— Здравствуй, Сирена. Я долго ждал тебя.

Сирена отпрянула на шаг в ужасе. Потому что там стоял не Каэл.

А Виктор Дремилон.

— Ч — что ты тут делаешь? — пролепетала она. — Как ты можешь тут быть?

— Я — другая сторона связи. Темная часть, что связывает с магией крови, — ровно сказал Виктор. Он шагнул вперед, на ступеньку ниже и из беседки. — Ты уже это знаешь.

Она кивнула без слов.

Он вздохнул и посмотрел на круги.

— Я построил это для нее.

— Для Серафины.

— Для любви всей моей жизни.

— Которую ты использовал и предал, — обвинила она.

— Да, — он не спорил.

— Как можно делать так с тем, кого якобы любишь?

Он молчал. Просто шагнул ближе и широко развел руки.

— Я думал, круги означали, что наша любовь продлится вечно. Что, несмотря ни на что, мы останемся вместе. Мне пришлось жениться на другой. У нее была магия, она не могла выйти за такого низкого, как я. Она стала Доминой, носила белое, и все развалилось. Но эти круги все равно означали вечность вместе.

— Поздравляю! Круги еще на месте. Связь на месте. Серафина все еще тебя любит.

Он посмотрел на нее.

— Что ты сказала?

— Она все еще тебя любит.

— Ты говорила с ней, — едва слышно прошептал он.

— Она направляла меня, как я понимаю… как и ты — Каэла.

Он кивнул.

— Я старался привязать его к его душе. Сделать для него то, что никто не смог сделать для меня, — он смотрел вдаль. — Спасти его часть, чтобы он не закончил как я. Каждый день я сожалею о своем решении из зависти, жадности и одержимости. И надеюсь, что кто — нибудь одолеет Малису, где я не смог.

— Ты был сосудом, — поняла она. — Как только она впилась в тебя когтями, тьма растеклась как болезнь.

— Чума, — исправил он. — И от меня осталось только то, что принадлежало Сэре. Мою любовь к ней даже Малиса не смогла уничтожить. И если она еще любит меня… после того, что я сделал, я этого не заслуживаю.

— Не заслуживаешь, — согласилась сухо она.

Он издал смешок.

— Ты совсем как она. Я вижу ее в твоем лице, движениях и том, как ты свободно говоришь.

— Она — мой предок.

— Да, скажи, как? — спросил он.

— Ты не знаешь?

Он развел руками.

— Ты видишь мою тюрьму. Я не покидал мой Бьерн две тысячи лет. Передавался от Дремилона к Дремилону. Не помогал им избежать ее.

Сирена не могла представить. Не могла поверить, что он все время был тут. В плену, не мог уйти, был привязан к проклятью, которое так давно создал. Но она не жалела его. Может, эта судьба подходила для слабого мужчины, который позволил монстру управлять им.

— Ты верил, что убил ее дочь, Анну.

— Анна, — прошептал он. — Я не знал ее имени.

— Подруга Серафины пожертвовала своим ребенком вместо Анны. Она обманула тебя, чтобы спасти ее.

— Хорошо, — выдохнул он.

— И что теперь? — спросила Сирена. — Я спустилась сюда спасти Каэла. Несмотря на то, что он сделал под ее влиянием. За это он должен ответить. Многие думают, что он должен погибнуть за свои преступления. Но я пытаюсь его спасти.

— Потому что любишь его, — просто сказал Виктор.

— Я понимаю его, — сказала она. — Мы не такие, как вы с Сэрой.

— А могли бы быть.

Она видела его ответ. Правда жалила. Они могли быть такими. Легко. Серафина полюбила мужчину в Элейзии. У нее был ребенок и новая жизнь. Она могла жить так вечно. Но она вернулась в Бьерн, к Виктору и жизни в мучениях.

Сирена была лишена выбора. Это был другой путь. Это менялось. Она не выбирала Каэла по своей воле. Ни в ночь, когда он попытался забрать ее честь… или из — за того, что был таким, как она подозревала, или потому что ощущал связь, решил забрать свое. Ни когда она пришла к нему, сломленная, и он пытался помочь ей собрать в целое осколки сердца. Даже когда тьма пожирала их, и она пыталась отыскать себя, Сирена знала правду.

Каэл был ее зеркалом.

И ее врагом.

И заслуживал искупления.

Хотя бы за это и его любовь к Элее и Алессии. Хотя бы для того, чтобы Малиса не победила. Что было бы с Каэлом, если бы он не получил ту черную книгу? Какие великие дела он совершил бы в их стране? Могли бы они подружиться? Влюбиться?

Она не узнает. Из — за Малисы.

И Сирена сделает все, чтобы остановить влияние Малисы вечно.

— Я пытался помочь ему бороться, — сказал Виктор. — Учил его защищать тебя от бражей. Работать в пределах силы Малисы. Ты можешь его спасти. Я сделал все, что мог.

— Я могу его спасти? Его осталось достаточно? — взмолилась она, боясь, что уже знала ответ.

— Он как ты, Сирена. Выживший, — сказал он ей. — Ты сдашься?

Она покачала головой, и он улыбнулся. Она старалась не ощущать, что ее ударил по животу тот взгляд. Он выглядел как Эдрик.

— Я знал, что ты не сдашься, — сказал он.

— Я попробую еще раз. Я не знаю, сколько у него осталось времени.

— Время тут работает иначе, — сказал он. — Для него прошла всего минута.

— У него может не оставаться этих минут.

— Я верю в тебя.

И что — то в сердце Сирены зажило. Последние два года она была разбита, не только из — за произошедшего в ее жизни, но и из — за того, что она узнала о Серафине. При виде Виктора, сияющего любовью к тому, кого знал, что не заслуживал, последний фрагмент встал на место. Это доказывало, что любовь всегда побеждает. Даже против Малисы.

Она ощутила этот кусочек. Любящую пылкую и бесстрашную девушку, которая хотела узнать мир, а не завоевывать его. Которая хотела любить людей, а не править ими. Которая не хотела иметь столько магии, что могла все уничтожить и создать свое.

— Скажи Серафине, что я люблю ее, — сказал Виктор, голос сорвался.

— Скажи ей сам, — сказала она.

Она взмахнула руками и выпустила силу своей души. Ту, что была полна света, не дающего снова ощутить магию крови. Она бросила силу на связь. В ту часть, что связывала ее с Каэлом. Может, это последнее удерживало его тут. Дало ему Виктора. Советы. И всегда — каплю ее света.

Тьма Малисы была чумой.

Ее можно было одолеть.

Магия Сирены стала не огнем, а светом солнца. Летнее солнцестояние правило над головой, и она сделала солнце своим оружием. Оно сияло ярко, озаряло мир. Она поймала этот луч солнца и бросила на тьму Малисы в Каэле.

И смотрела со своего места у связи, как тьма горит.

Горит, пока не остался лишь дым.

Пока дым не пропал силой ее воли.

Не осталось ни капли тьмы. Только чистый солнечный свет.

Сирена открыла глаза, еще раз посмотрела на Виктора. Он подставил голову свету с улыбкой на лице. А потом пропал. Вернулся к любви своей жизни.

Сирена вырвалась из связи, из Каэла.

Открыла глаза. Проклятие было разорвано.

61

Долг

Ордэн

Ордэн метнул нож с отточенной меткостью. Это был инстинкт и память мышц, а не что — нибудь еще. Он смотрел, как клинок вонзается между глаз убийцы, который чуть не убил Гвинору. Он был перед ней в долгу. Кровь ее отца и бабушки была на его руках. Он сделает все, что нужно, чтобы спасти ее от гибели сегодня.

Хоть она была самым чудесным бойцом из всех, кого он видел. Умелая, плавная, с мастерскими движениями. У нее были грация матери, навыки отца и удача бабушки. И он любил ее как младшую сестру с тех пор, как попал в Сеть и тренировался с Дристаном.

— Неплохо, — она улыбнулась. Ее коричневая кожа сияла, черные волосы растрепались. Это было вечеринкой для нее. Они учились для этого все эти годы.

— Следи на три часа, или те гады с магией крови пробьются, — приказал Ордэн. Хотя во главе была она. Но в бою важно было только выжить.

— Айе, айе, — выдавила она.

Они бились, следовали за разрушениями, что оставила Сариэль. Огонь все еще лизал землю в некоторых местах. Обгоревшие останки солдат мешали пройти, пока они двигались к солдатам с магией крови.

Задача номер один: убрать их.

Он не хотел биться с ними и индресами одновременно. Он хотел избежать такого.

Ордэн и Гвинора почти добрались до передовой, убирая солдат по пути, когда группа членов Гильдии появилась у них на пути. И во главе был генерал — браж армии Малисы — Вара.

Гвинора застыла. Она притянула клинки к бокам, готовясь к броску.

Но Вара только рассмеялась. Низко и нечеловечески. Она взглянула на Гвинору, на Ордэна и обратно.

— Наконец, мы встретились.

Гвинора прищурилась.

— Наконец?

— О, да, — Вара стала шагать так же, как Гвинора. — Я долго ждала встречи с тобой, Гвинора Вейберн, как и с тобой, Ордэн Дейн.

— Ты встретишься только с концом моего клинка, — прорычал он.

— Откуда ты знаешь мое имя? — осведомилась Гвинора.

— Я знала твое имя годами, девочка. Охотилась на тебя, — прошипела она. — Я хочу закончить работу.

Что — то застыло в голове Ордэна. То, что он долго избегал. Долг перед девушкой, потерявшей отца. Из — за бража.

— Закончить… работу, — тихо сказала Гвинора.

Ордэн почти ощущал, что знания Гвиноры дрожали на кончике ее языка.

— Да, — Вара откинула капюшон темного плаща. — Ведь я ношу лицо Дристана Вейберна.

Гвинора сжала клинки сильнее, а потом закричала изо всех сил и бросилась на Вару.

Ордэн выругался и прыгнул в бой. Гильдия билась вокруг них, но Вара явно приказала оставить сражение с ними ей. Но она их не убьет. Он не позволит.

Гвинора будто танцевала. Плавная. Ее клинки были продолжением ее рук. С силой и яростью, какими она всегда обладала, вместе с полученной магией, она была бурей огня — опасной и непокорной.

Ордэн бился рядом с ней долго, получил то же обучение, но она превосходила его. Это было красиво.

Но Вара сдерживала их обоих. Один меч против трех. Браж не была плавной. Не так. Она словно была не из плоти. Казалось, ее сущность управляла движениями, которые не были по силам людям.

Ордэн много раз бился с бражами за годы. Он убил достаточно, защищая Дристана, а потом с Сиреной. Но Вара была не такой. Она была больше.

Сильнее, яростнее, хитрее. Она удерживала их, словно даже не утруждалась. Может, так и было. И это ужасало.

Конечно, Дристан все — таки погиб от руки бража.

Малиса хотела уничтожить магию. Дристан с Сетью со временем вернул бы магию миру. Смерти бражей не остановили Малису, желавшую убить его. И покончить с Сетью, судя по всему.

Но Сеть выжила. Выжила с ним, Гвинорой, Алви и Ритой. Умерла с Фениксом.