Глава 24

Они быстро перекусили, и утомлённый Коналл устроился на стуле, вытянув ноги, а Тея села на соседний. Он притянул ноги Теи на свои колени, её ступни болтались с другого его бока. Она сидела у стены, так что могла откинуться на неё.

— Тебе стоит прилечь, — заметила Тея, держа на коленях книгу, которую украла у Вика. Она успела поспать в машине, а Коналл — нет. Он похлопал её по колену.

— Я могу спать где угодно. — И Коналл закрыл глаза, откинув голову. Его дыхание быстро стало ровным. Тея смотрела, как он спал, и в груди болело.

Её.

Он был её.

Гадая, привыкнет ли к силе эмоций, Тея с неохотой отвела взгляд от Коналла и открыла книгу, страницы были пожелтевшими.

«ФЕЙРИ

Дневник Джеррика Мортенсена

Оксфорд: Издано впервые для Джеррика Мортенсена

Издательство университета Оксфорд

1963»

«Боже», — подумала Тея. Она не знала, кого Джеррик заставил издать эту книгу в университете Оксфорда в семнадцатом веке, и кто с редким первым изданием заставил напечатать его ещё раз, а Вик, одержимый исследованиями, добрался до этого издания.

Тея волновалась, когда открывала первую страницу. По словам Вика, Джеррик принялся писать дневник века спустя, став гораздо старше. Она читала, погружаясь в его описания мира фейри, настолько изысканного и жестокого. Проходили часы, пока Джеррик рассказывал ей свою историю из могилы…

(Римский календарь, 132 год до нашей эры)

Гира, Фейри

Каждый день я размышляю о Фейри. Мы с братом спокойно передвигаемся по этому миру без защиты — яркая звезда на небе обжигает не так, как в нашем мире. Несколько дней свободного бега, и мы оказываемся в Гире. На лошади дорога замёт недели… Может месяцы. Но благодаря вампирской скорости мы быстрее. Как только мы попали в Гиру, стало спокойнее. Мир вечной тьмы — луна тут невероятно ярче нашей, и её свет скорее успокаивает, чем обжигает. Если бы мог, я прожил бы тут все дни, отведённые мне, как существу этого мира. Эйрик не согласен. Хоть ему нравятся некоторые наслаждения мира Фейри, больше по душе власть над людьми на Земле.

Вечная ночь — не единственное моё убежище. Боюсь, растущее недовольство Эйрика миром Фейри больше связано с моей парой. Суженная. Моё медленно колотящееся сердце ускоряется от мысли о ней.

Андрасте.

Принцесса Ночных земель.

Моя.

Моя пара.

Мы с Эйриком замедляемся у границы Реалты, королевского города Ночных земель, и я не могу отвести взгляда от мира, который так отличается от нашего, и который так мне нравится. Эйрик считает меня дураком. Что я ещё не привык к их отличной жизни. Но наш мир кажется примитивным. Там приземистые кирпичные здания с дырами для окон. Тут же — высокие дома, вырезанные в горах, окна тянутся на мили, закрытые от мира снаружи матовыми листами, которые зовутся Блеском. Некоторые прозрачные. Из комнаты моей леди я вижу все звезды на ночном небе. Другие, как те, что на фасаде замка Гиры, были окрашены в такие изысканные цвета, что красота казалась почти чрезмерной. Сам замок построен из материала, похожего на мрамор в Риме. Но римляне строили из кирпичей и покрыли стены мрамором, чтобы продемонстрировать власть и богатство. Когда-то я думал, что Рим — самое возвышенное место из всех, где я был. Это было до мира Фейри. Тут деревни строят из мрамора. Мрамор тут с прожилками кристаллов, которые искрятся в свете луны как бриллианты. Я такого ещё не видел.

Мы, словно призраки, двигались над брусчаткой королевской площади, где лавочники продавали товары — мясо, сладкие пироги, одежду, меха, украшения, оружие и даже кровь для гостящих вампиров.

Крик привлёк моё внимание к центру площади, где стоял большой фонтан с водой и мраморной статуей моей любимой и двух её сестёр, их руки были подняты к нему. Вода ниспадала с их ладоней по волшебству. Ещё крик, и я оторвал взгляд от статуи Андрасте. Человеческая женщина плакала и умоляла, а фейри в форме королевского стража рвал её одежду, намереваясь насладиться её телом. Другой крик прорезал воздух, но кричала не та женщина. В паре футов от неё другая человеческая женщина в разорванном платье лежала на земле. В прорезях ткани на спине была видна красная плоть от ударов плётки. Высокий фейри, которого я знал, стоял над ней с оружием, похожим на плеть, которую я видел в Риме. Это Лир, капитан королевы, жестокий мерзавец, которому нравились страдания людей.

— Королева прибыла, — сказал я Эйрику и повернулся к нему. Глаза брата пылали от сцены на площади. — Мы ничего не можем сделать, — напомнил я.

У моего брата странная мораль. Он осушил бы человека, не переживая, но не хотел насиловать и мучить как-то тех, кого считал слабее. Это неблагородно. Я не участвовал в ужасных деяниях против людей, которые мы порой видели во время визитов в мире фейри. И редко терял контроль, когда пил из человека. Но я смотрел сквозь жестокость к людям и поражался миром Фейри. Для меня он куда выдающийся и интереснее, чем наш. Но Эйрик считал людей нашим народом, с которым нужно обращаться так, как нам хочется, а не как того желают фейри. Он скривил губы, глядя на Лира. Капитан королевы оскалился в ответ. Я выругался, а Эйрик не отводил взгляда.

— Ты себя погубишь, — прорычал я.

— Пусть рискнёт напасть.

— Эйрик, ему тысячи лет, в нём чистая магия. Ты умрёшь через мгновение.

— Королева Анья не допустит этого. — Ответ не был нахальным. В отличие от других, Эйрику не нравилось внимание Аньи, но его отказы сделали брата одним из фаворитов королевы фейри.

— Может, тебе стоит дать ей то, чего она хочет.

— И лишить Фионна времени с ней? — пошутил он, говоря о супруге королевы.

Когда нас отвели в замок, отправили в тронный зал, где находилась королева Анья и двор. Андрасте и её сестры сидели неподалёку, и я посмотрел в глаза моей паре. Всё вокруг — сверкающие мраморные полы, стены, чудесные картины, шары света, которые сияли в комнате без помощи огня, на чистой магии — исчезло, осталась лишь она. Не было ничего волшебнее Андрасте.

Я почти ощущал, как её любовь согревала меня.

Моего брата стошнило бы, услышь он мои мысли. Он считал любовь болезнью. Я не согласен.

Фейри, люди, оборотни и вампиры собрались в тронном зале. Тут я впервые услышал необычную музыку, которая часто звучала в голове, когда я возвращался в наш мир. У нас не было такой красивой музыки. Она напоминала лиру, но с таким небесным звоном лира звучать у нас не могла. Музыканты фейри играли в углу. Нам запрещали брать хоть что-то из мира фейри в наш, но я часто подумывал проигнорировать правило, чтобы украсть один из инструментов из дерева и струн. Люди нуждались в этой музыке больше, чем фейри.

— Фионн рад быть тут, как и всегда, — ухмыльнулся Эйрик.

Я посмотрел на человеческого супруга королевы, стоящего рядом с ней. Шесть лет назад Фионн был одним из младших королей Эйру и опасным воином. Он выше многих фейри и намного шире в плечах. У него потрясающие зелёные глаза, настолько живой цвет, что Фионн напоминал фейри. Его люди считали его божеством. И он и его племена охотились на фейри, решив стереть их с лица земли. Я хотел убить его. А Эйрик аплодировал — неблагодарный брат. Анья не могла спустить те убийства, и отправилась в наш мир для наказания. Говорили, Анья так очаровалась Фионном, что предложила ему сделку. Если он останется с ней в мире фейри как супруг, она пощадит его красивую жену и двух младших детей. Анья показала свою неземную силу, обрушила её на его деревню. Фионн согласился. Могучий воин с тех пор стал её подстилкой.

— Боюсь, он однажды попробует её убить, — пробормотал я.

Голодные глаза Эйрика разглядывали Фионна. Мой брат не мог скрыть желание к воину. Я думал, что эта страсть так увлекла Анью в Эйрике, ведь обладала тем, что он хотел. И Анья любила сделки. Но мы с братом знали, что она не станет так давить на Фионна, и воин не обрадуется мужчине в постели. К недовольству Эйрика.

— Он никогда не попытается убить её, — ответил Эйрик. — Она убьёт его жену, а если та мертва, то его детей и внуков. Он останется с ней. До конца смертной жизни. Такая трата.

— Вряд ли Анья так думает.

Мой брат нахмурился. Анья питала слабость к мужчинам — людям или сверхъестественным — которые не были очарованы ею. Ей нравилось это новое ощущение.

Игнорируя мрачное настроение Эйрика, я прошёл сквозь толпу, чтобы поклониться трону Аньи, по дороге бросив взгляд на Андрасте, в чьих глазах был нетерпеливый голод. В выражении моего лица читалось обещание «Скоро».

Эйрик с неохотой поклонился рядом со мной.

— Братья Мортенсен. Благодаря вам в комнате добавилось грубой красоты. — Анья улыбнулась нам. Её же красота почти подавляла — золотые волосы, золотые глаза, золотая кожа. Она напоминала солнце. У моей Андрасте же серебристые волосы, глаза такого же оттенка и бледная, как луна, кожа. Словно упавшая звезда. Солнце горело. На звезду загадывали желание.

Я старался не смотреть на Андрасте. Пара фейри и вампира — неслыханное дело, и Андрасте боялась реакции Аньи. Пока нам везло. Никто не заметил, что наши запахи смешались. Кроме моего брата и её сестёр. Но они не стали подвергать нас опасности, выдавая тайну.

— Ничья красота не затмит вашу, — ответил я.

Она изумлённо улыбнулась мне и повернулась к Эйрику, который мрачно смотрел на неё.

— Что скажешь ты, Эйрик Мортенсен?

— Ваш капитан пытает человеческую женщину на королевской площади, а его стражи берут другую против её воли. Интересное сообщение о прибытии королевы.

Я ощущал неодобрение подданных королевы из-за неуважения брата. Но не удивился, когда Анья нахмурилась.

— Как он вульгарен.

Королева фейри была странной и сложной. Она могла быть милосердной и доброй, а через миг жестокой.

Капитан Лир вдруг появился рядом со мной. Его рубаха была расстёгнута, пот блестел на лбу, и волосы растрепались. Кровь окропила его лицо, но не попала на одежду. Он низко поклонился.