— Не знаю, не знаю! — пробормотал Стас. — Я не силен в истории. Если так говорят знатоки, ученые, то я им верю.

— Они просто тупо повторяют западное клише, потому, что западные империи строились как раз так, по тем принципам, о котором мы говорим. Насилие и обогащение. Поэтому, возвращаясь к Семенову, — Шумилов положил ладонь на его книгу, словно на Библию, — я не считаю его певцом Советской империи. Он просто хороший писатель.

— Нет. Здесь вам меня не убедить. Мне он кажется тяжеловесным. Читаешь и, словно едешь по дороге с лежащими полицейскими — только разогнался, но уже надо тормозить. Не люблю! Разве в жизни говорят такими словами, как его герои? В жизни обычно говорят просто, обыденно, редко используют цветастые эпитеты, необычные сравнения. Сейчас в моду входит стиль одежды casual — повседневный, простой. Вот и наша речь такая. А у Семёнова? Выражение типа «алогичность логики». Ну что это такое? Над фразой надо думать полдня и то не поймешь, о чём речь.

Мишин пожал плечами, словно удивляясь, что этот писатель может кому-то нравиться. Он вышел из купе в коридор, а Шумилов начал укладываться спать. Поезд приезжал на станцию рано утром.