За несколько часов до зимнего солнцестояния совет воссел на своих, образовавших круг, тронах, в ряде которых были и наши с Генри. Один из черных алмазов, а другой из белых. Я не решалась сесть на свой трон, так как не имела никакого отношения к планированию битвы и не собиралась в ней участвовать, однако Генри настоял.

Перед началом встречи на подлокотник маминого трона уселась Персефона, так, будто проделывала это уже тысячу раз прежде. Она окинула меня взглядом, а я заерзала, когда поняла, что однажды мой трон принадлежал ей. Просто чудесно.

— Мои братья и сестры, сыновья и дочери, — обратился ко всем Уолтер. Он с серьезным видом посмотрел вокруг, изучил лицо каждого из присутствующих, но не удостоил взглядом пустой трон Каллиопы. Будто его вообще там не было. — Мы ждали этой ночи целые месяцы, и вот, она настала.

Спина Генри была абсолютно прямой, подбородок вздернут, а лицо его ничего не выражало. Круги под глазами стали еще темнее, отчего мне вспомнился последний год жизни мамы, а морщины на лице пролегли глубже, чем когда-либо прежде. Меня пронзило чувство страха, я заставила себя не думать о его возможной гибели. Мне следовало дать ему больше времени для сна. Я должна была уйти в другую комнату, чтобы не беспокоить его. Я должна была сделать столько всего, о чем бы точно побеспокоились Ингрид и Персефона.

— Наш враг силен, нет смысла отрицать, — продолжил Уолтер. — Но мы смогли победить его однажды, и я уверен, что победим и сейчас.

Уголок рта Генри дернулся. Уолтер лгал. Даже я осознавала насколько ничтожны были их шансы без Каллиопы. Она отказалась от сотрудничества, потому ее заперли в одной из комнат где-то в глубинах дворца. Чем бы она ни помогала им во время первой войны, для победы эта девушка значила многое. Без нее каждый готовился к поражению. Я лишь надеялась, что они не достигнут точки невозврата.

— Я хочу произнести тост, — заявил Уолтер, и рядом сидевший Ксандер махнул рукой. Перед каждым из нас возникли парящие в воздухе бокалы. — От чистого сердца говорю каждому, кто сидит в этом зале. Знайте, что бы сегодня ни случилось, я горжусь вами. Мы одна семья, и никто не будет забыт.

Меня замутило. Единственное, что удалось сделать, это пробормотать ответ вместе с другими и отпить вина. Они все же готовились умереть. Возможно не все, но от самой мысли закружилась голова. Мне было страшно. Если хоть один из них не вернется… Я не смогу жить с такой виной.

Никто не сказал ни слова. Все они сидели в полной тишине и смотрели, как стрелки часов все ближе и ближе подходили к полуночи, а я разглядывала родные лица. Маму. Генри. Аву. Джеймса. Все они собирались рискнуть своей жизнью. Эгоист во мне гадал, что случится со мной, если никто из них не выживет. Останусь ли я во дворце без возможности подняться на поверхность, или меня разыщет Кронос и закончит начатое? Я и сама надеялась, что он так поступит, если в итоге останусь одна.

Незадолго до того, как часы пробили полночь, Генри взял меня за руку. Его кожа была теплой, в отличие от моей, а ладонь сухой. На секунду его хватка усилилась, и меня пронзил ужас. Он что, прощался?

— Пожалуйста, возвращайся, — прошептала я так тихо, чтобы только он один услышал. Генри раз кивнул, это был еле заметный жест, что мне показалось будто его и не было, и отпустил мою руку.

Генри встал, за ним и остальные. Стоявшая напротив меня Ава взяла Николаса за руки, и я отвела взгляд. Я знала всех членов совета уже год. Они идут рука об руку с самой зари человечества, и все мои чувства были ничем в сравнении с тем, что они пережили.

Когда часы начали бить полночь, Генри вошел в центр круга, и другие присоединились к нему. Мама грустно улыбнулась мне, и я молча взмахнула рукой на прощание.

После двенадцатого удара все исчезли.

***

Я осела на подлокотник своего трона, уткнувшись лицом в ладони, и залилась слезами. Меня переполняла собственная беспомощность, и я попыталась подтолкнуть свой разум к полю битвы, изо всех сил стараясь увидеть происходящее. Мне это было так необходимо.

Я подпрыгнула, когда кто-то коснулся моего плеча, и чуть не свалилась с помоста. Мои глаза закрывала пелена слез, но мне удалось разглядеть очертания блондинки, держащей руки на бедрах. На одно ужасное мгновение мне показалось, что это Каллиопа. Я считала, что заслуживала смерти, если не отправилась на битву с остальными.

— Все будет хорошо, — сказала девушка, и я облегченно вздохнула, когда узнала голос Авы. Я вытерла глаза рукавом, и ее фигура приобрела более четкую форму.

— Ава? — Мое лицо запылало, когда я осознала, что она, должно быть, стала свидетелем моей слабости. — Что ты здесь делаешь? Разве ты не должна быть с остальными?

— Кто-то же должен был убедиться, что ты не побежишь следом, — пошутила девушка, однако ее слова были мне как пощечина. — Кроме того, я никогда не славилась ролью бойца. Мне больше по душе любовь, а не война. Подойди сюда, на кого ты похожа! Как можно было так заделаться за пол минуты?

Из ниоткуда возник платок, и я позволила ей вытереть мне щеки и нос. Это было так по-матерински, что мои глаза снова наполнились слезами, и подруга успокаивающе погладила меня по спине.

— Давай-ка сядем. — Она подвела меня к обитой тканью скамейке, стараясь избегать тронов. — Не волнуйся ты так. Они профессионалы в своем деле, да и план наш не плох. Ты и глазом моргнуть не успеешь как они уже вернутся обратно, обещаю.

Было мило, что Ава меня утешала, но ей неоткуда было знать, что ее слова правдивы. Ложные надежды мне были не к чему. — Если что-нибудь случится, то это будет моя вина, — удалось произнести мне между всхлипываниями. — Я — причина всему.

— Ох, Кейт. — Ава обняла меня. — Не надо так думать. Конечно же это не твоя вина. Это всё Каллиопа, но когда мы с ней покончим, она больше никому не сможет навредить.

— Они же не могут победить Кроноса без нее, — возразила я. — Что если он их убьет? Уолтер сказал…

— Папочка слишком драматичен, — ответила Ава, но как бы мне ни хотелось ей верить, я не могла. — Кейт, эта битва простой не будет, но пойми, они помогут друг другу в случае чего. А иначе какая мы тогда семья?

Ответа у меня не было. Плохое порой случается. И никакая любовь тут не поможет. Иначе моя мама не заболела бы раком. Я закрыла глаза и заставила себя расслабиться, надеясь, что на этот раз мой дар сработает и я смогу увидеть происходящее на битве. Даже если мне придется увидеть то, что причинит огромную боль, это лучше, чем сидеть и ждать. В этом я была уверена.

— Пытаешься увидеть их? — поинтересовалась Ава, нарушив тем самым мою концентрацию.

Я открыла глаза и кивнула. Не было смысла ей лгать.

— Не надо, милая, — Ава взяла мою руку и сжала ее между своих ладоней. — Тебе лучше не знать.

В горле образовался ком. — Я не могу… не могу просто сидеть и ждать, — мой голос надломился. — Как ты можешь быть такой спокойной, когда нашим родным угрожает смерть?

— Я спокойна только потому что знаю, чего ожидать, — пояснила она. — Даже если ты увидишь, что там происходит, ты не поймешь суть их действий. Ты ведь знакома только с тем как ведут войну смертные. Ты будешь нужна Генри, когда он вернется, поэтому не истощай себя наблюдениями.

Я уставилась на мраморный пол. Что бы ни говорила Ингрид, как бы Генри ни относился ко мне, факт оставался фактом: в бою с ним была Персефона. И если что-то случится с одним из его братьев или сестер, за утешением он пойдет не ко мне. — Ему нужна будет Персефона.

Ава фыркнула. — О, да ладно тебе! Как только выдастся возможность, она сразу же побежит обратно к Адонису.

— Не уверена. — Я заколебалась рассказывать ли ей. — Она поцеловала его.

— Что?! Кто?

— Персефона. Она поцеловала Генри.

— Когда? — не поверив своим ушам, спросила Ава. — Она же ненавидит его, зачем ей…

— Она пыталась доказать ему, что их отношения — плод его воображения. — Я коснулась головой скамьи. — Это было той ночью, когда мы вернулись. Они сидели в комнате с кучей окон, она забралась к нему на колени. Они немного поговорили, а потом она поцеловала его. Я не хотела на это смотреть, — добавила я, на случай, если Ава подумала, что я шпионила за ними. — У меня не получилось вырваться из видения. Это был не просто чмок, и я знаю, что Генри понравилось.

— Ха, еще бы, — согласилась Ава, и когда поняла, что ее слова ничуть меня не успокоили, быстро добавила: — А у вас отношения улучшились? «Сбрасываете обувь»?

Я нахмурилась. — Что? Ты про… не было такого. Мы не… вообще, с той ночи больше ни разу. Как ты… — я остановилась. Конечно же она спросила об этом, это ведь Ава. — Он… обнимает меня по ночам, но мы даже не целуемся.

У Авы отвисла челюсть. — Шутишь? Боже мой, Кейт, почему ты не сказала раньше?

— Я пыталась, — недоуменно ответила я. Как вдруг я стала виноватой? — А что бы ты смогла сделать? Принудила бы его? Я не хочу так, Ава.

Подруга закатила глаза. — Честное слово, ты такого обо мне мнения? Не в этом смысл любви, Кейт, но я бы могла подтолкнуть его в нужном направлении. Без использования своей силы, — добавила она, когда я зыркнула на нее. — Когда-нибудь ты начнешь доверять мне. Наша всеми любимая подружка скоро покинет это место, и что ты будешь делать тогда?

Мне не особо нравилась Персефона, но она была моей сестрой, и отношение Авы к ней меня задело. — Откуда у вас эта вражда? Я понимаю, что тебе тоже нравится Адонис, но разве у тебя недостаточно других игрушек?

— Ты ведь видела его, — Ава дерзко ухмыльнулась. — Неужели ты отнесла бы его к числу каких-то там игрушек?

— Нет, но…

— Вот именно. Дело в том, что я первая заметила его, а она увела его у меня из-под носа. Можешь даже спросить Папочку.

— Не хочу я ничего спрашивать у Уолтера, — грубо ответила я. — Разве у Адониса не было права голоса?

Ава как ребенок надула нижнюю губу. — Он хотел нас обоих. Именно поэтому Персефона отказалась от своего бессмертия. Она хотела, чтобы в Подземном мире он был полностью в ее распоряжении, и чтобы не пришлось делиться со мной.