Глава 14

Придурок.

Грёбаный придурок.

Мне просто нужно было убедить охрану, что я просто выходила с Амалией перекусить, а не будить Сьюзен и не говорить ей, потому что она расстроится. Затем мне пришлось выслушать двадцатиминутную лекцию о том, как это опасно, и о том, что я должна была сообщить им. Тогда мне пришлось быть полной задницей и сказать им, что если бы они смотрели, как следует, то увидели бы, как я покидаю отель. Этого было достаточно, чтобы заставить их закрыть рты и принять это.

Они не были счастливы.

Я фактически шантажировала их, чтобы они ничего не сказали.

Так что я не только ужасный, отвратительный человек, но и обиженный, ревнивый и злой.

Я не могу остановить боль в своём сердце. И у меня нет для нее абсолютно никаких оснований.

Он не со мной. Он мне ничего не должен. В этом-то все и дело. Мы друзья, и это, это прямо здесь, именно поэтому мы никогда не должны были целоваться и просто оставаться такими. Потому что, какой бы огонь ни горел между нами, он сильный и всепоглощающий. Каждая интимная секунда, которую мы проводим вместе, только усиливает его. Мы не должны были позволять ему распространяться дальше.

Может быть, тогда мне не было бы так больно сейчас.

Из-за ерунды.

Пустяка.

Я закрываю глаза и прижимаю ладони к лицу, пытаясь отогнать образы его члена, проникающего в эту женщину, выражения её лица, того, как его большие руки схватили её за задницу. Ревность переполняет меня, она горит, как огонь, в глубине моего живота, и я издаю громкий, сердитый звук в своём горле.

Чёрт бы его побрал!

И будь я проклята за то, что была такой жалким.

Раздаётся стук в дверь, и я резко поднимаю голову. Я несколько раз моргаю и оглядываюсь. Дерьмо. Неужели охрана всё-таки рассказала Сьюзен? Господи, надеюсь, что нет. Я никогда не смогу это объяснить. Или это Амалия? Может быть, она проверяет меня. В таком случае, я лучше отвечу ей. Я подхожу и, не глядя, открываю дверь.

Я замираю.

Маверик стоит, руки по бокам сжаты в кулаки, взгляд напряжен и пылает, проникая прямо сквозь меня.

Я моргаю.

Я открываю рот.

Ничего не выходит.

Это занимает какое-то время, но, в конце концов, моя жалкая ревность и гнев выходят на поверхность, и я огрызаюсь:

– Я не позволяю свиньям входить в свою комнату. Возможно, ты захочешь попробовать ещё одну. Возможно, где-то в этом здании есть девушка, в которую ты можешь погрузить свой член. Похоже, это твоя фишка. Почему бы не объездить двоих за одну ночь?

Не надо было этого говорить.

Маверик входит, кладёт руку мне на грудь и толкает меня назад. Он пинком закрывает за собой дверь и продолжает толкать меня, пока я не упираюсь спиной в стену. Затем он наклоняется, тяжело дыша, щекоча моё лицо, и рычит:

– Когда я зову тебя, ты останавливаешься.

Прошу прощения?

Он же не бросил это после того, что я только что видела? Что я только что сказала?

Я поднимаю руки и толкаю его в грудь. Он даже не вздрагивает. Расстроенная, я толкаю его снова и снова.

– Пошёл ты, Маверик. Убирайся из моей комнаты, придурок!

Он хватает обе мои руки в свои и ударяет ими над моей головой о стену, затем наклоняется ближе, так близко, что его губы почти касаются моих.

– Если ты поцелуешь меня, я укушу тебя, – предупреждаю я, сверкая глазами и кипя от гнева.

– Мы не вместе.

– Пошел. Ты.

– Это значит, – он крепче сжимает мои руки, – что я могу трахаться с кем захочу.

Это больно. Он обжигает меня до глубины души. И я не могу этого скрыть. Моё лицо морщится, и я прикусываю язык так сильно, что кровь вырывается на поверхность. Чёрт бы его побрал. Свинья.

– Какого хрена ты умчалась, как отвергнутая любовница?

Я качаю головой, дёргая руками.

– Отпусти меня!

– Ты ответишь мне, или я останусь здесь на всю ночь. Меня это не беспокоит, детка. Я большой человек, и я делал вещи гораздо хуже.

– Я буду кричать, Маверик. Не сомневайтесь в этом. Я закричу так громко, что через секунду тебя выволокут отсюда.

– Ты только откроешь свой хорошенький ротик, чтобы закричать, а я тебе что-нибудь засуну. Не искушай меня.

– ДА ПОШЕЛ ТЫ! – плюю я.

– Ты будешь отвечать на мои вопросы, и у меня есть несколько для тебя. Ты лжёшь мне, и собираешься увидеть ту сторону, которая тебе не нравится.

– Ты мне угрожаешь? – ахаю я, глядя на него снизу вверх.

Его взгляд прожигает меня насквозь.

– Безусловно.

– Отпусти меня, – рычу я.

– Первый вопрос, – говорит он, игнорируя мое предупреждение. – Какого хрена ты так расстроилась, когда увидела, как я трахаю эту женщину?

Я вздрагиваю.

Он ухмыляется.

– Я хочу ударить тебя так сильно прямо сейчас, – шиплю я. – Я ненавижу тебя. Я молю Бога, чтобы мы никогда не встречались.

– А что я говорил насчёт лжи?

Я сглатываю и стараюсь не хмуриться, но это бесполезно, он не отпускает меня. Хорошо, он хочет получить ответы, он может их получить. С меня хватит.

– Сначала другой вопрос, а на этот я отвечу напоследок, – говорю я ровным, но твёрдым голосом.

– Хорошо, мы приступим прямо сейчас, хорошо? Ты участвуешь в операциях своего бывшего парня?

Я моргаю, а потом мой рот открывается, и боль переполняет меня.

– Пожалуйста, ради всего святого, скажи мне, что ты только что не спрашивал меня об этом?

– Я должен знать, детка, потому что его дерьмо преследует тебя, он хочет тебя, по какой-то причине, и я должен задаться вопросом, не делаешь ли ты из меня дурака.

Я снова начинаю извиваться, на этот раз, используя свои ноги и топчась по его ногам.

– Ты кусок... Не могу поверить, что ты спрашиваешь меня об этом после всего, что я тебе рассказала. Я не могу поверить, что ты думаешь, что я помогаю этому... этому монстру с чем угодно. Отпусти меня!

– Успокойся.

– Отпусти меня! – кричу я.

– Успокойся, Скарлетт.

– Я могу сделать так, что тебя немедленно арестуют. Отпусти меня.

– Три секунды, чтобы успокоиться, или я, блять, заставлю тебя сделать это.

– Ты придурок! Придурок! Придурок! Я доверилась тебе. Я рассказал тебе эту историю, потому что думала, что ты веришь мне, но ты не веришь, как и все остальные. Я не могу поверить, что доверяла тебе!

Он двигается стремительно, отрывая меня от стены и хватая за плечи, крутит меня и направляет к кровати, затем он толкает меня, и я лечу назад, приземляясь на спину. Я не успеваю убежать, потому что он прижимает меня своим телом, снова сковывая мои руки, большие ноги по обе стороны от моих бёдер, грудь прижимает меня, лицо близко к моему.

– Ответ на этот вопрос: «да» или «нет».

– Этого вопроса не должно было быть, – шепчу я, из-за боли, щемящей сердце.

Он изучает меня.

– Должен был спросить.

– Отвали от меня.

– Ты же знаешь, я должен был спросить.

– Я доверяла тебе.

– Детка, – бормочет он. – Я должен был спросить.

– Пошёл ты, Маверик.

– Собираюсь туда. Очередной вопрос.

– Я не отвечу ни на один из твоих вопросов, не сейчас. Отстань от меня.

– Есть ли что-нибудь, чего ты мне не рассказываешь о Трейтоне?

Я извиваюсь.

– Отвали!

– Есть ли что-нибудь, чего ты мне не рассказываешь о Трейтоне?

– С тобой что-то не так ... ты... дикарь!

– Есть ли что-нибудь, чего ты мне не рассказываешь о Трейтоне?

– Черт возьми! – кричу я. – Нет. Нет, я сказала тебе всё, что знаю.

Он кивает.

– Последний вопрос. Почему ты взбесилась, когда увидела, как я трахаю ту женщину?

– Я этого не делала, а теперь отвали с меня.

– Мой член твёрд, детка, и я засуну его тебе в рот, если ты ещё раз соврёшь мне, потому что, чёрт возьми, я думал об этом с тех пор, как впервые встретил тебя, и мой контроль сейчас чертовски слаб.

Я изумлённо смотрю на него.

– Что, чёрт возьми, с тобой происходит?

– Подо мной самая красивая девушка в мире, она извивается, заставляя мой член пульсировать, и она лжёт мне, что меня злит. Твёрдый член и сердитое сердце–не очень хорошее сочетание. А теперь я спрошу тебя ещё раз: почему ты взбесилась?

– Я просто была шокирована, вот и все.

– Ещё одна ложь. Последний шанс, Скарлетт.

Я закрываю рот и свирепо смотрю на него.

Он наклоняется и расстёгивает молнию на джинсах. Чёрт бы его побрал. Огонь вспыхивает у меня между ног, и я ненавижу это, потому что должна злиться на него.

– Три, – бормочет он, и я чувствую, как его рука шаркает между нами.

– Ничего особенного.

– Два, – продолжает он, и звук молнии слышится ещё немного.

Проклятье.

– Я этого не делала ... Это было... ничего, – хриплю я, снова извиваясь.

– Один.

Проклятье.

– Я ревновала!– плачу я как раз в тот момент, когда он вытаскивает из джинсов твёрдый ствол. Я чувствую, как он сжимается между нами, пульсирует, большой, толстый, длинный. Но я злюсь. И будь Маверик проклят. Я так чертовски зла. – Я так ревновала. Я не знаю почему. Для меня это не имеет никакого смысла. Я знаю, что это, чем бы это ни было, никогда не может превратиться в нечто большее, чем дружба. Наши миры никогда не будут хорошо соединены, и я устала жить в боли. Я не хочу так рисковать. Но, чёрт возьми, Маверик, когда я это увидела, мне захотелось вырвать себе сердце. Из-за незнакомца, что чертовски странно…

Его рот прижимается к моему, и мои слова исчезают за вздохом, когда его язык проникает в мой рот, грубый и злой. Он целует меня не так, как в озере, а с такой силой, что у меня перехватывает дыхание. Маверик отпускает мои руки и запутывает их в моих волосах, откидывая мою голову назад и заставляя меня задыхаться, когда он углубляет поцелуй. Моя голова кружится, губы горят, а его член вклинивается между нами, горячий и большой.

И, черт возьми, я хочу его.

Но не сегодня. Не после того, как он был просто с кем-то другим.

Эта мысль похожа на ведро холодной воды, которое выплёскивают на моё тело, и я отдёргиваю голову, тяжело дыша, соски твёрдые, киска влажная и такая чертовски возбужденная, что я почти могу кончить, просто находясь так близко к нему.

– Нет. Не после того, как ты только что трахнул другую женщину.

Хватка Маверика ослабевает в моих волосах, и внезапно он проводит по ним пальцами.

– Ты прекрасна, когда ревнуешь, детка.