Глава 40

Эверетт

Я даже не выключаю двигатель, когда останавливаю грузовик рядом с машиной Бобби, распахиваю дверь и бегу. Я вижу спину Бобби, несколько сотрудников сбились вместе на пастбище рядом с ним, но я не вижу Кэмерон.

Я бегу все быстрее. Мне нужно добраться до Бобби, пока он не натворил глупостей, но мой брат оказывается рядом с ним первым.

Я запинаюсь, когда вижу, как Джейсон летит к Бобби слева. Я слышу выстрел и вздрагиваю, а Джейсон хватает Бобби и валит на землю. Я слышу крик, бегу все быстрее и понимаю, что звук идет от меня и от сотрудников, которые перелезают через ограду и несутся туда, где борются Бобби и мой брат.

Я замечаю Кэмерон у ограды и понимаю, что Бобби закрывал ее от меня. Я вижу, что она стоит, чуть сгорбившись зажав уши руками, и с благодарностью выдыхаю. Двое сотрудников и я одновременно бросаемся к борющимся на земле мужчинам. Мы, помогаем подавить кричащего, отбивающегося и ругающегося Бобби.

Кто-то выбивает пистолет и отталкивает его подальше, мы переворачиваем Бобби на живот, убираем руки ему за спину.

- ЕЙ НУЖНО ЗАПЛАТИТЬ! ТА ЧЕРТОВА СУКА ДОЛЖНА ЗАПЛАТИТЬ! – кричит Бобби.

Я слышу сирены вдали. Мой телефон, к счастью, работал, хоть я и разбил им пассажирское окно, и полиция поняла мой безумный звонок.

- Мы его держим. Проверь Кэмерон, - запыхавшись, говорит мне Джейсон, придавливая коленями Бобби к земле, чтобы он не встал.

Мне кажется, что я должен что-то ему сказать или спросить, какого фига он бромился на вооруженного мужчину, но не могу думать ни о чем, кроме Кэмерон и желания обвить ее руками и убедиться, что она в порядке.

Я встаю, слышу крики и вижу Амелию и нескольких волонтеров, бегущих из главного дома к нам.

Тяжело дыша, я провожу рукой по волосам и смотрю на Кэмерон. Она ловит мой взгляд, и медленно начинает выпрямляться. Я иду к ней, вижу страх в ее глазах и замечаю пепельный цвет ее лица. Я слабо улыбаюсь, чтобы убедить, что все хорошо, но она опускает взгляд.

Моя улыбка увядает, ноги двигаются быстрее, когда я смотрю туда же, куда и она. Ее ладони сжимают живот, и мое сердце колотится, когда она резко падает на колени.

- КЭМЕРОН!

Я бросаюсь к ней и успеваю подхватить.

Я скольжу по траве на коленях, обвиваю ее руками и опускаю на землю. Кэмерон дрожит. Я укладываю ее на спину, сажусь на колени рядом, смотрю туда, где ее ладони прижимаются к животу.

- О, боже, - бормочу я и накрываю руками ее покрытые кровью ладони.

- Эверетт, - всхлипывает Кэмерон. – Больно.

Боль бьет меня по горлу, глаза обжигают слезы.

- Знаю, малышка, - шепчу я, склоняясь и прижимаясь губами к ее лбу. – Все будет хорошо. Ты будешь в порядке.

Она сгибает ноги и елозит пятками по земле, пока стонет от боли сквозь слезы.

- КТО-НИБУДЬ, ВЫЗОВИТЕ ЧЕРТОВУ СКОРУЮ! – кричу я, опуская голову Кэмерон к себе на колени.

Все мои знания о пулевых ранениях и о том, что нужно делать, покидают разум. Я могу думать лишь о том, что Кэмерон умирает у меня на глазах. А я могу лишь держать ее и молиться, что не потеряю ее.

Кто-то вдруг оказывается рядом. Джейсон встает на колени, стаскивает с себя футболку и комкает ее. Он нежно убирает руки Кэмерон от живота. Кровь из раны начинает литься быстрее и Джейсон затыкает ее футболкой.

Я слышу крики и плачь, вижу краем глаза, что люди бегают и отдают приказы. Я слышу отдаленно, что Амелия кричит на Бобби, но это все просто шум. Я вижу лишь Кэмерон, которая начинает закрывать глаза.

- Нет. Нет-нет-нет.  Открой глаза, малышка, - требую я, прижимая ладонь к ее щеке.

Ее глаза медленно открываются, слезы вытекают из уголков к ее волосам, она смотрит на меня.

- Я люблю тебя. Сильно люблю. Останься со мной, хорошо? Просто останься со мной, - всхлипываю я, гладя рукой ее волосы снова и снова.

- Мне нужно было поймать пулю, чтобы ты сказал это.

Она пытается улыбнуться, но морщится от боли, и слезы начинают катиться быстрее.

- Прости, - выдавливает она сквозь слезы.

- Не нужно извиняться. Хорошо? Ты ни в чем не виновата. Просто останься со мной. Помощь скоро будет.

Она кивает, но я вижу, что ей сложно держать глаза открытыми, сложно смотреть на меня. Мне нужно улыбаться ей, убеждать, что все будет хорошо, пока сижу и смотрю, как она истекает кровью. Я знаю, что пуля в живот может сделать с человеком. Я видел это сотни раз, и это страшно.

- Я не могу тебя потерять. Слышишь? Ты останешься со мной, Кэмерон! – кричу я, когда ее глаза закрываются и больше не открываются.

Я прижимаю ее к себе, раскачивая нас, отказываясь верить, что это происходило. Отказываясь верить, что я столько времени ждал, и все так кончится.

Я целую ее в лоб, в губы, в щеку, продолжаю раскачивать нас, пока говорю ей на ухо, повторяя снова и снова охрипшим голосом:

- Не смей оставлять меня. Я люблю тебя. Прошу, не бросай меня.

_________________

Зал ожидания в больнице наполнен работниками, волонтерами и детьми из лагеря с их семьями. Они тихо переговариваются, пьют кофе и ждут.

От ожидания я хочу кричать и рвать волосы. Я не могу быть сейчас рядом с другими. Я не могу слушать, как они говорят мне, что Кэмерон будет в порядке, когда никто в больнице еще не вышел и не сообщил нам новости за пятнадцать часов, которые мы сидим тут. Единственное, что нам известно - идет операция.

Почувствовав, как кто-то касается моего плеча, я вздрагиваю, отворачиваюсь от окна, куда пялюсь, и вижу отца Кэмерон.

Он выглядит не лучше меня. Глаза налиты кровью, под ними залегли тени. Родители Кэмерон обедали в городе, когда все произошло, и кто-то позвонил и вызвал их в больницу. Я избегал их с тех пор, как они приехали. Эли и так не любил меня, а теперь я дал ему повод ненавидеть меня.

Я не уберег его дочь. Я знал человека, который посылал ей те письма, но не понял вовремя. Если бы я понял, то ничего бы из этого не произошло. Я не стоял бы тут с кровью Кэмерон на футболке. Она не была бы в операционной, борясь за жизнь.

Кэмерон истекала кровью в моих руках, потому что я не мог вспомнить ничего, чтобы спасти ее. Я должен был сделать больше, а не просто держать скомканную футболку Джейсона, но я и не мог провести операцию посреди поля в лагере. Я подвел ее. Подвел всех, кто любит ее.

Эли опускается на диван у окна, указывает мне сесть рядом.

Я окидываю комнату взглядом, но никто не смотрит сюда. Никто не знает, что этот мужчина может вот-вот накричать на меня, обвинить, а то и ударить, но скоро они поймут.

Я сажусь рядом спиной к окну. Он склоняется и упирает локтями в колени. Я повторяю его позу и сцепляю руки.

- Простите, - тихо говорю я, глядя на свои ладони.

- За что? – спрашивает Эли.

Я поворачиваю голову к нему.

- Это была не твоя вина. Никто не виноват. У того мужчины были проблемы. Вот и все.

Я качаю головой.

- Я недостаточно хорош для нее, - шепчу я. – Вы были правы, и я это доказал.

- О чем ты говоришь? Кто сказал, что ты недостаточно хорош для нее? – спрашивает Эли.

Я фыркаю, выпрямляюсь и потрясенно смотрю на него.

- Вы. В ночь перед тем, как я уехал, четыре года назад. Я слышал, как вы сказали это маме Кэмерон.

Он хмурится, щурится, глядя на меня, и я вижу, как он пытается вспомнить, потом открывает рот и стонет.

- Боже, сынок, - бормочет Эли, качая головой.

- Вы были правы, - снова говорю я.

- Да. Был. Конечно, я был прав.

Мои ладони начинают потеть, приходится вытереть их о штаны. Одно дело подслушать это годы назад, другое слышать, когда он признает это сейчас мне в лицо.

- Убери обиду с лица, - ругает меня Эли. – Позволь кое-что тебе сказать, и в этот раз открой уши и слушай. Если бы ты задержался дольше, когда подслушивал тот разговор, то услышал бы все, что я сказал.

Он отклоняется, выпрямляя спину, смотрит мне в глаза и продолжает:

- Ты недостаточно хорош для моей дочери. И никогда не будешь, как бы ни пытался. Но знаешь, что? Ни один мужчина не будет ее достоин. Потому что она – моя дочь, - говорит он, вздыхая, и поднимая руку, чтобы потереть шею. – Когда у тебя будет дочка, когда ты увидишь, как она говорит первые слова, делает первые шаги, когда отправишь ее в первый раз в школу, увидишь, как она вырастает в красивую, умную и потрясающую женщину, ты меня поймешь. Но до этого тебе нужно просто мириться с этим. Я вижу в тебе себя. Я будто смотрю в зеркало. Я вижу, как борюсь с посттравматическим синдромом, пытаюсь держать голову над водой, делаю все, чтобы не позволить вине, сожалениям и воспоминаниям утянуть меня на дно. Я позволяю женщине, которую люблю, все исправить, ставить меня выше всего в ее жизни, даже выше ее счастья. Когда я смотрю на тебя и Кэмерон, я вижу ее мать и себя. Я восторгаюсь Шелби и не могу представить жизнь без нее. Я знаю, что она любит меня больше, чем я заслуживаю, но никогда не желал такого своей дочери. Я не хотел, чтобы она ставила что-то выше себя и своего счастья, я не хотел, чтобы она страдала от любви к сломленному мужчине. Я знаю, что ты не тот самый проблемный ребенок, который влезал в драки у моих конюшен. И я знаю, что ты одолел своих демонов и стал сильнее. Ты стал хорошим врачом, и должен гордиться этим. Но мне не должно нравиться, что ты спишь с моей дочерью.

Я издаю смешок.

- Я не просто сплю с ней. Я люблю ее. Я любил ее долгое время, и она тоже меня любит, - говорю я ему, голос дрожит, когда вспоминаю Кэмерон на траве, покрытую кровью, ускользающую от меня.

- Что ж, позволь дать тебе совет. Худшее, что ты можешь сделать - это думать, что недостаточно хорош для женщины, которая тебя любит. Забудь, что ты мне не нравишься и вряд ли понравишься. Ты думаешь, что моя дочь полюбила бы того, кто недостаточно хорош для нее? Кто любит ее не так сильно, как она заслуживает? Она любит тебя, потому что знает тебя. Лучше, чем ты себя, видимо. Доверяй ей, она знает, что отдает сердце правильному человеку. Верь, что ты достоин этого сердца, не смей его разбить. Тебе нужно держать его обеими руками, поклоняться ему и никогда не отпускать. И тогда ты станешь достаточно хорошим для нее.