Эпилог Азраил

Моим первым выступлением, как члена студии Swerve, стала специальная постановка для свадьбы Леоры. Сказать, что я нервничал, то же самое, если назвать Джейсона Момоа слегка высоким.

Я пребывал в ужасе.

— Солнышко, ты сможешь станцевать даже во сне. По правде говоря, прошлой ночью мне показалось, ты пытался сделать сальто. Я проснулся от тычка локтем под ребра.

Я повернулся к Трэвису, который выходил из своего кабинета, где оставил наши телефоны перед выступлением.

— Сейчас не то же самое, — возразил я.

— Из-за твоей семьи? Знаю, они давно не видели твоих представлений.

Я заметил знакомое выражение на лице Трэвиса. Что-то типа: «Ненавижу Шейнов, но оставлю свое мнение при себе». Я разгладил большим пальцем хмурую складку между его бровей.

— Нет.

— Тогда что? — спросил он, обнимая меня за талию и автоматически спуская ладони на ягодицы. Когда бы я ни надевал балетный бандаж, Трэвис не мог оторвать руки от моего зада. Боже упаси, если я окажусь перед ним только в бандаже без лишней одежды. Меня растерзают. И не сказать, что я против.

— Хочу, чтобы ты мной гордился. Хочу, чтобы вся студия мной гордилась, — признался я.

Трэвис смягчился.

— Азраил Шейн, каждый день я горжусь тобой. Неважно, помогаешь ли ты пожилой женщине донести покупки, или ежедневно последовательно выполняешь сложные комбинации в танце. Ты можешь целый месяц проваляться на нашем диване в одних трусах, и я все равно с большой гордостью буду называть тебя своим парнем.

Я уставился на него во все глаза.

— На нашем диване?

На этот раз откуда-то из-за спины заговорила Сибби:

— Ти Джей заявил, что постепенно будет перевозить тебя к себе, и все мы делали ставки, быстро ли ты поймешь, что вы живете вместе.

Терри рассмеялся во время растяжки.

— Ну блин, зачем ты ему сказала. Нечестно.

Трэвис обхватил мое лицо, и я посмотрел ему в глаза. Густые светлые волосы блестели от стайлинга и едва заметный макияж придавал Трэвису еще более сногсшибательный вид, чем обычно.

— Знаю, солнышко, еще не прошло и двух месяцев, и понимаю, что я для тебя слишком старый. Я приму, если ты не готов, но... переедешь ко мне официально? Я не могу прожить без тебя ни дня.

Вокруг раздалось коллективное «а-а-ах».

Я почувствовал, как все мое тело расслабилось.

— Я люблю тебя.

Трэвис закрыл глаза с видимым облегчением.

— Азраил, я так сильно люблю тебя. Неважно, что случится на сцене, мне все равно. Меня волнует только твое счастье и наша любовь. Всегда.

Каждой клеточкой тела я знал, что Трэвис говорил правду. Я могу грохнуться на задницу прямо во время представления, и он все равно будет меня обожать. Трэвис доказывал это с самого первого дня нашего знакомства.

Я поднял руки, чтобы ответить жестами, которые недавно выучил.

«Да, я перееду к тебе. Люблю тебя очень сильно».

«Я тоже люблю тебя, красавчик. Ты мой».

Как же я обожал, когда Трэвис называл меня своим. Внутри все замирало. Я улыбнулся, внезапно чувствуя себя непобедимым. Мне не терпелось станцевать перед сестрой. Руки снова затряслись. Я попробовал еще раз сказать на языке жестов:

«Пойдем станцуем и трахнем большого папочку».

Трэвис расхохотался, а затем поправил меня.

Ох, черт.

Я попробовал снова.

«Пойдем станцуем и пошлем моего отца на хрен».

Ладно, видимо, стоит дольше практиковаться.

Трэвис, давясь от смеха и утирая слезы, притянул меня в объятия.

— Я вспомнил один телефонный разговор, который имел счастье подслушать. — прошептал он. — Как думаешь, сможешь повторить некоторые пошлые фразочки для меня?

— Конечно. Если переживу выступление, остаток ночи я буду нести пошлятину сколько твоей душе угодно.

Как только мне предложили место в Swerve, я ушел с обеих работ. Думал отработать положенный срок, но Трэвис постоянно возмущался из-за Call Cox, поэтому мне удалось уволиться за один день. Все следующие недели стали водоворотом репетиций для этого представления и предстоящего в апреле шоу.

— Все по местам, — крикнул Терри со своей стартовой позиции за кулисами. — Давайте покажем этим сучкам, как нужно двигаться.

И мы успешно с этим справились.

Постановка прошла блестяще. Я позволил себе наслаждаться музыкой и каждым движением. Номер, который мы танцевали с Сибби, сопровождали крики и аплодисменты, а часть Трэвиса с остальными парнями прошла под восхищенные свисты и грандиозные овации. В конце я испытывал такой кайф. Последний раз те же эмоции мне подарило выступление в колледже. Блядь, я так скучал по этому чувству.

Мы все быстро ополоснулись и переоделись, а после встретились у стойки администратора в вестибюле.

Леора завизжала при виде меня.

— Вот он! Мой братик — настоящая звезда!

Я обнял ее, и она тут же принялась представлять меня как «знаменитого брата из Swerve». Я, наверное, слегка выпятил грудь, купаясь в лучах ее гордости за меня.

— А где Трэвис? — спросила она, успокоившись достаточно, чтобы вдохнуть и оглядеться по сторонам.

— Ох, он... а-а... наверное, разговаривает со своей семьей.

Мы заранее решили не афишировать наши отношения, чтобы поберечь мне нервы. Одно дело объявить о нас семье, а другое открыто показывать мою связь с художественным руководителем группы на таком масштабном мероприятии. Трэвис убеждал, что он примет любое решение, но я боялся осуждающих взглядов со всех сторон.

К нам подошли мои родители вместе с родителями Карлтона, и я заметил среди них растерянного Трэвиса. Я нутром чувствовал, что это неправильно. Он никогда не должен сомневаться, вступать ли в разговор с собственной семьей, особенно когда столько хвалили его трудолюбие.

Мама похлопала меня по плечу.

— Очень хорошо, дорогой.

Я посмотрел на нее, а потом уставился на отца. Он откашлялся.

— Неплохое представление ты подготовил для сестры. Очень щедро со стороны студии пригласить тебя выступить вместе.

Я снова нашел взглядом Трэвиса, и он, похоже, догадался, о чем я думал. Я протянул ему руку, и он тут же подошел ко мне. Я взял его ладонь, переплел наши пальцы, а затем притянул ближе.

— Вы же помните моего парня, Трэвиса?

Как-то раз я появился на семейном ужине в загородном клубе вместе с Трэвисом и представил его родителям. А потом в качестве извинений за устроенную сцену отсосал ему.

Мама улыбнулась натренированной улыбкой и кивнула.

— Приятно снова встретиться, — сказала она.

Отец посмотрел на наши соединенные руки, а затем поднял взгляд на Трэвиса. Я видел дергавшийся мускул на раздраженном лице отца, несмотря на приклеенную улыбку бывалого политика.

— Да, конечно. Ти Джей Кейн. Отличное представление. Очень мило с твоей стороны устроить для наших влюбленных голубков такое шоу на праздничной неделе, — произнес он, сделав акцент на сценическом имени Трэвиса, благодаря которому может заработать самые большие очки от избирателей, и протянул руку для пожатия.

Для сенатора Шейна нормально появляться рядом с местной звездой Ти Джеем Кейном, но избави боже проводить время в компании бисексуального бойфренда своего сына.

— Спасибо, сенатор. Согласны, что Азраил в паре с Сибби был просто великолепен? Обожаю этот номер, они так красиво танцевали вместе, — произнес Трэвис с гордой улыбкой и сжал мою руку.

Родители уставились на меня, не зная, как ответить, но их спасла сестра.

— Это было потрясающе! Аз, просто дух захватывало. Не верится, что ты так умеешь. Я и не представляла, какой ты классный танцор. А поддержки! Каково же быть твоей партнершей.

— Согласен. Азраил, ты выступил на высшем уровне, — вмешался отец Карлтона. — Теперь я понимаю, почему Трэвис взял тебя к себе на постоянную основу. Где ты танцевал до Swerve?

— Я... я... нигде, — проговорил заикаясь — Но спасибо за добрые слова. Стать танцором Swerve — воплотившаяся мечта.

Мать Карлтона тоже не отставала:

— Ну, буду с нетерпением ждать, что вы еще для нас приготовите в будущем. Я, правда, мало знакома с современным танцем, но это очень впечатляюще. Надеюсь, на свадебном приеме вы покажете нам пару движений.

Леора рассмеялась.

— Раз уж я невеста, у меня есть бонусы в праве потанцевать с братом первой? Без обид Карлтон, но Аз явно знает несколько приемов.

Карлтон усмехнулся и обнял ее за талию.

— Не могу не согласиться. Трэвис всегда затмевал нас на свадебных вечеринках. Осторожно, Азраил, его постоянно атакуют девчонки.

Я счастливо рассмеялся и понял, что меня переполняло чувство благодарности, стало легко. Поцеловав сестру, я уткнулся в грудь Трэвиса и обнял его за талию. Совершенно не волновало, что подумают мои родители или кто-либо другой. Сильные знакомые руки обняли меня в ответ.

— Ты как, Аз? — прошептал Трэвис.

— Очень-очень хорошо.

— Поедем домой?

— Прокатишь меня, таксист Трэвис?

— Даже не сомневайся, солнышко. Но только если ты назовешь меня папочкой.

КОНЕЦ