– За душу? – усмехнулась я, не сводя с него глаз.

– Именно, дорогая сестрёнка. Мне нравилось на неё смотреть и нравилось к ней прикасаться и мне это не надоедало.

– Может быть, не стёрлась ещё пыльца новизны?

– Да не знаю я, чего там не стёрлось, но очень бы хотелось, чтобы у девушки всё сложилось по жизни. А теперь не сложится.

– С твоим-то ребёнком? С нашей-то кровью? Конечно, не сложится. И… ей всего семнадцать. Родить ребёнка в таком возрасте… та ещё прелесть. А если попытается сделать аборт…

– Да в курсе я! Можешь ты не зудеть над ухом, словно юла?!

В ответ я лишь в очередной раз пожала плечами. Если так пойдёт дальше, обязательно какую-нибудь мышцу на спине накачаю.

– Что мне делать? Может быть, жениться на ней?

– А почему нет?

– Ты издеваешься?!

– Ну, о том, что тебе самому ещё нет восемнадцати, вспоминать поздновато, как думаешь? Об этом надо было…

– Думать раньше? – зло и насмешливо фыркнул Энджел. – Теперь какой смысл об этом говорить?! Не понимаю. Что я могу предложить девушке с нормальной психикой, нормальными планами на жизнь и нормальной перспективой? Вот это всё?

– Ну, я знаю очень многих девушек, который согласились бы на это долго не раздумывая. Глава «Банды скорпионов», сын первого гангстера в городе, контролирующем почти все преступные синдикаты в стране. Богат и красив. И приключений – вагон и маленькая тележка. Меркантильным тёлкам сгодятся твои деньги, они на восьмидесятилетних стариков вешаются и не гнушаются их ублажать… что на это фоне твоя сомнительная ориентация.

– У меня нормальная ориентация, дорогая моя сестричка!

– Да-а? – протянула я, рассматривая свои ногти. – Ну, как скажешь. Тем более есть шанс попробовать что-то новенькое. Что ты теряешь?

– Я? Совершенно ничего. Вопрос в том, что жизнь со мной вряд ли покажется ей сахарной. Даже если бы я хотел завязать со всей этой старой жизнью, завязав со всем этим, не уверен, чтобы у меня получилось. Но правда в том, что отец мне не позволит. Он собирался через пару-тройку лет женить на меня на этой чокнутой Сатори, что ходит за мной всюду как тень и ужасно меня раздражает! Как ты думаешь, он воспримет появление в моей жизни жены и ребёнка?

– Может быть, это повод начать ему наконец-то противостоять?

– И как ты себе это представляешь, Сандра? У него все рычаги управления, в него власть, за ним сила привычки. Можно сколько угодно разыгрывать из себя крутого перца, но правда в том, что я привык его слушать, привык полагаться на его решения. И вместо одного рычага давления – через тебя, я дам ему ещё два? Ну, пока один, как минимум? Да где гарантия, что он просто не перережет ей горло?

– Не перережет.

– Ты так в этом уверена?

– Почти.

– Пока она носит твоего ребёнка?

Энджел криво усмехнулся:

– Ты веришь, что подобные мелочи для отца могут что-то значить?

– Могут или нет – своих детей Рей не бросил. Хотя, тут большой вопрос, как бы оно было для нас лучше, но – всё-таки не бросил. А как поступать тебе с твоим ребёнком и твоей женщиной, решать только тебе, Энжи. Проще всего засунуть голову в песок, залить глаза вином и спрятать за словами о том, что папочка будет против. Гораздо легче, чем пытаться что-то в своей жизни изменить. У тебя есть отличный повод. И я, откровенно говоря, буду разочарована, если ты выберешь то, что выбираешь каждый раз в последнее время – ничего не делать.

– Я не уверен, что готов связать свою с девушкой с семнадцати лет. Я не смогу стать тем, кем она хочет меня видеть…

– Да-да, я знаю. Ты не достоин, с ней должен быть кто-то получше. Речь любого труса, если честно, – презрительно скривилась я. – Конечно, одной через все тернии ей пройти будет легче. Через людское презрение, через то, что придётся как-то получать образование и выбиваться в люди. И растить ребёнка, о психологии и физиологии которого она ничего не понимает. И ни один специалист ей в этом не поможет, потому что люди с такими, как мы, очень редко сталкиваются. А кто сталкивает, ещё реже выживает. И устроенная личная жизнь ей никогда не грозит если родится мальчик.

– По-твоему, рядом со мной, вот в это всём ей будет лучше?

– Да. По-крайней мере вопрос о том, на что купить молочную смесь и лишнюю пару колготок, перед ней никогда не будет стоять. Мы умеем достать деньги. Ещё бы нам этого не уметь. Ведь деньги придумать дьявол, а мы его истинное отродье.

– На коленях умоляю – только не начинай нести всю эту псевдо-мифическую чушь!

– Не буду. Но ты знаешь, что я права. Каков бы ты не был, ей будет лучше уже от одной мысли, что она не была для тебя проходной пешкой, игрушкой одноразового использования. Что ты готов вкладываться в ваши отношения…

– А я готов?

– А почему нет, Энжи?! У тебя что, есть обязательства перед кем-то другим? Ты жертвуешь какой-то своей возвышенной мечтой ради чужого счастья? Твоя жизнь пустая, в ней нет ничего. Ты стоишь на краю и готов сорваться в пропасть. Так почему не рискнуть хоть что-то изменить?! В самом себе? В обстоятельствах? С тобой рядом может быть замечательная женщина, которая тебе не безразлична, не отрицай это…

Энджел пожал плечами:

– И не собирался.

– И ребёнок.

– Кричащий кусок мяса, сыплющий какашками. Отличный повод взять себя в руки.

– Иногда шоковая терапия – самая действенная, – хмыкнула я.

Отлично понимая брата, к слову. Мысль об орущих младенцах, нуждающихся в ежесекундной заботе, кормления и перемене памперсах каждый два часа не только не вдохновляла – вселяла ужас. В меня. Которая в лицо дьяволу смотрела.

Дети, продолжение рода, инвестиции в завтрашний день – всё это гипотетически, а практически – бессонные ночи, вонючие смеси и жизнь, которая больше тебе не принадлежит.

– Ну, по крайней мере тебе достанется роль отца, и забота о младенце ляжет не на твои плечи. Ты обеспечишь безбедное существование Ирис, чтобы она могла заняться… – я поморщилась, поскольку очень живо представился себе картинку: замкнутое пространство, резь в глазах от бессонницы и бессмысленный ор.

Я никогда не стану воином. Нет, лучше быть воином. Или бизнес-леди. Дать хоть водолазом-космонавтом, но женщинам вроде меня никогда нельзя доверять младенцев ради всеобщего блага.

– Я подумаю над этим. Чуть позже. Сейчас нужно идти, представление начнётся через четверть часа.

– Вперёд. Удачи.

Мысль об этом больном шоу, когда под красивую музыку разодетые в латекс нимфоманки и стриптизёры станут в полумраке вытаскивать жилы из моего брата всегда вызывали во мне ярость, протест и неприятие.

Больные ли мы? Демоны ли мы? Не знаю. Но факт, что люди, способны развлекаться подобным образом, платить деньги за подобный «перчик» своих демонов вполне заслуживают.

Будет просто чудесно, если Энджел хотя бы попытается выбраться из этого круга ада. А если не получится, так хотя бы на какое-то время завяжет с наркотой и прочистит мозги – тоже неплохо.

Ужасно хотелось верить в лучшее. И на поводу у этого моего желания я идти себе не запретила.