тебе нужно расчистить все для работы. Так что этих половиц и всего, что было под ними спрятано, давно уже не существовало.

Ох, Лукас, подумал он. Почему ты не сказал мне, что нужно сделать после того, как я найду эту чертову хрень? Почему не написал в письме, чтобы мне было от чего отталкиваться…

– Что вы ищете, мистер?

Не обращая внимания на ребенка, Куин попытался выяснить, какие у него есть варианты. Он предположил, что может пойти за молотком и взломать эту часть плитки... и тогда у него появятся зрители в виде Рона, его второй жены и как минимум двоих их детей…

– Что ты делаешь, Мышка?

Куин закрыл глаза. Отлично. Ронни вернулся.

– В доме мужчина, папа.

– О, привет, – сказал Рон, входя в дверной проем. – Как дела?

Как будто они были старыми друзьями.

Куин бросил взгляд через плечо, он был готов послать их обоих… и все же, когда он увидел, как они стоят вместе, темноволосые, маленькая девочка, обхватившая отца за ногу, и отец, положивший руку ей на плечико, то знал, что не сможет нагрубить им.

Он представил, как они с Лирик делают то же самое, примерно через пять лет.

Ну ладно, окей. Если кто–нибудь проникнет в особняк, они испарятся еще до того, как с кем–нибудь начнется разговор. Но все равно.

– Привет, Рон. – Куин позволил себе сесть на задницу. – Как у нас дела?

Он задал этот вопрос рефлекторно, потому как точно знал, как у них дела: он потерял шанс помочь Лукасу, у Рона в доме был вампир, а маленькая Синди–Лу, или как там ее звали, записывала все происходящее на подкорку, будто ее мозг был Розеттским камнем[30].

– Ты ищешь те старые письма? – спросил Рон.

Куин нахмурился.

– Что?

– Те, что были в полу. Когда мы переделывали эту комнату, то обнаружили пачку конвертов.

Прежде чем у Куина появилась хоть одна сознательная мысль, он поднялся на ноги.

– Ты сохранил? Я про письма?

– Да, я подумал, может, кто–нибудь спросит о них. Но парень, у которого я купил это место… ну, то есть ты… но я же никогда не встречался с тобой, и когда я попытался связаться через агента по недвижимости, они не смогли найти твоего представителя…

Фритц был идеальным доверенным лицом, не так ли? На виду, когда нужно, и невидимый для людей всех мастей, когда дело сделано.

Рон потер бок, как будто у него чесалась печень.

– Они сказали, что этот дом принадлежал твоей семье двести лет. Это правда?

– Эм, Рон, я не прочь поболтать и дальше, но не мог бы ты отдать мне эти письма?

Малышка посмотрела на своего отца.

– Это была комната его старшего брата.

– Так же, как у вас с Томми.

– Ага.

– Пошли, – сказал Рон Куину. – Они в сейфе в моем кабинете.

Они втроем двинулись по коридору, Рон прижал указательный палец к губам, когда они проходили мимо главной спальни – универсальный знак «Не буди жену».

Угу, согласился Куин. Сейчас это дерьмо было критически важным.

Кабинет Рона находился там, где раньше была обычная комната для гостей, и на столе из оргстекла стоял полный минималистический набор в стиле хай–тек, компьютер – лишь клавиатура да тонкий, как человеческий волос, экран.

– Сейф здесь. – Рон перешел к противоположной стене, которая, казалось, была покрыта кожаными вставками цвета подгузника Рэмпа после того, как ребенок съел миску гороха. – Он скрыт.

Рон взмахнул рукой. Нахмурился. Еще несколько раз взмахнул.

– Кажется, здесь.

После пары попыток заставить какой–то тайный считыватель распознать отпечаток его ладони, Рону удалось найти то, что было так успешно замаскировано: часть стены отъехала в сторону, обнажая черно–серый сейф.

Что–то пискнуло на маленькой кнопочной панели спереди, послышалось шипение, а затем Рон сделал фокус в стиле сезам–откройся. На долю секунды Куин запаниковал, что за всем этим последует загадочное исчезновение. Какой–нибудь уууупс. Самовозгорание прямо у него на глазах...

– Вот они.

Рон протянул большой конверт из манильской бумаги. Когда Куин взял его и приоткрыл, то почувствовал, как все его тело дрожит.

– Ты в порядке? – спросил Рон.

Внутри лежала пара запечатанных писем, лист бумаги и что–то еще, обернутое папиросной бумагой.

– Папочка, на заднем дворе еще два человека.

Куин поднял глаза. Мини–Ронни в диснеевской ночной рубашке стояла у одного из окон, выходивших в сад. Ее рука лежала на стекле, на лице беспокойство.

Прежде чем ее отец смог вмешаться, Куин заморозил парня на месте, а затем подошел, чтобы проверить вид.

На лужайке, где раньше был розарий матери Куина, стояли две высокие фигуры, одетые в черное, стояли вместе, лицом к дому. Несмотря на то, что луна была частично скрыта облаками, было очевидно, что у одного рыжие волосы, а у другого волос почти не было.

Ну, по крайней мере, они не пытались спрятаться.

– Все в порядке. – Он похлопал девочку по плечу. – Они со мной.

Она посмотрела на него.

– Ты настоящий? Или снишься мне?

– Я вроде как настоящий. – Куин повернулся к Рону и поднял вверх манильский конверт. – Спасибо за это.

Мужчина кивнул.

– Что–то подсказало мне, что я должен был его сохранить. Это принадлежало твоему брату?

– Да. – Куин прижал сверток к груди. – Ты хороший парень, Рон.

– Спасибо. Ты тоже.

Что вообще, черт возьми, они сейчас говорили друг другу?

– Ты стер записи с камер наблюдения?

– Ага, их нет, исчезли.

– Молодец. Мне пора. Отведи свою малышку в ее комнату.

– Хорошо. Пока. Пошли, Мышка.

Когда Рон протянул руку, его дочь с готовностью приняла, а уходя, она оглянулась через плечо.

Это был шанс Куина стереть ее воспоминания… и он почти это сделал. Но ее отец обо всем позаботится, и не было причин кодировать ей мозг на всю оставшуюся жизнь, когда все, что произошло сегодня, можно будет объяснить как странный выверт ее разума.

С детским сознанием нужно быть осторожным.

Когда он услышал, как закрылись двери, Куин еще раз огляделся. Манильский конверт помялся в его руках, когда он схватил его и закрыл глаза. Ему отчаянно хотелось просмотреть то, что оставил его брат, но здесь для этого было не место.

Мгновение спустя он дематериализовался на лужайку позади дома.

Приняв форму, он столкнулся с парой нарушителей.

Зи, похоже, не беспокоило, что его поймали. Блэй потирал бровь большим пальцем, словно пытался придумать, что сказать.

Посмотрев им в глаза, Куин сделал единственное, что пришло в голову.

Он обнял их обоих одновременно. Бросившись вперед, он обнял их и притянул к себе. Когда на его объятия ответили, он ненадолго закрыл глаза и услышал, как произносит правду, которая его удивила.

– Я так рад, что вы здесь.

Прежде чем все увязли в эмоциональном сиропе, он отступил и протянул манильский конверт. Прокашлявшись, он объявил:

– И я нашел, что оставил Лукас. Вернемся в особняк и посмотрим, что там?

– Я рад, – сказал Блэй, смахивая слезы. – Я волновался, что с этим, что бы там ни было, могло что–то случиться.

– Оно и случилось, – Куин поднял ладонь. – В этом месте теперь много мраморных полов… долгая история. Давайте исчезнем.

Блэй и Зи ушли первыми. И прямо перед тем, как дематериализоваться вслед за ними, Куин обернулся и посмотрел на дом. В глубине души он знал, что никогда не вернется сюда, и был удивлен, насколько он равнодушен к такому положению вещей. С другой стороны, это уже не его дом… если он когда–то вообще был им в теплом смысле этого слова. Тем не менее, здесь произошло много событий, сформировавших его личность, и хотя не все они были радостными, история его происхождения навсегда запечатлелась в каждой из комнат и на всей площади особняка.

И родители, и Соланж, были похоронены во дворе, неподалеку.

Но ничто из этого не вызвало у него желания вернуться. У него остались воспоминания, и их более чем достаточно.

Нахмурившись, Куин посмотрел на террасу. Судя по имеющимся реновациям, кости тел так и не нашли. Пока останки не подвергались воздействию солнечного света, они были целы и невредимы, и Блэй наверняка приложил все усилия, чтобы убедиться, что все похоронены, как положено.

Может, ему следовало спросить Рона. Слишком поздно, да к тому же это ничего не меняло.

Незадолго до того, как он ушел, его внимание привлекло движение в одном из окон второго этажа. В поле зрения появилась маленькая фигурка, которая ростом едва доходила до первого ряда стеклянных окон.

Мышка.

Куин поднял руку. Маленькая девочка подняла свою в ответном жесте.

А потом он дематериализовался со двора, который когда–то знал от и до.