— Если хочешь принять душ, ты знаешь, где ванная. — Он тыкнул в пятна от выпивки на рубашке и… чёрт. — Это кровь? — Кэм мигом сократил разделявшее их расстояние и прикоснулся к груди Остина.

— Не моя, — ответил тот быстро. — Но я приму душ. Весь пропах чёртовым баром.

Нахмурившись, Кэм кивнул и отступил. Ему очень не нравилось видеть друга раненым.

— Там есть полотенца, новые зубные щётки под раковиной. Переодеться я принесу. — Остин поблагодарил и направился по коридору в сторону спальни Кэма, его тренажёрного зала и ванной комнаты. Он до сих пор старался не нагружать левую ногу. — Приятель, тебе нужна помощь?

— Нет, всё в порядке. Спасибо. — Остин растворился в темноте коридора.

Пока Остин принимал душ, Кэм убрал беспорядок, оставленный Бурбоном, потом пошёл на кухню и у окна выкурил сигарету. Он пообещал себе больше в гостиной не курить — ради Бурбона — и, когда темнело, только возле окна на кухне. В конце концов, когда Кэм справится со своим страхом темноты, то будет выходить в патио даже ночью.

Освежившись в туалетной комнате, расположенной дальше по коридору, Кэм отправился в спальню. Там он нашёл спортивные штаны, слишком для него большие, боксеры, почувствовав себя при этом как-то странно, и футболку. Кэм не знал, в чём обычно спит Остин, но в последний свой визит тот был вроде в свободных штанах. И ещё без нижнего белья — такое Кэм вряд ли забудет.

Переодевшись для сна в чёрные баскетбольные шорты, Кэм постучался в ванную, сказал, что одежда прямо за дверью, и вернулся в гостиную.

К моменту появления Остина Кэм лениво играл на своём телефоне, пока по ТВ фоном шёл какой-то второсортный фильм.

— Не против, если приглушу свет? — Остин остановился в дверном проёме и задержал руку на выключателе.

Кэм махнул «валяй», потом отвернулся и задумался об отвращении Остина к одежде. На мужчине снова были только спортивные штаны. Никакой футболки, никаких трусов. Это было заметно с одного взгляда.

Приглушив свет, Остин залез на кровать, но не уселся рядом с Кэмом, а, подвинувшись дальше, улёгся на подушку.

— Устал? — Кэм развернулся вполоборота и посмотрел на друга. Остин в самом деле выглядел измученным, и Кэм подумал, могло ли и ему тоже в последние дни приходиться несладко.

— Даже не догадываешься, насколько. — Остин потянулся к перегородке и положил на неё очки. Кэм заметил, что повязки с запястий Остина исчезли. Остались рубцы, но они были не так уж плохи. — Не представляешь, как я буду рад, когда эта неделя закончится.

— Что-то случилось? — Кэм выключил телевизор и, улёгшись на свою сторону рядом с Остином, укрыл обоих мягким пледом.

На этот раз на кровати было две подушки, и Кэм не знал, хорошо это или плохо. Засыпать вместе, лёжа почти вплотную, казалось естественно, и границы легко размывались. Не возникло и мысли, чтобы предложить Остину перебраться на диван в спальню, потому что они уже спали вместе. Сейчас было так же, как несколько раз в заточении.

— В основном сегодня, — вздохнул Остин, когда оба подвинулись друг к другу. В конце концов, как уже привычно, они лежали близко, практически касаясь лбами. — Я почти уверен, что на горизонте у меня маячит развод.

— Что за фигня? — распахнул глаза Кэм. — Я даже не знал, что у тебя проблемы. — Он был по-настоящему шокирован и, когда осознал до конца новость, откинул мысли о том, что это могло значить для него.

— Я тоже не знал, — невесело хмыкнул Остин. — Ну… — Он поколебался. — Хотя это, конечно, ложь. У нас были проблемы, но я не думал, что настолько серьёзные. Даже не знаю. — Он вздохнул и посмотрел на разделявшее их пространство. — Последние несколько лет мы жили по накатанной. Потом случилось это дерьмо, и теперь она… похоже, она ищет выход. — Остин снова посмотрел на Кэма. — Она сказала, что не в состоянии справляться с последствиями того, через что я прошёл. Но, думаю, есть что-то ещё.

Кэм в растерянности нахмурился. Он почти ничего не знал о браке друга, тогда что он мог сказать? Разговоров на эту тему не было, даже в неволе. В камере Кэм никогда об этом не спрашивал, потому что интуитивно чувствовал: Остину становилось не по себе. И когда сокамерник рассказывал истории, то в основном о Райли, родителях, детстве… а однажды он даже рассказал, в честь кого назвал дочь.

По мере того, как молчание затягивалось, тема разговора уходила в небытие, и к Остину возвращался вполне довольный вид. Кэма это немного успокоило, он надеялся, что с другом будет всё в порядке. Наверное, нужно было спросить, но, если честно, совсем не хотелось. Кэм не был силён в беседах и не горел желанием слушать рассказ Остина о женщине, которую тот, вероятно, любил.

— Я не лгал, когда сказал, что во всём мире только ты имеешь для меня значение, — пробормотал Остин спустя какое-то время. Он прочистил горло и ещё раз отвёл глаза. — Ну, то есть Гейл помогает, но… это другое.

Кэм медленно кивнул и на автомате положил руку Остину на плечо, стараясь успокоить. И чтобы быть ближе. И чтобы коснуться. И чтобы, чёрт, просто быть.

— Я знаю.

Это было правдой. С последней встречи с Остином несколько дней назад Кэм встречался с Гейл дважды. Она действительно была хорошим врачом, но, как и сказал Остин, это было не одно и то же: Гейл не сидела с ним в одном камере.

Остин снова поднял голову, и их носы соприкоснулись. Кэм втянул воздух — сердце внезапно начало бухать и вырываться из грудной клетки. Потом задержал дыхание, потому что Остин сократил разделявшее их тела расстояние и обнял за талию.

— Остин…

Какого чёрта он делает?

Кэм очень скоро узнал ответ, когда почувствовал, как его губ коснулись губы Остина. Оба еле слышно дышали, замерев соединёнными призрачным прикосновением. Лёгким, еле ощутимым, но запускавшим по всему телу мириады электрических искр. В какой-то момент Остин надавил, и Кэм, застонав, сдался и углубил поцелуй. Он открыл рот и кончиком языка лизнул нижнюю губу Остина. Тот тихо выдохнул и втолкнул свой язык в рот Кэма.

Поцелуй постепенно становился жадным и страстным, как и их руки. Отбросив переживания о зыбкой грани, что подобает делать, а что нет, Кэм скользнул ладонями по телу Остина и, обхватив упругую задницу, притянул ближе, потом ещё ближе, пока не упёрся вставшим членом в такой же стояк.

— Господи, — выдохнул Остин. Он отстранился сделать вдох, потом снова вернулся к губам Кэма, только теперь действовал напористее. Закинув ногу на его бедро, он перекатился и оказался сверху. — Остановиться? — Остин куснул небритый подбородок Кэма, а потом снова глубоко поцеловал.

— Только если ты чёртов идиот, — фыркнул Кэм и забрался ладонями Остину в штаны.

Тупыми ногтями он впился в плоть ягодиц, заставив Остина охнуть и толкнуться бёдрами вперёд. Блядь, это было хорошо. Нет, Кэм не собирался сентиментальничать, как какая-то там цыпочка, но не мог отрицать, что это было чертовски приятно во всех смыслах, известных мужчине. Остин был не только сексуальным, он был ещё и хорошим человеком и… умел целовать опьяняюще.

Остин с Кэмом целовались страстно, глубоко, переплетаясь языками, сталкиваясь зубами и сливаясь тёплыми губами. Щетина царапала и раздражала кожу, от чего член Кэма только больше наливался.

Но Кэм чувствовал, что нужно перенять инициативу. Он не имел ни малейшего представления, что творилось в голове Остина — в последние несколько дней, может даже больше, — но, хотя казалось, что он вполне нормально реагировал на поцелуи, подростковое потирание членами и бодания друг друга бёдрами, Кэм чувствовал, что Остин не решался идти дальше.

— Давай помогу тебе кончить, — произнёс Кэм скрипучим от похоти голосом и перекатил Остина на спину. В металлической клетке оба видели друг друга без одежды бесконечное количество раз. Но сейчас всё было по-другому. — Остин, развяжи шнурок, — велел Кэм, и пока Остин стягивал с себя штаны, резко сдвинулся ниже и поцеловал его чувственно, медленно, но всё так же глубоко. Потом его рука скользнула вниз, к толстому члену Остина. Обоих пробила дрожь. — Чёрт, — выдохнул Кэм. Его пальцы обхватили гладкий, тяжёлый и твёрдый, как сталь, ствол.

— Кэм, — простонал Остин. Кэм дразняще провёл зажатой ладонью вверх и вниз и пожалел, что поблизости нет смазки. В отличии от Кэма, Остин был обрезан. — О господи, как хорошо.

Кэм мурлыкнул и запечатал рот Остина поцелуем, а затем двинулся губами вниз по телу. Он неспеша выцеловывал твёрдые грудные мышцы. Чёрт, Остин пах восхитительно, и Кэму до радуг перед глазами хотелось ублажать это тело. Ощущение было новым.

Расположившись между сильных ног, Кэм лёгким толчком развёл их шире и какое-то время покрывал поцелуями твёрдый живот, мускулистые бедра и кожу с аккуратно подстриженными волосками вокруг толстого члена. Кэм чувствовал, как собственный стояк, прижатый к матрасу, жаждал ласки, и с любопытством подумал, насколько далеко Остин готов зайти.

Прижавшись носом к основанию члена, Кэм глубоко вдохнул мускусный запах смеси из возбуждения и геля для душа. Рот наполнился слюной. Кэм застонал и, сильнее сжав в кулаке чужой горячий член, длинно лизнул его языком от основания вверх. Затем нанизался ртом на головку и пососал, слегка задевая зубами.

— О чёрт, — всхлипнув, выдохнул Остин и вцепился пальцами Кэму в волосы. Не управлять им, нет. Просто удерживать там, внизу.

Облизав губы, Кэм начал отсасывать, и когда поднял глаза, увидел, что Остин наблюдает за ним голодным и обжигающим взглядом, в котором читалось сильное желание.

Собираясь сделать следующий шаг, Кэм на секунду остановился. Не прерывая зрительный контакт, он засунул большой палец в рот, обильно покрыл его слюной, а затем снова взял член Остина на всю длину. Головка коснулась задней стенки глотки, и во рту почувствовался яркий вкус выступившей капельки предэякулята. Кэм закрыл глаза, громко застонал, не выпуская член изо рта, и подушечкой большого пальца одновременно погладил расщелину между ягодиц Остина. Кэм в последнюю очередь хотел заходить слишком далеко, но появилось предчувствие, что Остину должно понравиться.