Когда я смотрю на все эти высокотехнологичные компьютеры и хромированные столы, у меня возникает дежавю. Как будто он снова привел меня в здание Interface, где свел с ума одним лишь поцелуем.

— Ты можешь занять этот этаж. Это твое, — подчеркивает он. — Я буду финансировать твой старт. Ты вправе создать свою собственную команду. Выбрать помощников. Все выбирать будешь только сама. И ты сама решишь, где и на какой платформе будешь писать.

Он смотрит на меня с огоньком в глазах и надеждой, как будто хочет увидеть мою улыбку, как будто надеется, что это будет именно так.

— Обязанностей у тебя прибавиться, да. Но ты умная, ты найдешь себе команду. Если ты застрянешь, я уверен, ты найдешь кого-нибудь, кто сможет тебе помочь. Ты сможешь построить свой собственный Bluekin. И даже лучше.

Его взгляд полон восхищения, уважения и любви, отчего я не могу дышать.

О.

Боже.

Невероятной любви. Вот оно. Хочешь того или нет. Готова ли совершить прыжок веры? Что предпочитаю?

Сент прыгнул. Он верит, что я могу сделать нечто большее, чем то, чем я занимаюсь сейчас. Он верит, что получив свободу и помощь в построении платформы, он увидит, как я парю.

Мои глаза немного слезятся, я опускаю голову и пытаюсь вытереть слезу. Он тянется ко мне, и приподнимает мой подбородок, чтобы я на него посмотрела.

Внизу моего живота разливается жар.

— Позволь мне дать тебе это. — Взгляд Малкольма удерживает мой, одновременно меня поглощая. Я никогда не чувствовала такой энергии, которая обволакивала бы мою. Я никогда не видела в его глазах такого чистого, ясного, отчетливого чувства.

В груди начинает покалывать.

— Ты даже не представляешь, насколько я восхищаюсь тобой, Рейчел. — Его глаза светятся силой эмоций. — Ты заботишься о других. Обо мне. Я ценил твои слова раньше, но это... — Он достает что-то из кармана, и я задерживаю дыхание, когда узнаю обложку журнала для статьи, которую я написала. — Это было очень смело, Рейчел. Ты серьезно подставилась ради меня. Ты прыгнула еще тогда. И ты была права. — Он протягивает журнал, чтобы я могла на него посмотреть, а затем кладет на ближайший стол и вновь приближается ко мне. — Это была наша история, но не вся наша история. Это было только начало.

Теперь я открыто плачу.

— Я люблю тебя, Малкольм.

— Неужели?

— Ага, так и есть.

Он обхватывает мою челюсть широкими теплыми ладонями, наклоняет меня к себе и вытирает слезы с моих щек.

— Когда я услышал это в первый раз, то не мог думать ни о чем другом. Даже когда обрушилось то дерьмо, я думал об этих трех словах. Я уже давно люблю тебя, Рейчел. Еще никогда мне не хотелось отдавать кому-то столько, сколько тебе. Ты хотела, чтобы твой мир останавливался, когда ты со мной. Я могу быть настырным и амбициозным, я буду напирать... но это то, что у нас есть. Давай остановим время, ты и я.

У меня перехватывает дыхание, когда я вспоминаю, что говорила ему раньше. Еще никогда меня так не обнимали. Никогда я не чувствовала безопасность в мужских руках. Я никогда не думала, что смогу выстоять посреди шторма, который представляет собой Малкольм Кайл Престон Логан Сент, и ощущать умиротворение.

Его улыбка.

Его. Невероятная. Улыбка.

Я забыла, как она на меня действует.

Низ живота охвачен огнем.

— Малкольм, — задыхаясь, я смотрю на него. — Ты сделаешь это для меня?

— Я бы сделал больше.

Между нами повисает полная смысла тишина. Я хочу сказать так много вещей, но не могу найти свои драгоценные слова. На этот раз его действия победили.

— Я люблю тебя, Малкольм.

— И я люблю тебя, Рейчел. Очень сильно.

У меня сдавливает горло.

— Обними меня на секунду.

Он уже обнимает меня и шепчет:

— Я буду держать тебя четыре. — Затем, шепча мне на ухо, он хрипло добавляет: — Иди домой и подумай …

— Хорошо, — обрываю его, и на этот раз это хватаю его за воротник и целую до потери пульса.

— Мне нужно вернуться к работе. Позволь пригласить тебя на ужин? — спрашивает он меня.

— Я исчерпала все свои «нет» с тобой, — тихо говорю я, целуя его.

Он целует меня в ответ.

— Значит, это еще одно «да»?

— Определенно.

— Этого недостаточно, Рейчел. Скажи это.

Я смеюсь.

— Да, жадный человек. Ты долбаный волшебник. Да, да, да!

***

В тот же вечер я звоню своим бывшим коллегам и говорю им, если они уйдут из «Эдж», то я их жду у себя.

На следующей неделе я обедаю с несколькими из них, в том числе с Валентайном и Сэнди. Потом я говорю с Джиной, и мы звоним Уинн.

— Рейчел! — это все, что я слышу от Уинн. — Я...

— В шоке, я знаю. Из-за этой девчонки я постоянно теряю дар речи, — хмыкает Джина.

Я тоже помалкиваю, чувствуя себя теплее и пушистее, чем мои носки.

Они обе зациклились на том, что Сент поддерживает меня и мои мечты. Я зациклилась на том факте, что, несмотря на его воспитание, любовь к разнообразию женщин и деловых начинаний, я уверена, что Сент любит меня.

К приходу Малкольма я наряжаюсь в маленькое черное платье и балетки. Мои волосы распущены, а помады почти нет.

Дверь его «Пагани Уайра» распахивается, и Сент помогает мне скользнуть в салон, чтобы мчать прочь.

— Привет, — здороваюсь я. — Как прошел твой день?

— Теперь хорошо.

Он быстро, но восхитительно целует меня в уголок рта. Я опускаю руку на его ладонь, когда он переключает передачу, и так ее и оставляю.

Мы проходим в закрытую кабинку пятизвездочного ресторана под названием Tableau. За бархатными занавесками мы одни, только Грешник и я. Мы обсуждаем сегодняшний день. Вероятно, болтаю только я, но он слушает, как всегда, с очаровательным весельем, которое пронзает мое сердце.

— Я позвонила своим бывшим коллегам. Сказала им, что если они покидают «Эдж», то мне бы хотелось, чтобы они пришли ко мне.

— Что сказала твоя мать?

— Я ей еще не говорила.

— Ты понимаешь, что она может делать тебе обложки, если ты захочешь?

— Да. И я правда этого хочу.

Он сидит за столом напротив меня, а мне хочется наклониться и съесть его поцелуями. Я чувствую себя любимой. Защищенной. В безопасности.

— Я так взволнована.

Я легко смеюсь, в то время как его смелое красивое лицо озаряется улыбкой. Я люблю, когда его полные губы смягчаются, и полуулыбка Малкольма освещает глаза.

— Значит, твой отец официально купил «Эдж»? — Он кивает. — Ты знал, что он не отступит перед тобой?

— Он такой же гордец, как и я. Он ведь сказал тебе, что победит, не так ли? — Малкольм откидывается назад и спокойно смотрит на меня. — Он был одержим моей матерью. Они были влюблены друг в друга до моего появления. Он не мог смириться с тем, что его идеальная жена родила ему неидеального сына. Его возмущало, что она меня защищала. Она любила меня больше, чем его. И он это не очень хорошо это воспринял.

— Я не знала.

— Теперь я понимаю.

— Что?

— Его чувства. Я готов ради тебя на все, что угодно. Уничтожу любого, чтобы защитить тебя. Сделаю все, чтобы удержать тебя. Сокрушу мир. Моя мать умерла, но он все еще хочет доказать, что лучше меня. Доказать ей, как она ошибалась, выбирая меня. Она просила развода, но он так и не отпустил ее.

— Вряд ли твоей маме было трудно любить тебя так сильно. Представляю, как ей было сложно, застряв с твоим отцом.

— У меня все было хорошо, — он ухмыляется.

— Да, — говорю я с любовью. Я думаю, он замечает мою тоску.

— Иди ко мне.

Малкольм тянется через стол к моей руке и притягивает меня с ленивой уверенностью парня, который точно знает, что сегодня вечером ему обломиться секс.

— Мне нравится эта улыбка, — говорит он, когда я осторожно сажусь к нему на колени. Я хихикаю. — И этот смех.

Свет приглушен. Огни отражаются на Малкольме, когда он играет с маленькими кулонами «М» и «Р» в нижней части моего горла и целует мою пульсирующую точку.

— Мы будем десертами друг для друга? — спрашиваю я его.

Господи. В моем голосе звучит такая надежда, что я смеюсь после этого.

Живой огонек в его глазах заставляет меня думать, что Малкольм замышляет что-то нехорошее.

— Ты — определенно мой.

Он опускает указательный палец в бокал с вином.

— Что ты задумал, Грех? — мурлычу я, но прежде чем успеваю сказать что-то еще, его палец оказывается между моих губ, и я его облизываю.

— Тебе нравилось это на дегустации вин.

— Ты даже не представляешь насколько.

Он чуть смещает мое тело и лениво меня изучает сквозь полуприкрытые веки.

Затем задирает мое платье и просовывает руку в теплоту между моими бедрами. Я вздрагиваю от приятного прикосновения его пальцев, которые нежно поглаживают меня там.

Я переживаю, что кто-то войдет, но он смотрит на меня с таким горячим озорством, что не могу сопротивляться.

Я прижимаюсь губами к его шее, блуждая пальцами по плоской груди Малкольма, отчего его мышцы напрягаются. Мой рот тянется к его губам. Как только мои руки опускаются вниз по прессу Малкольма к его эрекции, до меня доносится его стон.

А потом Малкольм сбрасывает с меня балетки, и они со стуком падают. Он поднимает меня, пока я не оказываюсь на нем верхом.

Поцеловав меня в кончик носа и потом в глаза, его губы снова впиваются в мой рот в медленном, одурманивающем поцелуе. Я вздыхаю, когда он останавливается и смотрит на меня сверху вниз. Стоит ему протянуть руку, чтобы обхватить мое лицо, я выдыхаю. А потом он целует меня в уголок губ.

— О боже, не надо. Я так долго не протяну…

Я резко вдыхаю, затем задерживаю воздух в легких, когда он скользит своими губами по моим и к другому уголку моего рта. Я наслаждаюсь призрачным поцелуем, пока он не расслабляется.

Наши взгляды встречаются. Мои губы покалывает от его поцелуя. Я прерывисто выдыхаю, протягивая руку, чтобы взять его за подбородок. И я делаю то же самое, что и он. Я касаюсь губами уголка его рта. Я слышу, как он тоже глубоко и тяжело вдыхает. А когда я отстраняюсь, выдыхает. Зеленые глаза мерцают желанием и потребностью, и вещами, которые он мне не сказал, но, возможно, мне это и не нужно. Мне это совсем не нужно. Я наклоняюсь вперед и прижимаюсь губами к другому краю его рта. Но он жульничает. Малкольм берет меня за затылок, чтобы я не двигалась, и, повернувшись, ловит мой поцелуй губами.