Эпилог

Эверетт

Два года спустя

Прислонясь к стене танцевальной студии, я восхищенно гляжу, как Кэмерон смеется и говорит с окружившими ее детьми.

Не проходит и дня, чтобы я не ценил то, что имею. Чтобы не гладил шрам на животе Кэмерон и благодарил Бога, что она еще со мной.

Два года назад она провела пятнадцать часов в операционной, после того как Бобби Спаркс выстрелил в нее.  Но оказалось, что пуля из его пистолета навредила не так сильно, как могла. Она не задела желудок, а попала в почку. Теперь у Кэмерон была всего одна почка, но она любит шутить, что это был отличный способ сбросить пару килограмм.

Бобби Спаркс, мой друг, которому я пытался помочь, был приговорен к двадцати пяти годам в тюрьме, и это очень опечалило Кэмерон. Но вовсе не потому, что она считала наказание слишком мягким. Ее, как и меня, терзала вина, что не сумели предотвратить произошедшее в тот день. Она знала, как мучился Бобби из-за расставания с Амелией и их сыном, и думала, что могла бы как-то помочь им наладить отношения. Например, пригласить его на семейные собрания в лагере.

Все, включая Амелию, долго и терпеливо убеждали Кэмерон, что предотвратить случившееся в тот день было не в ее власти.  Мы с Кэмерон поражались Амелии, ее силе и способности, после пережитого шока, продолжить жить дальше, не оглядываясь. Она и мой брат были вместе последние два года. Именно благодаря его поддержке она так хорошо справляется. Джейсон мигом стал отцом для сына Амелии, и мы с Кэмерон уже не могли дождаться, когда он утащит эту Амелию под венец, пока она не опомнилась.

Я думал, что мне хватит просто работать в лагере, но спустя несколько месяцев, сам не зная почему, вдруг потерял покой. У меня была Кэмерон, мне должно было этого хватать, так почему же я так встревожился? К счастью, Кэмерон знала меня лучше, чем я сам. После споров и толчков она все-таки заставила меня понять – несмотря на прежние страхи, я скучаю по работе доктора. Она напомнила, что добро важнее зла. И что с каждым потерянным пациентом я спасал десять другие. После этого я устроился на полставки в местную больницу, а остальную часть времени работал врачом в лагере.

Кэмерон начинает танцевать, но не попадает в такт музыки. Я качаю головой, смеясь, и прохожу в зал.

- Если продолжишь так двигаться, то отправишь еще одного ребенка в лазарет, – говорю я жене.

Кэмерон хмуро смотрит на меня через отражение в окнах, потом поворачивается и, огибая детей, идет ко мне.

- Сколько раз тебе говорить, что я случайно пнула Джека Александра по голени. Он попался под ноги, - возмущается она.

- Да, но в этот раз я тебя прощаю. Я видел, как он смотрел на Оливию. Он мне не нравится.

Наша пятимесячная дочь, Оливия Эйден Сазерленд, радостно пищит в кингурятнике, который надет на Кэмерон. Я ловлю ее пухлые ручки и начинаю хлопать ими.

- Нам не нравится тот мелкий, да, Оливия? Он плохой, - говорю я ей нараспев.

- Ему четыре, Эверетт. Вряд ли он угроза для нашей дочери, - смеется Кэмерон.

- Он мальчик, а это само по себе уже угроза.

Раздается громкий хохот, мы с Кэмерон поворачиваемся и видим позади нас ее родителей. Эли держится за живот, продолжая смеяться.

- Прости своего тестя. Он точно смеется над тобой, - говорит мне Шелби, шлепая мужа по руке.

- Разве это не смешно? – хохочет Эли. – Тридцать два года назад в этой комнате я заметил, как ты смотришь на нашу семимесячную дочь, и мне это сильно не понравилось.

Шелби обнимает его за талию и ласково глядит.

- Вот и прошел цикл. Полный цикл.

Я смотрю на свою дочку. Моя светловолосая зеленоглазая малышка - копия матери, и вдруг слова Эли в тот день в больнице два года назад обретают смысл.

- Зараза, - бурчу я.

- Все хорошо? – спрашивает Кэмерон, опуская ладони на мои плечи.

Я притягиваю ее к себе, стараясь не раздавить между нами дочку, которая сует кулачок в рот и издает булькающие звуки.

- Я в порядке.

- Два года прошло, а ты все еще не выпускаешь меня из рук, - шепчет Кэмерон.

- Конечно. Так должно быть. Я пожелал тебя. Это было написано на звездах.

Кэмерон смеется, а потом качает головой.

- Это такое клише.

- Но ты все еще любишь меня, - напоминаю я.

Она приподнимается на носочках и быстро целует меня в губы.

- Да. Ты – мое сбывшееся желание.

Я склоняюсь и целую ее снова. В этот миг я, как никогда, благодарен, что Кэмерон однажды придумала загадывать желания на бумаге в форме звезд. Мы запутались по пути, не сразу добрались до этого момента, но все наши желания, наконец, сбылись.

- Бабуля и дедуля, присмотрите за внучкой недолго?

Шелби тут же забирает Оливию. Я помогаю Кэмерон снять переноску и бросаю ее Эли.

Взяв за руку, я веду Кэмерон из зала к машине для гольфа.

- Куда мы? – спрашивает Кэмерон, когда я отъезжаю, сжимая одной рукой руль, другой ее бедро.

- Увидишь, - улыбаясь я.

Через пару минут я останавливаюсь у нашего домика на дереве.

- Мой день рождения через пару недель, - напоминает Кэмерон.

Мы выбираемся из машинки, и я указываю ей лезть по лестнице первой.

Мы все еще чтим нашу старую традицию. Каждый год, даже если у нас другие планы и даже если приходится ускользать с вечеринок, которые устраивают родители Кэмерон, мы приходим сюда и загадываем желания. Только теперь, прежде чем опустить записки в коробки, мы озвучиваем их друг другу, потому что научились на собственных ошибках и не собирались их повторять.

Как только мы поднимаемся в домик, я включаю белую гирлянду, а Кэмерон садится в кресло-мешок посреди комнатки. Я опускаюсь на колени рядом с ней, поднимаю половицы и достаю коробку Эйдена. Она по-прежнему стоит рядом с нашими, покрытая слоем пыли.

- Прошло достаточно времени, и будет справедливо прочесть сейчас его желания, - говорю я, сдвигая крышку коробки.

Горло першит от слез, когда я вижу внутри коробки стопку звездочек с его почерком.

- Он ведь прочел все твои желания, - соглашается Кэмерон.

Я вручаю ей коробку, она берет первую записку и читает вслух:

- «Я хочу быть самым богатым в мире».

Мы вместе смеемся.

Кэмерон продолжает вытаскивать звездочки Эйдена, все по порядку от первой, написанной в детстве, до последней, которую он написал на день рождения за пару месяцев до того, как у него обнаружили рак.

- Что это? – спрашивает Кэмерон, вытаскивая свернутый лист со дна коробки.

Забрав у нее бумагу, я разворачиваю и вижу, что это письмо Эйдена для нас двоих. Устраиваясь рядом с Кэмерон в кресле-мешке, я обнимаю ее одной рукой за плечи и притягиваю к себе.

Она опускает голову на мое плечо, и мы вместе читаем.

Дорогие Кэмерон и Эверетт,

не могу поверить, что вы прочли мои желания, заразы!

Шучу. Наверное, я уже мертв, так что могу вас простить. Уверен, вы хотите понять, когда я написал это и сунул на дно коробки. Я сейчас в кровати, смотрю, как Кэмерон спит в кресле в углу моей комнаты. Этим утром Сета принес мою коробку из домика. Я положу письмо на самое дно, а когда в следующий раз Сет придет придет посмотреть на меня с жалостью, пытаясь придумать, как меня подбодрить, он отнесет ее на место.

Знаю, у меня осталось мало времени, и это обидно. Все болит, и, хоть мне не нравится это говорить, скоро меня не станет. Я уже написал и отправил письмо Эверетту, поэтому он знает, что я прочел его желания из коробки. Тогда у меня был редкий хороший день, и мне хватило сил забраться в дом на дереве. Но я не сказал ему, что прочел и твои желания, Кэмерон. Боже, вы такие идиоты. Надеюсь, если вы читаете это, то набрались ума и признались друг другу в любви. Если нет, я спущусь с небес, где уже отмокаю в джакузи с классными цыпочками, и побью вас. А вы знаете, как я разозлюсь, если придется покинуть джакузи полную женщин, так что не заставляйте меня спускаться.

С близящейся смертью приходится признаваться во всех ошибках, и я признаю, что тогда пригласил Кэмерон на свидание, чтобы позлить тебя. Эверетт. Прости, малышка, но я не хотел с тобой встречаться. Ведь ты мне как сестра. Я честно думал, что это подтолкнет Эверетта признаться тебе в своих чувствах. И серьезно, Кэмерон? Ты согласилась? Что на тебя нашло? Ты должна была дать мне пощечину и послать к черту. И да, я знаю, что приглашал тебя еще несколько раз после первого ужасного свидания, но было так забавно смотреть, как тебе неудобно, как тебе хочется быть где угодно, но не на свидании со мной. Это должно было меня обидеть, но нет. Я знаю, что сексуален и крут. Точнее, был. Ну, это не важно.

Я пытаюсь сказать, что люблю вас обоих. И желаю счастья. Может, я неправильно поступал, но я делал то, что казалось мне правильным в тот момент. Я не ожидал, что это оттолкнет Эверетта и заставит его так долго быть вдали. Простите за это.

И прости, Эверетт, что не позволил Кэмерон сказать тебе о моей болезни. Я понимаю, что ты разозлишься и, наверное, будешь винить себя, когда узнаешь. Еще раз прости. Я просто не хотел, чтобы ты видел меня таким. Настолько немощным, что не могу отлить самостоятельно и оставаться в сознании дольше нескольких минут. Не хочу, чтобы ты помнил меня таким. Помни меня как парня, который всегда выглядел лучше тебя, и которого дамы любили больше.

И я не рад, что тебе пришлось видеть меня таким, Кэмерон. Что тебе пришлось смотреть, как я увядаю, сидеть тут день за днем, ожидая моей смерти. Я попытался бы вытолкать тебя из этой палаты, но ты упрямая, и я только зря потратил бы силы. Потому только тебя и я хочу видеть рядом в конце. Ты сильнее всех, кого я знаю, малышка. Ты смелее всех, кого я встречал, даже если не чувствуешь себя такой сейчас. Ты будешь в порядке, Кэм. Потому что Эверетт вернется домой и перестанет вести себя как идиот. Он расскажет тебе, что любил тебя всю жизнь. И ты перестанешь вести себя глупо и признаешься в том же. И вы будете счастливы, будете заботиться друг о друге и делать все, что я уже не смогу.

Знаю, я всегда жаловался насчет нашей глупой традиции с загадыванием желаний, и все желания в моей коробке были поверхностными и тупыми. Но первое желание, которое я загадал, когда мне было десять, было лучшим и самым важным, и я прикрепляю его внизу письма.