Она шла по улице, а нужный магазин со шмотками всё не попадался. Был продуктовый, спортивный, сувенирный, глаза остановились на вывеске оружейного. Отчего-то она зашла туда. Кондиционер там, и правда, был, а также были несколько покупателей, что позволяло рассматривать товар без настойчивых вопросов продавца.

Ассортимент её несколько ошеломил. Куча таких стволов, которые она раньше только в боевиках видела. Не то, чтобы ей так это нравилось, это для парней, те обычно на стволы онанируют, но тоже интересно было. А отец пару раз давал ей пострелять в лесу. Двустволка громко бахала и ударяла в плечо прикладом. От дерева, в которое она целилась, отлетали щепки. Были здесь помповые ружья, карабины, похожие на автоматы, какие-то снайперские винтовки с оптическим прицелом, похожим на телескоп. Она представила себя с оружием. Там, в лесу. Увы, ничего хорошего из такой фантазии не вышло. Стрелять она не умеет, а потому просто погибла бы сама.

А что нужно, чтобы купить? Папа что-то рассказывал. Чтобы восемнадцать лет было, чтобы врачей пройти, ещё что-то, а потом как раз обучение. После этого можно брать. Вздохнув, она отвернулась от витрины с ружьями и упёрлась взглядом в витрину с ножами. На ножи ведь тоже какое-то разрешение нужно. Вот на эти большие, например. А маленькие так продадут. Закон об оружии она, естественно, никогда не читала, но кое-какой логикой похвалиться могла.

Взгляд упал на складной ножик, с красивой пластиковой рукояткой, а лезвие выглядело бритвенно острым.

- Скажите, а можно мне вот этот ножик купить?

- Легко, - отозвался молодой парень, - сейчас выпишу, шесть тысяч двести, платите в кассу.

Она прикинула, убьёт ли её папа? Решила, что не убьёт, за новые туфли бы убил, а ножик можно, если что, ему и подарить. Если не пригодится. Нож благополучно перекочевал с витрины в её сумочку, она расплатилась карточкой и снова шагнула в уличную жару. Выбрав в ближайшем парке лавочку потише, она присела и достала нож. Открыв лезвие, она повертела его в руках и спросила сама себя, сможет ли ударить им человека? Решила, что сможет, если тот человек будет совсем уж плохим. Например, насильником. Тогда она возьмёт нож вот так и воткнёт ему… ну, пускай, в плечо. Он тогда от боли завопит и сразу насиловать передумает. Нож, кстати, был неплохим, удобно лежал в руке, а острым лезвием она уже успела немного порезаться.

Спрятав нож, она достала телефон, тут же увидела полсотни сообщений, и почти все на тему: Как добралась? Кристина аж шесть раз спросила, а потом ещё прислала фото опухшего и потерянного Юрки с тяжёлого бодуна.

Ответив всем, она спрятала телефон и снова наткнулась на нож. Подумала. Переложила в карман штанов. Внезапно посетила мысль, что на неё кто-то смотрит. Среди жаркого дня её обдало холодом. Сунув руку в карман, она начала оглядываться в поисках неведомых преследователей. Через некоторое время она облегчённо вздохнула. Нет никого, ну, или хорошо прячутся. Впрочем, кольцо вот есть, а его никто не видит, кроме неё. А она слежку не видит, а она есть, может быть.

Встав с лавочки, она направилась к большому зданию, где располагался кинотеатр, в самый раз, посмотреть какую-нибудь глупую, но красочную историю, поесть попкорн (потом на диету, честно) и, главное, побыть среди людей, на виду, как Сара Коннор на той дискотеке. Ага.

Уже подходя к двери, по летнему времени распахнутой настежь, она вдруг оглянулась. За ней шёл мужчина. Странный мужчина. Было ему лет тридцать, он был худ, жилист и черноволос, хотя лицо его было бледным, без тени загара. Симпатичный. На нём была шёлковая рубашка, что болталась, как с чужого плеча, а ещё он носил узкие джинсы и слегка прихрамывал. Но это были мелочи, а главным был взгляд, в том, что он шёл за ней, сомнений не оставалось.

Дарья юркнула в коридор, в конце которого располагалась билетная касса, быстро взяла билет, большое ведро попкорна и большой стакан диетической газированной отравы. Сеанс уже начался, пришлось искать в темноте место и оттаптывать ноги другим зрителям. В выходной день народа пришло немало.

Фильм, что называется, зашёл. Комедия вызывала приступы смеха, которые напрочь вытравили из головы чувство тревоги. Только когда фильм закончился, пошли титры, а в зале зажёгся свет, она, немного проморгавшись, осмотрелась вокруг и обмерла, увидев того мужчину на расстоянии трёх стульев от себя. Он ничего не предпринимал, просто сидел и смотрел. Если бы хотел убить, то легко мог это сделать во время фильма, никто бы ничего не услышал.

Она пулей выскочила из кинотеатра и быстро зашагала по тротуару. До дома всего пятнадцать минут ходу. Всё. Нагулялась, подозрения оправдались, теперь она знает точно, за ней следят. Только убивать отчего-то не торопятся.

Несколько раз оглянувшись, она никого не увидела. Может, отстал. Она убрала телефон в сумку, хотя уже собиралась звонить отцу, чтобы встретил. На улице уже стемнело, но тут не тайга, в городе ночью светлее, чем днём. Только у самого дома темновато, но ей бы только в подъезд заскочить. До подъезда она успела, только в последний момент оглянулась и увидела того мужчину. Вот дура, подумала она, сама их к дому привела. Теперь знают, где живу. Но ничего, сейчас она пожалуется отцу, он выйдет и прогонит всех. Правда, что-то ей подсказывало, что человек этот совсем непрост и, вполне возможно, опасен, а папа её, при всей своей силе и грозном виде, добряк и отнюдь не убийца.

Дрожащей рукой она с третьей попытки попала в гнездо домофона, замок противно запиликал, она распахнула дверь, бросив последний взгляд на преследователя. Тот ощутимо прибавил шагу. Распахнув дверь, она со вздохом облегчения юркнула в ярко освещённый подъезд. Когда стальная дверь позади с глухим звоном захлопнулась, она ещё раз облегчённо вздохнула.

Вот только облегчение вышло недолгим. На втором лестничном пролёте её встречали, причём, она с первого взгляда поняла, что это подельники того чернявого. Один был размером не меньше отца, а комплекцию имел даже лучше, подтянутый, мускулистый, наверное, бодибилдер. Было ему на вид лет сорок, лицо украшала короткая окладистая борода, а голова была выбрита наголо. Торс его обтягивала футболка, явно не по размеру, готовая вот-вот порваться по швам. Второй был попроще, в рубашке, цветной, как у цыгана, кожаной жилетке и красной кепке-бейсболке, из-под которой выбивались светлые курчавые волосы. Он был молод, чуть старше самой Дарьи.

Девушка рефлекторно подалась назад, но, оглянувшись, с ужасом увидела, что дверь подъезда свободно открылась, а тот самый черноволосый входит в неё и начинает подниматься по лестнице. Поджилки затряслись, про нож она и думать забыла, на глаза навернулись слёзы.

- Я кричать буду, - тонким голосом проблеяла она.

Оба стоявших сверху недоуменно переглянулись, потом снова повернулись к ней, а тот, что был с бородой, спросил:

- Зачем?