– Я не пытаюсь быть красивой, я серьёзно.

Его губы касаются моей щеки, а затем перемещаются к уху.

– Я знаю, дорогая.

– Остановись.

– Скоро.

Он покусывает мочку моего уха и продолжает двигаться, целуя меня в шею. Я хочу что-то сделать, всё что угодно, только не наслаждаться этим. Может быть, пнуть его по яйцам, один или сто раз. Что-нибудь ещё. Что-черт-возьми-нибудь еще. Будь ты проклято, тело, за то, что предало меня, ты должно быть на моей стороне, ты должно ненавидеть его вместе со мной. И пошла ты, вагина. Не заставляй меня воевать с тобой.

Губы Маверика скользят по моей ключице и обратно вверх по шее, целуя мой подбородок, пока он не достигает моих губ, где он уговаривает меня сначала мягкими поцелуями, порхая ими по моим губам, мягко убеждая меня ответить. Моё сердце бешено колотится, а он чертовски хорош на вкус.

– Упрямая малышка, не так ли?

– Я не хочу подбирать объедки за другими.

Он усмехается, и этот звук эхом отдается во мне.

– Ну, тогда я просто буду целовать тебя, пока ты не забудешь об этом, хорошо?

– Я этого не забуду.

– Ты придёшь в себя, когда я поцелую тебя там, где, я знаю, ты жаждешь меня прямо сейчас.

– Ты не станешь приставать ко мне со своим мерзким ртом.

– Этот мерзкий рот уже больше года не целовал ни одну женщину. Первые губы, которых я коснулся – твои. 

Я моргаю. Он что, врёт? Говорит мне то, что я хочу услышать? Или он говорит серьёзно? Я не могу сказать. Я смотрю ему в глаза, и он пристально смотрит на меня.

– Итак, мой рот чист. И ты не будешь подбирать объедки. А теперь закрой свой хорошенький ротик и позволь мне поцеловать тебя.

Мне нечего сказать, совсем нечего. Он только что обрушил на меня эту фразу, и внезапно я задаюсь вопросом, почему я злилась на него с самого начала. Правильно. Другая женщина. Проклятье. Я не могу заставить себя думать, когда его губы вновь опускаются на мою ключицу, и Маверик, касаясь кожи, медленно двигается к верху моей рубашки.

– Не буду трахать тебя, – бормочет мужчина мне в кожу. – Только мой рот. И больше ничего. Эта рубашка скоро снимется.

Он хватает её, тянет вверх и через мою голову, а затем его губы продолжают свой огненный путь вниз по моему телу, целуя выпуклость моей груди. Он кусает мой сосок через лифчик, и я задыхаюсь, выгибаясь дугой. Это было так давно, чёрт возьми. Я готова. Так невероятно готова снова почувствовать прикосновение мужчины. Особенно этого мужчины.

Да.

Особенно этого мужчины.

Его пальцы легко скользят вниз по моей шее, задевая кожу, а затем он тянется ко мне сзади и расстёгивает лифчик. Нервы трепещут в моей груди, когда он обнажает меня. Прошло много времени с тех пор, как я была просто открыта и уязвима перед мужчиной. Я сглатываю и встречаюсь с Мавериком взглядом. Он удерживает его на секунду, а затем он опускается на мои твёрдые, ноющие соски.

– Ты так чертовски красива.

Маверик поцелуями опускается ниже и накрывает ртом одним твёрдый маленький бугорок, и я задыхаюсь, руки хлопают по бокам, пальцы вцепляются в простыни. Его шершавые губы сосут, а язык щелкает, и, клянусь Богом, я никогда в жизни не испытывала ничего подобного. Удовольствие обжигает моё тело, и я выгибаюсь, желая большего, нет не желая большего, честно говоря, я не уверена.

Он отпускает один сосок, издавая довольный гортанный звук, и переходит к другому, уделяя ему то же самое медленное, мучительное внимание, что и первому. Затем он отпускает его, двигаясь к коже вокруг груди, и начинает покрывать нежными маленькими поцелуями. Моя грудь жаждет большего, но это из-за огня между ног, который действительно добирается до меня. Пальцы на ногах подгибаются, и я снова выгибаюсь. Проклятье. Мне нужно больше.

– Вот так тебе нравится, да? – бормочет он, ухмыляясь и глядя на меня сверху вниз. Он похож на дикого зверя, непредсказуемого и опасного.

И это только больше заводит меня.

– Да, – хнычу я.

– Тогда посмотрим, понравится ли тебе это.

Маверик отступает назад, и когда он это делает, я замечаю его член, всё ещё торчащий из джинсов. Мой взгляд падает на него, и мой рот открывается. Он такой же большой, как и на ощупь. Толстый, длинный и такой твёрдый, головка приобрела глубокий оттенок красного. Я прикусываю нижнюю губу, когда она исчезает из виду, и теряю концентрацию, когда пальцы Маверика цепляются за мои джинсы. Он стягивает их по моими ногам, забирая с собой и трусики.

Прохладный воздух ударяет в мою киску, и я извиваюсь. У меня такое чувство, будто между ног зажгли огонь, он горит глубоко, выплёскивается наружу, пока всё моё тело едва удерживается, чтобы не подорваться с кровати и не наброситься на него, забирая всё, что мне нужно. Маверик проводит руками по моим ногам, становясь между ними на колени, а когда доходит до колен, раздвигает их.

Я сглатываю.       

Его взгляд падает на меня, и он рычит.

Низко.

Дико.

Звук, который я никогда не слышала, но хочу слышать снова, снова и снова.

– Самое прекрасное, черт возьми, зрелище, на которое я когда-либо имел удовольствие смотреть.

Я снова прикусываю губу, иначе закричу от отчаяния, и он поймёт, как сильно я хочу его между ног. Словно почувствовав это, он скользит вниз, пока его лицо не оказывается прямо над моей киской. Удовольствие взрывается, предвкушение почти так же волнующе, как и сам акт. Он ещё не дотронулся до меня, но боль между ног очень реальна.

Он наклоняется и оставляет поцелуй в моей лобковой кости. Я хнычу и извиваюсь. Он хихикает, и этот звук дрожью отзывается во мне. Он прокладывает лёгкие, как пёрышко, поцелуи вокруг моей киски, вниз по бокам, по моим бёдрам, куда угодно, только не туда, где мне нужно, чтобы он поцеловал меня. Я вцепляюсь в простыни, кричу, шёпотом умоляя его прижаться ко мне губами.

Наконец.

Он так и делает.

Его губы смыкаются над моим клитором, и его язык быстро щелкает по нему, а затем с хлопком отпускает его. Кровь устремляется к уже болящему комочку, и я не знаю, что он только что сделал, но, черт возьми, это было хорошо. Он делает это снова и снова, засасывая мой клитор в рот и затем отпуская его. Я так завелась, задыхаясь и дёргая простыни, хныча его имя, умоляя о большем.

– Просто разогреваю тебя, детка, – бормочет он.

Разогревает меня? 

Разогревает меня? 

Мне так жарко, что я могу растопить лёд. И он только разогревает меня? 

Я выдыхаю отрывистое «пожалуйста», и с новым смешком он наклоняется и облизывает меня. Маверик лижет глубоко и сильно, он погружает своё лицо между моих ног, язык пожирает меня, губы сосут. Я задыхаюсь, затем стону, а затем крик угрожает вырваться, когда он опускает свой язык ниже, просовывая его внутрь меня и трахая меня им. Мужчина трахает меня своим языком.

Мне удаётся обхватить пальцами подушку и прижать её к лицу, прежде чем раздаётся радостный крик. Он трахает меня языком, ни разу не дотронувшись до меня пальцами, как обещал. Ему это и не нужно. Умение, которое он демонстрирует, заставляет всё моё тело ожить. Я никогда раньше не испытывала такого удовольствия. Это невероятно, чертовски невероятно.

Маверик скользит языком вверх и снова водит им по моему клитору, щелкая, кружа, используя губы, чтобы засосать его в рот, и я больше не могу сдерживаться. Я выгибаюсь, всё моё тело сжимается так сильно, что я чувствую себя пружиной, которая вот-вот развернётся и взорвётся, и я кончаю. Я кончаю так сильно, что не слышу собственных криков, не чувствую, что он делает, все, что я чувствую – это удовольствие, разрывающее моё тело.

Нужно время, чтобы прийти в себя после этого.

Только когда моё тело перестаёт биться в конвульсиях, и Маверик начинает скользить вверх по моему телу, я, наконец, отодвигаю подушку и несколько сонно моргаю, глядя на мужчину, который теперь возвышается надо мной.

– Я и пальцем тебя не тронул, а сейчас я оставлю тебя спать и пойду думать о том, как чертовски невероятно будет трахнуть тебя после просмотра этого представления.

Я краснею.

– Ты уже уходишь? – шепчу я.

Он проводит своими ушибленными костяшками пальцев по моим щекам, и я поняла, что за всеми нашими ссорами и примирениями я забыла спросить его, что случилось сегодня. Но после того момента, который у нас только что был, сейчас, кажется, не самое подходящее время, чтобы говорить об этом.

– Уже далеко за полночь, а у тебя сегодня ещё один концерту. Нужно поспать, дорогая.

Он прав в обоих случаях.

У меня концерт. И мне действительно нужно поспать.

– Напиши мне, если понадоблюсь.

– Ты придёшь сегодня на мой концерт?

Его взгляд скользит по мне. А потом смягчается.

– Всегда, детка.

Всегда.

Я надеюсь, что это так.

Утром я просыпаюсь с невероятным чувством. Моё тело запуталось в простынях, на сердце легко, а огонь между ног хоть и ослаб, напоминает мне, что прошлой ночью я испытала величайшее удовольствие в своей жизни. Я переворачиваюсь на другой бок и смотрю на часы, стоящие рядом с кроватью. Сейчас десять утра. Я хорошо выспалась, и это здорово. Мне это было необходимо. Интересно, как Маверик выбрался из здания незамеченным?

Чёрт, интересно, как он проник в здание незамеченным?

Раздаётся стук в мою дверь, несколько яростный, и я моргаю. Это не могла быть Амалия, потому что она ни за что не стала бы так стучать, значит, это должна быть Сьюзен. Сердце подскакивает к горлу, и я встаю, свесив ноги с кровати. Неужели она узнала, что я улизнула? Я сглатываю и иду к двери после того, как натянула кое-какую одежду и попыталась сделать так, чтобы моя кровать выглядела так, будто я не рвала простыни от удовольствия прошлой ночью.

Я открываю дверь и оказываюсь права. Сьюзен стоит с другой стороны и выглядит разъярённой.

Дерьмо.

– Впусти меня.

Это не приказ, это требование.

Я толкаю дверь, и она входит внутрь, останавливается, а потом резко оборачивается. Она злится. Я просто ещё не знаю, из-за чего она злится. Я готова была поспорить на что угодно, что охранники донесли на меня. На что они имеют полное право, учитывая, что им платят за то, чтобы они присматривали за мной. Я не могу их винить. Я чувствую мгновенную вину, за попытку шантажа, чтобы заставить их молчать.