— Вы считаете, что мать Жиндия сумеет победить объединённые силы Мензоберранзана — даже с её драуками? — спросила Ивоннель. — Или хотя бы один только дом Бэнр?

— А ты считаешь, что у нас будут объединённые силы Мензоберранзана? — парировала Сос'Ампту, и её взгляд на Ивоннель сказал младшей дроу, что сейчас Сос'Ампту не в восторге от неё, и что она почти наверняка оказала сильное влияние на Квентл в этом деле. — Или что дом Бэнр выйдет из этого конфликта с достаточными силами, чтобы отразить нападение матери Мез'Баррис, которое за этим последует?

Ответа у Ивоннель не было. Возможно, они были правы. Возможно, мать Жиндия пользовалась высочайшей милостью Ллос и единственным шансом дома Бэнр уцелеть в такое опасное время было признать это и присоединиться к славе завоеваний Жиндии.

Но Ивоннель казалось, что многое этому противоречит — из-за прошлых действий Ллос, которые привели к уничтожению Демогоргона, и из-за того, как Паучья Королева вела себя лицом к лицу с Дзиртом. В этом не было смысла. В этот критически важный момент ей казалось, что смысла вообще нет. Она чувствовала себя потерянной, как будто что-то было не так.

Но кроме этой логики и чувств оставалось сердце Ивоннель, изо всех сил сопротивляющееся подобному поступку. Она хорошо узнала Дзирта и его друзей. Они такого не заслуживали. Однако дроу в ней смеялась над подобным проявлением совести, осуждая её слабость, и Ивоннель серьёзно раздумывала над тем, чтобы сдаться и предать своих новых друзей.

Разве у неё был иной путь?

Что она упускает?

— По приказу Ллос мы заполнили Мензоберранзан демонами, — после некоторой паузы напомнила она своей тёте. — Мы оказали Ллос огромную услугу, уничтожив физическую форму великого Демогоргона. То сражение возглавил дом Бэнр — вопреки желаниям и поступкам матери Жиндии и дома Меларн.

Она оглянулась на мать Зирит Ксорларрин До'Урден в поисках поддержки, поскольку они выступили против Меларнов, когда Жиндия осмелилась атаковать ослабевший дом До'Урден. — Зачем Ллос покидать нас сейчас, после всех последних событий?

— Может быть, потому, что мы не справились с её испытанием, — ответила Сос'Ампту. — Она показала нам Закнафейна, похищенного из её хватки, и показала нам Дзирта, не покорившегося её воле. Нашим испытанием, очевидно, было пленить их и уничтожить. Мы так глупо это проигнорировали, а мать Жиндия всё поняла.

— Ты этого не знаешь, — сказала Ивоннель.

— А ты не знаешь, что это неправда, — рявкнула Сос'Ампту. — Что я знаю точно, так это что матери Жиндии, а не верховной матери Бэнр, подарили двух захватчиков для выполнения этой задачи, а теперь — целое войско драуков, чтобы закончить дело, а скорее всего — покончить и с нами.

И снова с этим было трудно спорить.

И снова Ивоннель не видела в этом никакого смысла.

Кроме того, она боялась, что её это сердце заставляет считать, будто смысла нет, и не позволяет взглянуть на вещи иначе.

Какая-то суматоха снаружи прервала их разговор, и затем глаза присутствующих вдруг расширились, когда несколько стражников Бэнров втащили в пещеру тёмного эльфа, хорошо известного своими необычными талантами и знакомствами.

— Здравствуйте, — поприветствовал их Киммуриэль, когда стражники его отпустили. Он вывернулся, чтобы расправить рубаху, и добавил: — Ещё раз, — заметив Ивоннель.

— Что ты здесь делаешь? — властно спросила Сос'Ампту одновременно с Квентл, которая произнесла: — Где Джарлакс?

— Подозреваю, что в Гонтлгриме, — ответил верховной матери Киммуриэль. — Я уже давно его не видел.

— В таком случае, — спросила Квентл, — зачем ты здесь?

— У меня есть сведения, которые могут быть для вас ценными, — ответил Киммуриэль. — О текущей ситуации, с которой вы столкнулись, и о чём-то ещё более важном. Вы правы, когда опасаетесь матери Жиндии и даже окружающих. Первая жрица матери Мез'Баррис Таайрул прямо сейчас возвращается со встречи с матерью Жиндией, где она предложила союз — и, похоже, даже клятву верности — верховной матери дома Меларн.

Это вызвало злые усмешки и проклятия, но никто не казался удивлённым. Дом Бэнр всегда мог рассчитывать на предательство матери Мез'Баррис Армго.

— Кажется, у нас скудный выбор, — сказала Квентл.

— Не просто скудный, — ответила Сос'Ампту. — Никакой. Объединившись со вторым домом — и наверняка со многими другими — вооружённая демонами и армией одарённых драуков, возвращённых к жизни для службы ей, мать Жиндия наверняка добьётся своего. Мы должны принять волю Ллос.

— Ты просишь нас отдать положение, которое дом Бэнр занимал тысячу лет? Отдать всё, что веками строила наша верховная мать Ивоннель Вечная?

— Отдать — иначе у нас всё это заберут, без шанса отыграться в будущем, — спокойно ответила Сос'Ампту.

Мать Зирит громко втянула в воздух, её старые губы звучно хлопнули. На кону стояла и её собственная судьба, поскольку Жиндия Меларн нескрываемо её ненавидела и давно обвиняла в ереси из-за привычки её семьи возвышать мужчин.

— Ты просишь нас поступить неправильно, — осмелилась сказать Ивоннель, хотя оспаривать моральную сторону эдиктов Ллос всегда было дерзостью — и зачастую заканчивалось фатально! — Интересно, когда это перестало иметь для нас значение?

Сос'Ампту и многие другие потрясённо уставились на неё.

— Наш долг перед самой Ллос, — сказала Сос'Ампту, когда к ней вернулся дар речи. — Это — единственно правильно.

— Разве? — спросил Киммуриэль Облодра.

Сос'Ампту бросила на него угрожающий взгляд.

— Ты будешь говорить, когда тебе скажут говорить, или не будешь говорить вовсе!

— Я прошу тебя говорить, — сказала Ивоннель, встретив взгляд Сос'Ампту, и не отводя глаз. — Твой простой вопрос многих здесь шокирует. Расскажи нам — расскажи им — что ты имеешь в виду.

Ивоннель знала, что невероятно рискует, позволяя этому мужчине говорить. Но что им было терять?

— Я прошу вас, Ивоннель, и вас, верховная мать, открыть мне ваши разумы, поскольку там я могу передать вам обеим куда больше, чем способны простые слова, — сказал Киммуриэль. — Я поделюсь с вами всем, что знаю.

— Но не с остальными, — резко заметила мать Зирит. Когда все повернулись к ней, старая мать, восседающая на её призванном волшебном диске, добавила:

— Ты расскажешь Ивоннель, которая не является верховной матерью, не восседает в правящем совете, не… что?

— Она обладает воспоминаниями верховной матери Ивоннель Вечной, — напомнил Киммуриэль. — Жрица Ивоннель сможет понять последствия того, что мне удалось узнать, как и верховная мать Квентл. Они лучше меня информированы и подготовлены, чтобы рассказать всем остальным об этих последствиях, про эту истину.

— Как самоуверенно, — сказала Зирит.

— Я не притворяюсь, что понимаю тебя или твою проклятую семью, Облодра, — добавила мать Биртин. — И я тебе не доверяю.

— Ни капли, — согласилась Зирит. — Берегитесь, верховная мать. Этот мужчина не забыл, что это мать и правительница дома Бэнр, ваша мать, бабка Ивоннель, обрушила еретиков-Облодра в Клорифту.

— Потому что мы были еретиками, — со вздохом повторил Киммуриэль. Он посмотрел на двух женщин-Бэнров, к которым обращался. — Может быть, в том, что я хочу вам показать, вы увидите кое-что и на этот счёт.

— Скажи вслух! — потребовала Сос'Ампту.

Киммуриэль и Ивоннель оба подумали, что именно личность заговорившей и её настойчивость заставили верховную мать Квентл поднять руку и приказать Сос'Ампту замолчать.

— Мы можем не доверять ему, но станет ли кто-то отрицать, что именно Киммуриэль привлёк на нашу сторону силу разума улья в битве с Демогоргоном? — напомнила Квентл. — Неужели мы так быстро обо всём забыли?

— Может быть, теперь разум улья сможет предложить вам свою мудрость, — сказал Киммуриэль, и Квентл кивнула.

— Мы получаем мудрость из молитв Ллос, — напомнила Сос'Ампту. — Разве этот иллитидский разум улья — твой бог, Облодра?

Киммуриэль замолчал, обдумывая вопрос.

— Он не всеведущ, но знает больше большинства, поскольку то, что можно спрятать в устной речи, не спрячешь внутри. Бог? Нет. Но он и его конечности-иллитиды составляют библиотеку истины, где не может существовать ложь, о лживости которой не будет известно.

Пока все другие пытались расшифровать неожиданный ответ, Квентл кивнула, отвела Киммуриэля и Ивоннель немного в сторону и дала ему знак начинать.

Псионик закрыл глаза и установил сначала связь с Квентл, затем с Ивоннель, и тогда телепатически рассказал им правду. Обе сопротивлялись, в особенности Квентл — и даже отпрянули, едва не нарушив связь, когда Киммуриэль сообщил им, что для иллитидов Ллос вовсе не была богиней. Она была воплощением вреда, инфекцией. Ллос была горькими аргументами, проповедующими гордость и зависть, жадность и власть — но ничего больше. Она была вечной ложью, увлекающей говорящего и слушателя в глубокий мрак.

Он убедил их, что это лишь вера иллитидов — которую он не разделяет — и Квентл перестала бороться.

Он рассказал им обо всём, что произошло с Увунивиском и разумом улья, и эмпатически подтолкнул двух женщин вспомнить падение дома Облодра, чтобы получить необходимую перспективу. У них были эти воспоминания — у Квентл сразу как у участницы и свидетеля, поскольку они обладали всей памятью Ивоннель Вечной, а это именно она направила силу Ллос, чтобы повергнуть дом.

Затем он начал передавать остальное — очевидные выводы, совпадающие с его объяснением верований иллитидов, и более конкретно — то, что он узнал о внезапном восхождении Жиндии. Но Квентл снова остановила его, мысленно закричав на псионика.

Киммуриэль открыл глаза и обнаружил глядящую на него верховную мать.

— Ты не можешь делать подобных заявлений, — вслух сказала она.

— Я лишь передаю то, что узнал в разуме улья. Я решил, что будет лучше вам рассказать.