— Что тебе известно? — потребовал Джарлакс, пытаясь не выдать, как удивили его эти новости.

— Меньше, чем ты думаешь, но больше, чем я могу рассказать, — ответил Беньяго.

На это Джарлаксу было нечего ответить — и больше нечего спрашивать. Беньяго был солдатом в его отряде, но в конце концов, он также был Бэнром.

В скором времени Джарлакс получил ещё один кусочек странной головоломки, когда к нему снова пришла Даб'ней — на сей раз чтобы сообщить про очередную перемену в настроении Зака.

— Счастлив? — недоверчиво спросил Джарлакс после того, как жрица доложила о резких изменениях в оружейнике.

— Я никогда не видела его таким счастливым.

Джарлакс попытался найти какую-то причину такого неожиданного поворота. Когда к нему пришла Даб'ней, он почти ожидал услышать, что Зак убил сына. Или что оружейник сбежал из дома До'Урден и из самого города.

Но нет, оружейник по-прежнему был здесь, а Дзирт по-прежнему был жив, сражаясь с вызванными свирфнеблинами элементалями в коридорах Подземья — или участвовал в любом другом приключении, на которое Мэлис отправила своих сыновей.

Неужели новости об этическом падении Дзирта полностью сломали его друга? Неужели Закнафейн просто сошёл с ума?

— Он хотя бы намекнул тебе на причину? — спросил Джарлакс.

— Только сказал, что он больше не один, — ответила жрица. — Он нашёл союзника и друга.

— Кого?

Даб'ней пожала плечами и беспомощно подняла руки.

Джарлакс вернулся мыслями к разговору с Беньяго. Кусочки почти сложились, но Джарлакс знал, что что-то упускает. Что-то важное.

Что-то, что скорее всего приведёт к смерти нескольких дроу.

Джарлакс опустил лицо в ладони, качая головой. С одной стороны он жалел, что любопытство привело его в покои Триль Бэнр. Джарлакс терпеть не мог приходить сюда — Триль входила в число самых опасных и хитрых жриц дроу, с которыми он вёл дела. Она была очень низкорослой, меньше пяти футов, ниже большинства мужчин, и может быть по этой причине всегда вела себя так, будто хотела доминировать над любым собеседником. С мощью дома Бэнр за её спиной и её собственной огромной божественной силой жрица обычно добивалась в этом успеха.

— Ты, конечно, знаешь, что сделает мать Мэлис, — сказала Триль просто ради того, чтобы повернуть кинжал в ране и причинить новую боль. Триль только что сообщила Джарлаксу о предательстве Дзирта, о его трусости во время набега на клан дартиир.

— Мать Мэлис знает?

— Знает. У неё была неприятная встреча с прислужницей, и там она узнала, что Д'армон Н'а'шезбернон потерял расположение Ллос. Мать Мэлис не дура, должна отдать ей должное. Она искала и искала усердно, и нашла правду. Её драгоценный сын не стал убивать эльфийского ребёнка. Как раз напротив. Он покрыл ребёнка кровью матери и спас его от клинков своих товарищей. Невероятное коварство!

— Трусость, как ты и сказала, — быстро добавил Джарлакс, пытаясь повлиять на мнение этой весьма влиятельной жрицы. Если Дзирт потерпел неудачу из-за трусости, его накажут, но трусость можно исправить.

А вот богохульство нет.

— Оружейник, твой друг и временный подчинённый, тоже знает правду, — сказала ему Триль.

Джарлакса это не удивило — кусочки стали складываться, прекрасно объясняя драматические перемены, которые по рассказам Даб'ней происходили с настроением Закнафейна.

— Дзирт сказал ему, — продолжала Триль. — А у матери Мэлис есть незримые уши.

Незримые уши — фраза, которую жрицы частенько приберегали для Ллос и её прислужниц. «Будешь плохо себя вести», с младых лет учили каждого дроу, «и госпожа Ллос всё узнает. Её уши повсюду вокруг тебя, незримые, прислушиваются к твоим поступкам».

Мэлис магически следила за Дзиртом и Заком.

— Доказательства слабы, — сказал Джарлакс, зная, что хватается за соломинку. Но он должен был что-то предпринять. Должен был попытаться. — Может быть, Дзирт просто сказал оружейнику то, что Закнафейн хотел услышать.

— Недовольство Ллос коснулось девятого дома ещё до того, как второй сын рассказал оружейнику, — напомнила ему Триль, и Джарлакс не успел отыскать пространство для манёвра в виде какой-нибудь безумной теории, которую мог бы придумать, чтобы направить её мысли по другому пути.

— Недовольство было вызвано не словами Дзирта, а его поступками во время набега.

Нескрываемое злорадство Триль заставило Джарлакса скрежетать зубами.

— Ты, конечно, знаешь, что сделает мать Мэлис, — повторила она, открыто усмехаясь — больше из-за волнения Джарлакса, чем из-за чувств, которые могла испытывать по поводу Дзирта, Закнафейна или дома До'Урден. Для неё, для всех них, это было просто игрой, и теперь она играла, чтобы сделать Джарлаксу больно.

И нескрываемо наслаждалась.

Джарлакс знал, что сделает Мэлис, что она должна сделать. Она принесёт Дзирта в жертву Ллос. Как бы она ни ценила многообещающего второго сына, каким бы ценным он ни был, от этого не будет никакой пользы — как раз напротив — до тех пор, пока Мэлис и её семья остаются в немилости.

Один из домов ниже дома До'Урден мог воспользоваться этим для восхождения, а более вероятно — и более разрушительно для До'Урденов — любой из восьми правящих домов, считающий девятый дом угрозой, мог окончательно от этой угрозы избавиться.

Джарлакс мысленно разыграл возможное развитие событий. На Дзирте ничего не закончится, понял он. Мэлис избавится от мальчика, хотя не хочет этого, а потом Мэлис придётся разобраться с дроу, которому Дзирт рассказал о своём преступлении, с дроу, который не пришёл к ней с новостями о признании Дзирта.

Перепады настроения Закнафейна заставили всё встать на место.

Зак тоже был обречён. Не сразу, разумеется. Злобная Мэлис сначала заставит его испытать боль от потери Дзирта — может быть, даже даст Закнафейну какой-нибудь шанс на искупление, ведь его клинки пригодятся ей в будущих войнах.

Но Джарлакс знал, что Зак своим шансом не воспользуется.

Он задумался, не сумеет ли как-то вытащить Закнафейна, а может быть, даже вырвать Дзирта из хватки Мэлис.

Но немедленно отказался от этой идеи, в особенности с учётом того, с какой женщиной он сейчас находился. Бэнры знали правду. Сама верховная мать знала правду.

Сейчас Джарлакс и Бреган Д'эрт не смогут даже близко подобраться к Заку или Дзирту, и сейчас — единственное время, которое у них, по крайней мере у Дзирта, осталось.

— Тебе не очень-то нравятся брошенные кости, — заметила Триль, вырвав его из задумчивости.

— Всё происшествие кажется мне печальным и достойным сожаления, — признался он. — Ужасная растрата огромного таланта и потенциала.

— Ну разумеется, — согласилась первая жрица. — А что делает Джарлакс, когда ему не нравится бросок, но он не может изменить числа? Как Джарлакс уменьшает свои потери?

— Мои потери?

Триль рассмеялась.

Джарлакс никогда не чувствовал себя таким обнажённым.

— Что делает Джарлакс? — повторила она.

Наёмник просто посмотрел на неё.

— Ты не заешь, — сказала Триль. — Моё сердце радуется при виде растерянного Джарлакса. Вот, я расскажу тебе ещё кое-что: я думаю, что сегодня — та самая ночь.

На этом она замолчала, и Джарлаксу пришлось специально сдерживаться, чтобы не податься вперёд.

— Почему?

— У меня много дел и много молитв, — был ответ, сказанный со злобной усмешкой. — Я здесь надолго. Ты знаешь дорогу, так что, прошу, приди и скажи мне, что ты собираешься делать. На самом деле, я даже настаиваю.

Затем Джарлакс покинул дом Бэнр, направляясь в Клорифту и к дому Облодра, решив, что в это отчаянное время Киммуриэль способен помочь ему лучше во всём разобраться. Однако он передумал и вместо этого пошёл в «Сочащийся миконид», и вскоре оказался в комнате на втором этаже таверны, за столом напротив Даб'ней Тр'арах.

Женщина терпеливо ждала, пока Джарлакс не расскажет, зачем призвал её. Джарлакс ясно видел это, но не знал, сколько нужно ей рассказать.

— Дзирт До'Урден не убивал эльфийского ребёнка, — наконец сказал наёмник. — Он защитил девочку.

Даб'ней громко охнула.

— Мэли… мать Мэлис знает, — продолжал Джарлакс. — И знает, что Закнафейн знает.

— Закнафейн знает?

— А почему он повеселел, как ты думаешь?

Но Джарлакс даже не успел задать этот вопрос, как Даб'ней уже вздохнула из-за наивности собственного вопроса, который казался просто нелепым перед лицом этих доказательств.

Джарлакс встал и начал расхаживать из стороны в сторону.

— Что сделает мать Мэлис? — спросил он не только у Даб'ней, но и у самого себя.

— Отдаст Дзирта Паучьей Королеве на кончике своего жертвенного ножа, — немедленно отозвалась Даб'ней. — Какая верховная мать поступила бы иначе?

— Но что сделает Зак?

Даб'ней подняла руки.

— А что всегда делает Зак? Он будет сражаться и получать удовольствие от убийства каждой жрицы в доме До'Ур…

— Нет, — прервал её Джарлакс. — Нет. Мэлис знает его лучше, чем любой из нас.

— Мать Мэлис, — поправила Даб'ней, но Джарлакс лишь отмахнулся.

— Она лучше любого из нас знает, насколько Зак опасен. Ему не дадут шанса. Его загонят в угол и поймают.

— Она убьёт и его, — в ужасе прошептала Даб'ней.

— В конце концов. Сначала она заставит его пережить потерю Дзирта. Она обвинит в этом самого Зака, повесив на него груз вины. Таковы её злые привычки — как у любой из них.

Он посмотрел на Даб'ней, ожидая упрёка, но той было нечего сказать.

— Она обвинит Закнафейна в немилости Ллос, чтобы сделать хуже! — с жаром сказал Джарлакс, и собственные слова заставили его застыть на месте.

— Немилость Ллос, — снова прошептал он.

— Куда ты? — спросила Даб'ней, когда Джарлакс устремился к двери.

— Разыграть брошенные кости.

В его ответе, как и в его сердце, не было никакой бравады. Ничего хорошего из этого не выйдет, но может быть, только может быть, он нашёл наименее худший вариант.

Он снова посетил первую жрицу Триль Бэнр.