Глава 8. Сандра
Весна в этом году выдалась холодной и дождливой, как моя жизнь. Но гонять на Харлее мне это нисколько не мешало. Правильная одежда и настроение, как правило, решают все проблемы.
Я – Кинг и я привыкла брать от жизни то, что хочу без страхов и колебаний. По-крайней мере в это я верила столько, сколько себя помню. Но в последнее время что-то очень сильно во мне надломилось. Может быть уверенность в том, что ад точно есть внушил мне страх? Хотя, нет, дело не в страхе. Я не боюсь ни боли, ни кары. Просто тошно от того, что окружает и хочется вырваться как птица из клетки, да беда в том, что не знаю, куда лететь.
Самые надежные темницы те, на которых нет замков. И да – ад точно заперт изнутри.
Мне было тошно и гадко от признаний Ирис. Было ли чувство, что я испытывала к ней состраданием? Не знаю, не уверена. Сострадать, значит переживать чью-то беду с кем-то. Не уверена, что я могу разделить с этой девушкой её боль.
Нравилась ли мне Ирис? Да. Потому что она соответствовала моим целям. Но как оружие она не сработала, и почему меня должна интересовать её дальнейшая участь?
Я могу больше никогда её не увидеть и не услышать. И этот ребёнок – даже если родится, даже если будет похожим на нас (особенно если будет похожим на нас!) какое мне до него дело? Я ненавижу нашу кровь. Если бы только можно было выжечь её из собственных вен! Сделала бы, не колеблясь.
Пытаясь удрать от терзающей меня злости, раздражения и боли, я до отказа выдавливала педаль газа, и машина подо мной ревела, послушно маневрируя в потоке машин.
Я двигалась вперёд абсолютно бездумно и бесцельно. Всё вокруг казалось серой декорацией, в то время как основное действие происходило у меня в голове. И мне было безразлично, какие картинки мельтешат перед глазами. Главное, чтобы они двигались, менялись, лишь бы движение не останавливалось и не замирало.
Выехав за город, я по серпантину поднялась на одну из небольших сопок. Отсюда город был виден как на ладони и с особые дни создавалась иллюзия, будто ты паришь над ним, как птица. Особенно красиво здесь бывало в темноте, когда город переливался огнями, как ёлочная игрушка. Но только не сегодня. Сегодня день был такой, когда на передний план выходило всё серое и невзрачное.
Я понимаю злых духов, готовых уничтожить человеческую цивилизацию. Эксперимент не удался. То, что должны было стать божественно прекрасным, выглядело гротескным и разочаровывающим. Больше всего жалкие людишки напоминали червяков, копошащихся в мусорной куче. Мы придумываем себе тысячу занятий и оправданий, но на самом деле мы всего лишь био-мусор. Поесть, поспать, размножиться. А лучше просто потрахаться без обязательств. И так изо дня в день. Какая скука! Душу у нас маленькие как гандоны – ни глубины, ни широты мысли.
А самое мерзкое я могу презирать людишек, но я и сама «людишка» – такая же мерзкая, гадкая. И да, я не имею ничего против очищающего божественного пламени. Это хотя бы будет ярко. И быстро.
Но ничто конца света не предвещало. Всё было по-прежнему будничным, серым и тягучим, как потерявшая вкус и запах, липнущая к зубам жвачка.
Поехать что ли в Асторию и немного развлечься? Людишек развлекают необычные трюки, на которые способны только мои проклятые да чокнутые братья. Не будь они моими братьями, меня бы это тоже, наверное, развлекало?
На самом деле в Асторию ехать тоже не хотелось, но тут либо бордель, либо бункер, полный бандитов – либо продолжать торчать тут, на семи ветрах и под периодически принимающимся накрапывать дождиком?
Я приехала в нашу обитель удовольствий, приносящий одну из самых больших статей дохода часов около восьми. Сумерки уже плавно перетекали в темноту, и на парковке, несмотря на то, что официально мы откроемся гораздо позже, машину ставить было уже негде.
Впрочем, как свой человек, я всегда заходила с чёрного хода.
– Добрый вечер, Сандра, – приветственно улыбнулся мне управляющий, очень старательно изображая радость, и тени которой не испытывал.
Мой появление для него было лишней головной болью. Зачастую местные сутенёры просто не знали, как ко мне относиться, но знали одно – неверный шаг, взгляд, слово и могут поплатиться не только местом, но и головой. А ещё, зачастую, нанося визиты, я ссорилась с Энджелом. И это приводило его в плохое настроение. А плохое настроение Кинги никогда не стеснялись срывать на тех, кто подворачивается под руку, а потому каждый раз мой приезд был для них как стекловата в трусы и грозило обострением геморроя.
– Чем обязаны радостью видеть вас?
Он меня раздражал.
– Уйди, болван, – устало мотнула я головой. – И пошли кого-нибудь привести в порядок комнату, в которой я иногда ночую. Возможно, что домой я сегодня не поеду, – ещё сильнее порадовало я его, вгоняя из просто белого в синий цвет лица.
– Но…
– Уже поздно. Я замёрзла, голодна, хочу успеть принять ванну до начала представления. Сегодня ведь выступает Энджел?
– Да, мисс.
– Ой, хватит! Хотя, ладно, мисс – так мисс. Только миледи меня не называй, ведь у маразма должна быть граница. Брат уже приехал?
– Да. Давно уже.
– Отлично. Мне нужно с ним поговорить.
Видно, этого-то мой собеседник и опасался.
– Э… но ваш брат… он… он не один.
– Хватит блеять, как овца. Он редко бывает один.
– Я хочу предупредить, что... он не один…
– Думаешь, с одного раза до меня плохо доходит? У тебя не настолько плохая дикция, как ты думаешь.
– Дикция – дикцией, но в прошлый раз ваш визит закончится тем, что разнесли всю комнату.
– Не преувеличивай, – усмехнулась я. – Хотя, знаешь, ты мне льстишь. Да, умею я отвести душу, когда в настроении. Но обещаю – сегодня постараюсь держать себя в руках. И пока я займусь психотренингом по развитию сдержанности и толерантности, будь любезен, пошли уже кого-нибудь убраться в моей комнате. И пусть не забудут включить радиатор отопления. Терпеть не могу сырость и холод.
– Как пожелаете. Ваш брат…
– Не стоит меня сопровождать. Я прекрасно помню, где находится его комната.
– Мисс Кинг!...
Да кто бы его слушал? С трудом удержавшись от того, чтобы не показать ему фак, я ловко нырнула в порочное чрево самого дорого борделя в городе. Клиентов пока тут не было, все свои. Да и то вялые, как мухи. Порок с изнанки, да ещё тот, который за деньги, а не из любви к искусству, на самом деле скучнейшее на свете зрелище. Ночные феи, на которых не успела просыпаться ночная пыльцы, мало чем отличаются от обычных девчонок, зачастую не всегда с чистой кожей и избытком подкожно-жировой клетчатки, именуемой целлюлитом. Стриптизёры, не успевшие натянуть кожаные сексуальные штаны и умаслить накаченные стероидами мышцы блестящими маслами, выглядят обычными студентами, а не машиной для любви. И всё это мельтешит и бегает, как мошки перед глазами.
Женская половина дома при моём появлении постаралась предусмотрительно скрыться в своих «рабочих» номерах, а мужскую так и распирало неосмотрительно со мной поздороваться, а то и проявить рыцарские качества. Ну, дверь там открыть или ножкой красиво шаркнуть в лучших традициях бабского бульварного чтива разыграть мачо-самца.
Рыцарские и лидерские качества. Ага! У мальчиков? Из борделя? Которые продают свою задницу за деньги (если особенно повезёт, кто-то продаст свой член, но задницей им работать приходится чаще). Чувство собственного достоинства, в оной части тела побывавшее, аромат имеет соответствующий. И если и существуют на свете дурищи, согласные пускать слюни на этих красавчиков – это их дело. Я общественными туалетами и людьми никогда пользоваться не стану.
– Красавица, могу чем-нибудь быть полезным? – высокий качок с рассыпавшимися по плечам золотистыми волосами и голубыми как васильки глазами опрометчиво вырос на пути. Голос у него был бархатный, будто ласкающий. И вообще, образ у сорокалетних дамочек идущий нарасхват.
Когда мне будет сорок, может и я куплюсь. Хотя – вряд ли. Не люблю искусственные йогурты, а ещё меньше – надутые стероидами мышцы. Природы не терпит обмана, и с комплект к такой рельефно-скульптурной мускулатуре обычно прилагаются трёхдюймовый член и одна извилина в мозгу.
– Безусловно, – коротко кивнула я в ответ. – Будь любезен, отойди сам в сторону и тогда мне не придётся марать о тебя руки.
– А что это мы такие неласковые? – улыбаясь во все сверкающие, явно у дорогого стоматолога отшлифованные зубы, рыкнул он голосом мурлыкающего леопарда. Ну, как он это сам себе представлял.
Откровенного говоря, я была только рада. Мне не терпелось на кого-нибудь выплеснуть скопившуюся за день агрессию, только повод дай.
– Ошибаешься. Это я очень ласковая. А неласковой я буду, если станешь и дальше мне досаждать.
– Девочка, тебя не учили разговаривать вежливо? – скрестив руки на груди, презрительно фыркнул он, меряя меня взглядом настоящего альфа-самца.
Ну, как он это себе представлял.
– Не-а, – надув большой пузырь жвачки я громко хлопнула им ему почти в лицо. – Меня всю жизнь учили прямо противоположному.
– Оно и видно. Ты из какой глубинки выползла? – презрительно скривился он.
– Тебе-то какая разница? – по мне, так очень резонно заметила я. – Тебя должно интересовать другое.
– Что же?
– Например, сколько долларов тебе будет стоить твоя разбитая смазливая физиономия, если ты сейчас же не уберёшься с моей дороги.
– Слушай, ты в своём уме? Да ты хоть знаешь, с кем говоришь?!
– Не-а. И мне, если честно, глубоко пофиг.
– Боюсь, мне придётся кое-чему тебя научить, – двинул он меня плечом.
Опрокинуть этого бегемота на пол и вдарить ему по яйцам дело одной минуты. Как я и предполагала, вся его искусственная мышечная масса совершенно бесполезна, как любая бутафория. И, как любой пидор, терпением и стойкостью наш красавчик не отличался. Взвыл не своим голосом, так что оставалось только брезгливо передёрнуть плечами.