— Не из-за войны! — сказала Даб'ней. — Как ты можешь меня любить, раз я жрица той, кого ты отвергаешь и презираешь? Жрица! Несмотря на все мои промахи, я поклялась в верности Ллос.

Зак пожал плечами, прокручивая её слова у себя в голове. Он не мог отрицать правду, но эти факты ничего не значили. Он представил сражение между Бреган Д'эрт и домом До'Урден, которое привело бы его в помещение, где Даб'ней творила свои заклинания — он помнил, как штурмовал дом Де'Вир!

Но нет, оружейник не смог бы её убить. Даб'ней была жрицей Ллос, но только не в своём сердце — и не в сердце Зака.

— Мы здесь, потому что здесь мы в безопасности, потому что мы понимаем друг друга — наверное, даже лучше, чем самих себя, — сказал Зак.

— В дверь может ворваться толпа драуков и убить двух еретиков сразу, — ответила Даб'ней. Разве это безопасность?

— Эмоционально, — сказал Зак. Он перекатился на бок, чтобы посмотреть на неё, и нежно погладил её по мягкой щеке. — Мы здесь, потому что здесь нам не приходится лгать.

— О чём?

— Обо всем. Наверное, когда мы здесь, или когда работаем в команде Джарлакса, мы находим убежище от собственных жизней, целиком построенных на лжи.

Зак был рад тому, как жадно Даб'ней его слушала. Она внимала каждому слову оружейника. Для неё это было не менее важно, чем для него.

— Так они это и делают, да? — спросил он.

— Делают что?

— Впутывают нас в свои сети. Сделали тебя жрицей богини, которую ты не любишь.

Даб'ней пошевелила губами, пытаясь сформулировать ответ, но просто покачала головой, предлагая ему продолжать. Сейчас Закнафейн импровизировал, рассуждал на ходу — это была уже не продуманная теория. Конечно, он часто размышлял на эту тему, но внезапно ему всё стало ясно.

— Они рассказывают ложь, и хотя мы не верим, они говорят о ненависти — к эльфам на поверхности, глубинным гномам или другому дому дроу — и хотя мы не соглашаемся, мы не смеем возражать, — сказал Зак. Он вспомнил свои собственные дни в Мили-Магтир и подумал о сыне, своём несчастном сыне, который сейчас там застрял. — Интересно, сколько дроу в толпе слушателей согласились бы с нами — но нет, мы не узнаем никогда. Потому что мы избрали единственный доступный путь, дорогу, которая ведёт прочь от изгнания и худшей судьбы.

— Дорогу к жизни драуком, — согласилась Даб'ней.

— Путь самосохранения. И поэтому мы киваем, иногда смеемся над их чудовищными жестокими шутками над теми, кого должны ненавидеть, и хотя мы не верим их лжи или даже считаем, что осознаём жестокость их шуток, угроз и яда, мы киваем, а в лучшем случае — молчим. Мы их соучастники. Мы последовали в вырытую ими крупица за крупицей яму и огрубели. Ложь и яд стали просто словами, которые ничего для нас не значат. Они копают глубже, лгут громче, ненавидят сильнее, и мы соглашаемся, и теперь меньшая ложь и яд в сравнении кажутся нам приемлемыми.

Даб'ней растеряно нахмурилась и покачала головой, и Заку показалось, что он её теряет.

Неважно. Сейчас он уже говорил с сам собой, а не с нею, наконец распутав самую страшную паутину.

— И мы тоже начинаем лгать и становимся соучастниками, — осознал он. — И дыра вокруг становится глубже, превращается в стены, из которых нам не спастись. А потом поступки — мы убиваем для них. Какого-нибудь гоблина, кобольда или другое мелкое существо. Что-то меньшее. Не личность. Неважно. Всё, что важно — мы нанесли удар в поддержку их обмана и продолжили соучастие.

Они лгут громче и ненавидят сильнее. Их ложь и ненависть и поступки становятся только хуже — это путь в одну сторону. Глубже. Мы зарываемся вместе с ними. Мы потерялись в их бездне.

Дыхание Даб'ней стало отрывистым. Закнафейну показалось, что женщина жалеет, что вообще задала ему этот простой вопрос.

— Теперь я всё понял, — закончил Зак. — Не могу поверить, что не понимал этого раньше. А может быть, просто не хотел признавать своего участия в этих злодеяниях.

От него не укрылось, как отстранилась Даб'ней. Зак посмотрел в её глаза, слегка покачал головой, пытаясь показать ей, что теперь всё стало ясно, и когда он высказался вслух, то почувствовал себя свободным. Таким свободным!

— Ты сказал, что хочешь вернуться в Бреган Д'эрт, — наконец произнесла Даб'ней.

Зак с любопытством взглянул на неё.

— С такими словами Джарлакс никогда не примет тебя обратно, — объяснила она. — Ему есть, что терять. Он слишком близок к силам, которые полностью уничтожат любого, посмевшего изречь такую ересь.

— Дело не в Джарлаксе, — ответил Зак. — Дело в нас. Нас двоих. Поэтому мы здесь, в этом месте, в объятиях друг друга. Такова правда, и здесь, в этом месте, мы свободны. Разве ты не видишь?

Даб'ней долго размышляла, потом слабо кивнула, и Зак не знал, верит ли ей.

Но промолчал, только перекатился обратно на спину и поднёс руку к глазам, не желая снова созерцать светящихся червей. Через какое-то время Даб'ней прижалась к нему и оба задремали.

В последующие годы они будут часто встречаться, но Закнафейн больше никогда не заговорит с ней об этом. В конце концов он поймёт, что его изречение правды лишило Даб'ней покоя, и они начнут встречаться всё реже и реже.

— Не делай этого, — сказала Даб'ней Джарлаксу, застав наёмника врасплох.

— Полтора десятка лет, — возразил тот, ведь именно столько прошло после боя Закнафейна с йоклол. — Это было давно.

— Давно для гоблина, но не так давно для нас, а для прислужницы — всего лишь мгновение, — ответила Даб'ней. — Я знаю, что ты скучаешь. Я тоже, но он того не стоит.

— Я думал, тебя обрадуют новости о том, что я обдумываю его возвращение.

— Я рада. Но я прекрасно понимаю, почему он может быть в Бреган Д'эрт. А ты, как будто, нет. Почему сейчас?

— Потому что его сын заканчивает своё обучение в Мили-Магтир, и по свидетельствам очевидцев юный Дзирт обзавёлся грозной репутацией.

— Ты думаешь, что мать Мэлис готова расстаться со своим любовником, — поняла Даб'ней.

— В нём уже не будет такой нужды. Она захочет как можно раньше сделать оружейником сына.

— Она захочет обоих, рассчитывая захватить место в правящем совете, — напрямик заявила Даб'ней.

Джарлакс пожал плечами.

— Его не выгонят из дома До'Урден, но Закнафейн будет уже не так занят.

— Не делай этого, — повторила Даб'ней. — Ты не понимаешь. Он неисправим. В глазах Ллос Закнафейну нет искупления, и неважно, забыла ли её прислужница про тот инцидент. Ме нелегко об этом говорить, и я бы хотела, чтобы всё было иначе — всей душой! Но Закнафейн навлечёт на нас гнев высочайшего порядка. Ты не сумеешь его контролировать, а он никогда не примет Ллос и её эдикты.

— Киммуриэль такой же, но он стал важной частью нашей работы, — возразил Джарлакс.

— Мы чего-то не знаем про дом Облодра, учитывая их отношения с Паучьей Королевой, — возразила Даб'ней. — Кто знает, что у них на уме на самом деле? Мы лишь видим, что мать К'йорл Одран занимает третье место в совете. И можем смело предположить, что Ллос дала ей своё благословение. Но не Заку. Закнафейн никогда его не получит, и даже хуже — не примет.

Джарлакс откинулся на спинку стула и с головы до ног смерил жрицу взглядом.

— В чём дело? Размолвка любовников?

Даб'ней рассмеялась над абсурдным предположением.

— Дело в том, что я наслаждаюсь покоем своего убежища в Бреган Д'эрт и хочу сохранить отряд, — искренне отозвалась она. — Закнафейн раскрыл мне душу, и эта душа никогда не примет Ллос…

— То же самое можно сказать про многих моих подчинённых, — вмешался Джарлакс, но Даб'ней продолжала.

— Он никогда не примет Ллос, — повторила она, — и не простит тех, кто принимает. Если моих наблюдений для тебя недостаточно, проверь сам, Джарлакс. Ты выживаешь благодаря информации, и то, о чём я говорю, любая жрица может подтвердить с помощью магии. Наверняка ты знаешь многих, кто готов оказать тебе такую услугу.

С этими словами Даб'ней ушла, высказав всё, что хотела. И уходя, жрица уже обдумывала, куда будет бежать, если Джарлакс действительно примет Закнафейна обратно в отряд. Предаст ли она любовника? Предаст ли она Джарлакса, благодаря которому её пощадили после поражения дома Тр'арах?

— Да, — ответила себе женщина, не успев даже покинуть Клорифту.

Она ненавидела себя за этот ответ, за одну лишь мысль, но Даб'ней в первую очередь была той, кто выживает.

Должна была быть.

Жрица знала, что ждёт её после смерти, и не готова была повстречаться с Демонической Королевой и её двором.

Пока не готова.