— Так ты хочешь еще подождать? — полюбопытствовала Венеция.

Я пожала плечами.

— Не знаю. Я не понимаю, готова ли. У нас не было подходящего момента.

Я мысленно перенеслась в ту ночь на Гавайях, когда я дразнила Романа — это было частью плана Карло. От этих воспоминаний по коже побежал жар. Наверное, если бы мне о голову разбили яйцо, оно бы поджарилось.

Адриана выгнула бровь, когда меховая женщина наконец вышла и, проходя мимо меня, пробормотала себе под нос: «Ну и детки пошли».

— Что ж, тебе решать, — наконец произнесла она. — Не позволяй никому давить на тебя. Даже мне.

Я слабо улыбнулась.

— Но, если ты готова… — Ее глаза будто что-то знали. — Не бойся. Как я уже говорила, под всей мишурой самоуверенности Роман — очень хороший парень. Ты должна была это понять. Если тебе кто-то нравится, тогда стоит рискнуть. Взять быка за рога, так сказать, — усмехнулась она. — Кстати, Паркер обещал, что в случае чего защитит тебя.

Я рыкнула.

— Твой парень придурок. У него нет ни стыда, ни совести!

— Он просто приглядывает за тобой. Сладкая пчелка, — подмигнула Адриана. — Ладно, пора возвращаться, пока мальчики не решили, что мы здесь утонули.

Я уже собиралась выйти вслед за ней, когда поняла, что Венеция даже не пошевелилась.

— Ви? Ты в порядке? — обеспокоенно спросила я. Она выглядела опечаленной, а ее кожа приобрела зеленоватый оттенок, как будто она сильно нервничала.

Та кивнула.

— Да. — Ее голос дрогнул.

— Уверена? У меня есть таблетки…

— Нет. — Венеция покачала головой. — Я в порядке, честно, — более уверенно сказала она, но тем не менее взяла меня за руку для поддержки, и мы вышли из дамской комнаты.

Пока мы медленно возвращались к нашему столику, Венеция сжала мою руку крепче.

— Ты сможешь, ты сможешь, — шепотом бормотала она.

Она меня пугала.

— Сможешь что?

Но она только покачала головой.

Я села за столик, но она осталась стоять.

— Венеция? Ты не присядешь? — спросил Зак, недоуменно сверкнув голубыми глазами.

Она покачала головой, на лице появилась решимость.

— Нет. — Венеция подняла подбородок. — Я должна… должна кое-что сказать.

Роман стрельнул в меня вопросительным взглядом, но я покачала головой, сбитая с толку не меньше него.

Мы все терпеливо ждали, но Венеция, кажется, растеряла все мужество. С каждой секундой молчания она становилась все бледнее и бледнее.

— Ты хотела что-то нам рассказать? — подбодрил ее Зак, словно боясь, что она вот-вот упадет в обморок.

Такое было бы не впервые.

— Да, что ж… я… — Венеция запнулась. Потом встряхнулась, пробормотала что-то типа «к черту», кинулась к столу и под нашими ошалелыми взглядами положила ладони Заку на щеки и накрыла его губы своими.

* * *

Мы с Романом лежали на его кровати. Почти без одежды.

Я не слишком хорошо помнила, как именно мы до этого дошли. После шокирующего поцелуя Зака и Венеции расстроенная девушка убежала из ресторана, прежде чем кто-то из нас сумел сказать хоть слово.

Зак просидел остаток ужина как памятник самому себе, и шок так и не сошел с его лица, пока мы не растормошили его, заставив встать со стула и отправится обратно в школу.

Честно говоря, это не особенно удивляло. Я и раньше подозревала, что Венеция втрескалась в Зака. Да и он, раз уж на то пошло, вряд ли испытывал к ней только платонические чувства.

После школы мы поехали к Роману, чтобы побыть вместе. Его отец снова уехал по своим бизнес-делам, а с матерью, хоть она и была дома, Роман не общался. Находиться в огромном особняке, когда не с кем поговорить, было одиноко, так что я частенько составляла ему компанию.

Мы долго болтали обо всем, что приходило в голову, потом решили искупаться в бассейне. Купание переросло в поцелуи, а поцелуи — в очень горячие поцелуи и… вот мы оказались в кровати.

У меня перехватило дыхание от того, как пальцы Романа прошлись по моей голой коже, разжигая в каждом нерве огонь.

— Ты такая красивая, — прошептал он хрипло, путешествуя ладонью по моему животу, груди, шее, после чего положил ее на щеку и прижался губами к губам.

По моей коже пробежали мурашки, и я невольно застонала ему в рот, прижимаясь еще ближе. А он был в одних плавках. На мне было бикини, которое я позаимствовала в гостевом шкафу. Изначально мы поднялись наверх, чтобы принять душ, но наши планы неожиданно изменились.

Я очень хорошо помнила ощущения, которые испытала с ним в ту ночь на Гавайях. Так вот, то было детским лепетом по сравнению с тем, что я переживала сейчас.

Сложно было поверить, что наш разговор с Адрианой на эту тему состоялся всего пару часов назад. Как я могла сомневаться в том, что уже готова к близости с Романом? О, сейчас я была более, чем готова.

Судя по реакции некоторых частей тела моего парня, он испытывал те же чувства.

Он отстранился от моих губ, но только для того, чтобы проложить дорожку из поцелуев вдоль шеи, вызывая у меня крошечные сердечные приступы, которые уж точно плохо скажутся на здоровье. Я тихонько всхлипнула, когда его губы остановились возле бретельки моего купальника. Он не целовал меня, а просто прикасался к коже губами.

Я льнула к нему всем телом. И неожиданно купальник показался чересчур тяжелым. Лишним.

— Боже мой, — простонала я, глубоко вздыхая, когда Роман стал нежнейшим образом покусывать мою кожу от плеча до шеи.

Все, я сходила с ума. Даже имени своего я бы не смогла сейчас вспомнить, если бы меня вдруг спросили.

Подталкиваемая адреналином и другими разнообразными чувствами, я слегка оттолкнула Романа и перевернулась так, что оказалась сверху, а он распластался подо мной.

— Ого! Кое-кто осмелел. — Его тон его шутливым, но глаза потемнели от страсти, а идеальная мускулистая грудь начала бурно вздыматься.

Я соблазнительно улыбнулся, пытаясь взять под контроль возбуждение, которое, в свою очередь, пыталось взять под контроль мой разум. Это чувство было для меня совершенно новым. Роман был единственным человеком, который заставлял меня испытывать такое. И отчасти я была даже рада, что мы так сильно ненавидели друг друга в самом начале. Эта страсть стала весьма полезной для других… занятий.

Роман застонал с мучительным выражением на лице, не сводя с меня взгляда.

— Лучше нам остановиться прямо сейчас, — сказал он сдавленным голосом, пытаясь отодвинуться от меня.

Я не пошевелилась.

— Зачем нам останавливаться?

Боже, неужели я это сказала? Откуда взялось столько решительности?

Он моргнул, на его лице читалось удивление и ошеломление.

— Майя…

— Тише. — Я наклонилась и поцеловала его. От наших тел исходило столько жара, что удивительно, как мы еще не подожгли простыни. — Мы слишком много разговариваем, — прошептала я, нежно прикусывая его нижнюю губу.

Роман колебался примерно секунды две, а потом с тихим стоном обнял меня и заскользил ладонями по спине. У меня сжался живот, стоило парню наткнуться на завязки лифчика. Он начал осторожно развязывать узелок, вызывая во мне теплые волны предвкушения. Мы были так близко…

А потом дверь в комнату распахнулась.

Вскрикнув, я моментально вскочила и, обернувшись, чуть не сгорела от стыда. В дверях с ошеломлением на лице стояла Жизель, мама Романа.

— Простите, я прервала что-то важное? — спросила женщина, слегка щурясь. Она была явно не трезвой.

Надеюсь, это значило, что она не вспомнит, как я, полуголая, сидела верхом на ее сыне.

— Что ты здесь делаешь? — резко и раздраженно спросил Роман. Встав с кровати, он взял полотенце и накрыл мои плечи.

Я благодарно ему улыбнулась, и парень тут же вернул улыбку, после чего взглянул на Жизель.

— Мне нельзя просто прийти к своему сыну? — пробормотала она, на нетвердых ногах подходя к нам. — Я почти не видела тебя всю эту неделю!

Она потянулась вперед, чтобы обнять Романа, но он с отвращением на лице отшатнулся.

— Боже, ты уже набралась? — выпалил он. — Хотя чему я удивляюсь.

Жизель моргнула, после чего запрокинута голову и рассмеялась.

— О, Роман, если ты хотел побыть со своей девушкой наедине, то я могу уйти и оставить вас заниматься тем, чем вы собирались.

Она подмигнула мне, и я покраснела.

— Наверное, мне лучше зайти в другой раз, — тихо сказала я, соскользнула с кровати и потянулась за одеждой.

— Нет, не уходи! Останься. — Роман наградил меня тяжелым взглядом. — Мама, а тебе лучше уйти. Сейчас же.

Жизель огорчилась.

— Значит, теперь мать не заслуживает твоего времени.

— Слушай, давай начистоту. — У Романа заходили желваки на челюсти. Вся страсть, которую он испытывал минуту назад ко мне, переросла в злость по отношению к матери. — Из тебя очень хреновая мать!

— Роман! — ужаснулась я. Знаю, она редко окружала его материнской заботой, в основном из-за своей алкогольной зависимости, но все равно была его матерью.

Женщина была готова заплакать.

Какое-то время мы все молчали. Роман стоял рассерженный, Жизель — на грани слез, я — шокированная и не в своей тарелке.

Наконец я вежливо проводила Жизель до двери.

— Возможно, вам стоит зайти, когда… в другой раз, — посоветовала я, чуть не сказав «когда протрезвеете», но вовремя остановив себя.

Она оглянулась через плечо на Романа, который даже не шевельнулся.

— Наверное, ты права, — пробормотала она и взглянула на меня. — Спасибо, Майя. Роману нужен рядом такой человек, как ты. — Это прозвучало очень искренне, хотя язык у нее немного заплетался.

Мое сердце забилось чаще. Может, она была не настолько пьяной, как мне показалось сначала.

Когда дверь закрылась, я вернулась к Роману.

— Как ты? — спросила я, осторожно притрагиваясь к его руке. Поразительно, как быстро могла разрушиться атмосфера.

— В порядке, — вздохнул парень, запуская руку в волосы. — Мне жаль, что ты стала свидетелем этой сцены. Я просто… она меня бесит! — Он поморщился.

Я поежилась: мне было не слишком комфортно в одном купальнике и полотенце.

— И все же она твоя мать.