Хотя он тщательно подготовил Лорен, она всё же была девственницей, и войти в неё получалось совсем не легко, учитывая, как увеличился от возбуждения член. Даниэль надавил, и как только ему удалось ввести головку, его яички распухли ещё больше. Он всматривался в выражение на её лице, и заметил, как наморщился лоб.

— Лорен, тебе больно? — голос прозвучал как жалобное стенание, но остановиться он уже не мог.

Она издала стон и прикусила нижнюю губу.

Это был капкан, которому надо как можно скорее положить конец. Даниэль зажмурил глаза, схватил руки Лорен, завел их над головой, и одним толчком полностью в неё погрузился. Крик, сопровождавший это вторжение, довел его до грани оргазма, и он был вынужден подумать о другом (например, о том, что ждёт его в Лос-Анджелесе), чтобы не кончить. Так чувствовали себя средневековые захватчики? Могущественные, непобедимые и безумные? Он замер, давая ей возможность привыкнуть к вторжению. Даниэлю пришлось закрыть глаза и прислониться лбом к её лбу, пытаясь сосредоточиться на чём-то, кроме этой тесной пульсации. Когда открыл их вновь, то встретился с глазами Лорен — спокойными и решительными. Она проникала в него взглядом, копалась в его душе, выискивая точку соединения, способную связать их помимо плоти. И когда нашла, Даниэль начал двигаться.

Он медленно покачивал тазом, постепенно увеличивая интенсивность толчков, поскольку видел, что удовольствие сменяет боль. Её киска была тугой, горячей и обхватывала член, как шелковый кулак.

— Прости… — пробормотал он сдавленным голосом, пока кончал с такой силой, что вдоль его спины побежали мурашки.

Он навалился на неё, стараясь не слишком обременять своим весом, а потом перевернулся набок и потянул её за собой. Они молчали, их тела оставались в ловушке, а дыхание начинало успокаиваться. Даниэль открыл глаза в страхе от того, что мог увидеть: ненависть, обвинения, раскаяние. Ничто из этого не приветствовало его. Лицо Лорен было чистым светом, её черты разгладились, рот изогнулся в мечтательной улыбке, и уставившиеся на него глаза, сияли. Даниэль хотел встряхнуть её и сказать, что она должна перестать боготворить его — он был негодяем, который от скуки развлекался покупкой тела девственницы. Вместо этого он обнял её, продолжая удерживать склеенными их тела, покрыл лицо девушки поцелуями, и бормотал всё, что проходило в голову: она прекрасна, чувственна, и он счастлив, что обладал ею первым.

Лорен разрыдалась, но, когда он спросил почему, она покачала головой, успокаивая его, как удавалось только ей: поцелуями и лаской.

Даниэль вышел из неё как можно деликатнее, наблюдая за выражением Лорен, чтобы остановиться, если она испытает боль. Но сейчас пенис потерял часть первоначальной твёрдости и выскользнул беспрепятственно.

— В следующий раз будет приятнее, — пообещал он, лаская её по голове.

Лорен легла на спину и посмотрела на него с новым лукавством, уже больше от женщины, чем несколькими минутами раньше.

— Лучше, чем сейчас? Полагаю, так я могу умереть от удовольствия, — убежденно заявила она, и Даниэль снова почувствовал себя королём.

Он отвёл взгляд вниз, заметил кровь на внутренней поверхности бёдер. Инстинктивно протянул руку и кончиками пальцев пересчитал алые следы, пока не добрался до гладкого и мягкого лона. Он погладил кожу, пропитанную кровью и соками, смазал клитор, приласкал его, чертя маленькие кружки; продвинулся ниже, чтобы открыть складки, а затем поднялся выше с новыми соками. На глазах у Даниэля клитор увеличился, вызывая в нём страстное желание, которое поразило его. Когда он мастурбировал ей, то с изумлением наблюдал, как от наслаждения у Лорен снова краснеет кожа. Её дыхание вырывалось вместе со всхлипами, пока она не подняла торс, откинув назад голову, принимая с криком новый оргазм.

— Ты такое чувственное создание, — благоговейно прошептал он.

— Меня изменил ты. Я даже не знала о существовании такого удовольствия.

Они долго принимали ванну. Один напротив другой, окутанные теплом и паром, разговаривали мало, оценивая друг друга взглядом.

— Я очень плохой мужчина, до сих пор не заставил тебя поесть.

Лорен улыбнулась с закрытыми глазами, откидывая назад голову.

— Ты меня достаточно накормил.

Даниэль ущипнул её за ногу, которую массировал, заставив завизжать.

— Это «достаточно» меня беспокоит.

— Ты ещё успеешь восстановиться.

Даниэль передвинул её ногу и приблизился. Лорен выпрямилась на месте и выжидающе на него посмотрела. Оказавшись совсем рядом, он встал на колени, нависая над ней.

— Восстановить это?

Он обхватил ладонью её затылок, приближая к своему члену, который начал затвердевать. Ему не пришлось ничего объяснять — Лорен взяла в рот, сильнее возбуждая проделками, которым он её научил. Даниэль смотрел, как её голова двигается в идеальном ритме, пока рот окутывает член, как будто никогда ничего другого и не делал.

Завтрак может подождать ещё немного.

В комнату принесли свежие фрукты, круассаны, тосты, джемы и соки.

— Чёрт возьми, эта штука и правда вкусная, — воскликнула Лорен, нанизывая кусочек дыни.

Забавляясь, Даниэль смотрел, как она ест: мгновение назад она соблазняла его, а в следующее — сидела на кровати, скрестив ноги и объедаясь.

— Как ты можешь так много есть и быть такой худой?

— Мне двадцать лет, — ответила она между проглатыванием кусочков.

Он выгнул бровь, посмотрев на неё снисходительно.

— Почему на заднем плане я чувствую оскорбление?

Расхохотавшись, Лорен прикрыла рот.

— Ты выглядишь на десять лет моложе, успокойся. Я никогда не понимаю, шутишь ты или говоришь серьёзно. Как можно беспокоиться о возрасте с такой внешностью?

Даниэль не мог сказать ей, что он совсем не шутит, и эти пятнадцать лет разницы между ними вгоняют его в кризис, несмотря на то, что трахался с девушками её возраста на какой бы вечеринке ни присутствовал. Но те были просто тела, Лорен — другое. У него внезапно вырвался вопрос: — Что случилось у тебя с коленом?

Она отвела взгляд, отвечая уклончиво.

— Я упала с лестницы.

За поспешным ответом Даниэль уловил ложь. За этими четырьмя словами находился мир с тайнами и воспоминаниями, который она не хотела вновь проживать. Боль прошлого, которую она, конечно же, хотела забыть, омрачила Лорен настолько, что заставила Даниэля сожалеть об этой неосмотрительности.

— Прости, это не моё дело, — поспешил добавить он.

Лорен положила вилку на тарелку, вытерла рот, оставив завтрак.

— Не волнуйся, нет ничего особенного. Такое случается, я была ребенком, но до конца колено не вылечили.

Даниэль погладил её руку, лежащую рядом с тарелкой.

— Хочешь сделать что-нибудь конкретное? — спросил он, чтобы отвлечь её от разговора.

В глазах Лорен сверкнул озорной блеск, возвращая его в хорошее настроение.

— Я создал монстра! — воскликнул он, притворяясь возмущенным.

Она тихо и с облегчением вздохнула, когда поняла, что атмосфера вернулась к расслабленной, и снова принялась есть маленькими кусочками.

— Какое твоё любимое блюдо по утрам? — вдруг спросил Даниэль.

— Блины с кленовым сиропом.

Он пообещал ей больше удовольствия, и они провели остаток времени, экспериментируя с тем, сколько могут выдержать. Весь день они не выходили из спальни, наслаждаясь прохладой пола и испытывая на прочность стол из тикового дерева, который угрожающе скрипел под ударами бёдер Даниэля. В конце концов оба решили, что лучшим местом для секса была большая ванна, где Лорен впервые попробовала его оседлать.

В шесть часов вечера за ней приехал лимузин, чтобы отвезти в аэропорт, — это означало окончание их торговых отношений. И всё же, за эти два дня Даниэль испытал гораздо больше эмоций, чем холодность и лицемерие, сопровождавшие подобного рода отношения; отпустить Лорен стало труднее, чем он ожидал.

Когда девушка вышла из комнаты, она была в простой футболке и старых джинсах, в которых приехала. Она пришла к нему как девственница, и уходила новой женщиной в прежней одежде. Снаружи Лорен была такой же, как и раньше, только Даниэль знал, как она преобразилась за эти выходные.

Он заметил, что она не поднимает глаза, заметил в них подозрительный блеск и почувствовал тяжесть в груди при мысли о том, что никогда больше её не увидит. Он засунул руки в карманы, повернулся к далекому морю и высоким морским скалам, возникающим из воды словно золотые гиганты: лучше наблюдать за панорамой, чем поддаваться искушению умолять её остаться.

На прощание Джей Кей надел свою самую отрешённую маску.

— Счастливого пути, Лорен.

Она тихо кивнула и ответила, высоко подняв голову, хотя уголки рта дрожали.

— Даниэль, спасибо за всё. Я никогда тебя не забуду.

Потом она пошла быстрым шагом, насколько позволяло ей колено. Теперь, когда Лорен больше на него не смотрела, Даниэль позволил себе наблюдать за ней, не скрывая своих эмоций. Его грудь сжимала тоска с тех пор, как он увидел, как она одевается. Он проклинал её хрупкое колено и тех, кто причинил ей боль, потому что был уверен, — этот ущерб нанесён кем-то, а не несчастным случаем.

Лорен села в лимузин, шофер закрыл дверь, и вскоре машина удалилась от него, унося с собой самую красивую иллюзию.