— Продолжим, — произнес Уолтер. — Наша ловушка удержит Кроноса до дня следующего зимнего солнцестояния, и вот, что я намерен сделать…

— Брат, — перебил его Генри. — Если позволишь.

— Конечно, — согласился Уолтер, и Генри чинно встал.

— Мои сестры и братья, — произнес он, глядя на колонны и скамьи за нашими спинами, а не на совет. — Я вынужден сказать, что тоже решил отступить.

Я удивленно раскрыла рот, а по комнате прошелся ропот членов совета. Ава словно ребенок свернулась калачиком на своем огромном троне из ракушек и заплакала.

Уолтер будто хотел сделать шаг, но в последнюю минуту передумал. — Мы рассчитываем на тебя, — медленно произнес он. — Вместе у нас есть возможность победить, но без тебя…

— Моя задача управлять миром Подземным, а не тем, что выше. Я сделаю все возможное, чтобы Кронос остался в ловушке до зимнего солнцестояния, но я принял взвешенное решение, — ответил Генри. — Прошу вас отнестись с пониманием.

Моя мама встала с таким же выражением лица, которое мне довелось увидеть, когда в одиннадцать лет я решила покраситься в фиолетовый, а в четырнадцать набить татуировку. Но не сделала ни того, ни другого. — Генри, мы все боимся того, что может случиться, но если и ты откажешься, то мы проиграем. Ты знаешь это. Кронос пролил уже достаточно крови…

— Это бесчинство, и я сопереживаю каждому, кого ранили. Диана, ты как никто должна понимать, почему я так поступаю. Цель Каллиопы — Кейт, и нельзя отрицать, что сегодня она чудом осталась жива. Я подвел ее дважды, и больше так не поступлю.

Я неосознанно поднялась со своего места, боль от вины и скорби сменилась злостью. — Не смей использовать меня как оправдание, чтобы бросить свою семью. Каллиопа придет за мной даже если ты откажешься сражаться. Я не стану стоять в стороне и тебе не позволю, я не хочу, чтобы совет винил в проигрыше меня.

— Тебя никто не осудит, моя дорогая, — произнес Уолтер. — Генри, без тебя нам не выиграть. Только ты можешь остановить Кроноса, и если Каллиопа за год не поймет, что натворила…

— Мне жаль, но я не передумаю. Ты не оправдание, Кейт. Если я закрою Подземный мир, то независимо от исхода войны смогу обезопасить тебя, смогу выполнять свою работу и присматривать за мертвыми душами.

— Почему ты отказываешься? Если ты выйдешь из игры — все умрут.

— Они умрут если я буду сражаться. Я не хочу рисковать твоей жизнью. Мы уже знаем, что Каллиопа готова на все, лишь бы убить тебя, и, учитывая, что Кронос заинтересован в тебе, она слишком опасна.

Персефона встала, не дав мне возможности съязвить в ответ. — А как насчет других Титанов? Если Генри…

— Каких Титанов? — спросила я с колотящимся сердцем.

Персефона одарила меня недвусмысленным взглядом. — Позволишь продолжить? Если Генри не хочет помогать, тогда ладно. Понятно же, что никто не заставит его передумать. — Ее глаза вспыхнули, когда она взглянула на Уолтера. — Отец сказал, что никто не обвинит нас, если мы уйдем. И Кейт, прежде чем закатишь истерику, знай, что не мы одни можем сражаться с Кроносом. Не все Титаны находятся под стражей. Потому, если нам улыбнется удача, то они захотят помочь.

— Вероятность того, что Титаны согласятся бороться на нашей стороне после того, как мы их потеснили, ничтожно мала, — строго произнес Уолтер. — Неразумно предлагать Кроносу лишних союзников.

— Попытка не пытка.

— Возможно Рея поможет, — подал голос Джеймс, который все это время молчал. — Я знаю, где ее найти.

— У нас нет на это времени, — возразил Уолтер. — Нам нужно готовиться, а уговаривать ее бороться против сотоварища придется очень долго…

— Давайте я попробую, — предложила я, мой голос прозвучал храбрее, чем я себя чувствовала. — Я хочу хоть чем-то помочь.

— Кейт… — начал Генри, но я его перебила.

— Не надо. Ты принял свое решение, теперь позволь мне принять свое. Если ты не хочешь участвовать, то нам нужен тот, кто захочет.

— Генри прав, — кивнул Уолтер. — Ты никогда не встречалась с Титанами. Ты новенькая, и любое неосторожное слово…

— Пошлите кого-то со мной.

— Я не могу этого сделать, — сурово произнес Уолтер. — Если ты хочешь найти…

— Можешь, я пойду.

Ава произнесла это тихо и неуверенно, но ее голос прозвучал громче голоса Уолтера, и он остановился. Они обменялись непонятными нам всем взглядами.

— Ладно, — сдался Уолтер, и во мне зародилась надежда. Я наконец принесу пользу. Даже если Рея откажет нам, я хотя бы попытаюсь загладить то, что Генри отказался участвовать из-за меня. Что бы кто ни говорил, я не могла сидеть, сложа руки, с пониманием того, что их гибель на моей совести.

Промелькнувшая на лице Генри тень преобразила его до неузнаваемости. — Кейт, пожалуйста. Ты зря считаешь себя виноватой. Каково, по-твоему, будет мне, если ты пойдешь на поиски Реи из-за моего отказа, и если с тобой случится непоправимое?

Во мне что-то щелкнуло. Он мог назвать уйму причин, но решил выбрать эту? — В том и дело, Генри. Я не знаю, что ты чувствуешь. Все говорят мне, а я хочу услышать это только от тебя. Сколько бы я ни умоляла тебя, ты молчишь… ты только рискуешь жизнями моей семьи, чтобы я была в безопасности. Как, по-твоему, я должна себя чувствовать?

Он мгновение выглядел удивленным, но тут же снова надел маску невозмутимости. — Я готов был исчезнуть до встречи с тобой. Если с тобой что-нибудь случится, мое намерение не изменится.

Сначала мне показалось, что я неправильно расслышала. Генри и раньше дергал меня за ниточки — то же делал и весь остальной совет, — но он никогда не ставил на кон свою жизнь. Я думала, он не посмеет меня шантажировать. Видно, я ошиблась.

— Прости, что мне все равно, — мои слова сочились ехидством, каждый крохотный шаг навстречу нашему будущему замело ветром. — Персефона вернулась, я думаю ты будешь рад, если она снова тебя поцелует.

Генри замер. — Снова?! Персефона! — прошипела за моей спиной мама.

Тугой узел в моей груди вернулся. — Понимаю, я не она, и никогда ей не стану, но знаешь что, Генри? Я рада этому, ведь я другая, я не предам тебя. Я не влюблюсь в другого, я никогда не посчитаю, что ты недостоин моих чувств. Я останусь здесь до тех пор, пока ты не выгонишь. Я люблю тебя, но манипулировать собой не позволю. Это нечестно по отношению ко мне и твоей семье, поэтому прекрати шантажировать меня, если не хочешь разрушить то, что у нас есть. Хочешь быть несчастным? Пусть, твой выбор. Хочешь быть с Персефоной, хотя она даже не любит тебя? Хорошо. Не хочешь целовать меня на ночь? Ладно. Хочешь годами избегать меня? Да избегай хоть целую вечность. Но не смей мешать мне сделать все, что в моих силах, чтобы предотвратить падение нашего мира.

Пока Генри удивленно пялился на меня, я повернулась к Уолтеру, и быстро, чтобы Генри ничего не успел возразить, сказала: — Если не возражаете, я пойду собирать вещи. Чем быстрее заручимся поддержкой Титана, тем больше вероятность, что мы победим.

Уолтер лишь кивнул, а я сошла с помоста и направилась к выходу, глядя только перед собой. Никому не позволю видеть свою слабость.

Никто не бросился мне в след, пока я шла вдоль колонн и в вестибюль. Стоило закрыть за собой дверь, я тут же прильнула к ней и закрыла глаза, пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце. Я поступила правильно. Генри не оставил мне иного выбора, и если он решит отвернуться от меня, то сделает это без обиняков, а не потому, что думает, будто я его не люблю.

Тут дверь резко открылась и в вестибюль скользнула Персефона. В ту секунду из тронного зала послышались крики совета.

— Ты умеешь красиво уйти, — усмехнулась Персефона, но потом посерьезнела. — Прости, что ты все видела. Я не знала.

Как будто это что-то меняет. — Неважно, — пробормотала я, устав кричать и ругаться. — Я понимаю, почему ты так поступила.

— Разве? — Персефона уселась на скамью и жестом предложила присоединиться к ней. Я села как можно дальше. — Я прекрасно знаю, что он чувствует ко мне. Это ни для кого не секрет, и как бы сильно я ни отталкивала Генри, это лишь подогревает его чувства. Это одна из причин, почему я решила стать смертной, — добавила она. — Я поняла, что дальше будет только хуже. Ему и так сильно от меня досталось.

Трогательная история, но я в нее не поверила. Персефона самая настоящая эгоистка. Возможно с исключениями, но я увидела достаточно, чтобы увериться в своем первом впечатлении.

— Ты все правильно сделала, — сказала Персефона, подтверждая мои мысли. — Я понимаю, почему Генри решил отступить, но он сделал это по неправильным причинам.

— То есть спасти меня это недостаточно хорошая причина?

— Да, именно так, — кивнула Персефона, и я скривилась. Все равно смысла спорить с ней не было. Персефона права. — Нравится тебе или нет, но ты всего лишь один человек. Кронос разорвет мир на части, если сбежит с острова.

— Думаешь я не знаю? — огрызнулась я. — Если моей жизни хватит, чтобы спасти мир, то я готова отдать ее, однако не могу, ведь Каллиопа хочет, чтобы умерла не только я. Так что хватит тыкать меня носом.

Персефона вздохнула. — Прости. Похоже, верных слов мне не подобрать?

Наши разногласия закончатся в ту минуту, когда она перестанет относиться ко мне как к человеку, который ничего не понимает. Я мало что знала, это верно, но Персефоне не стоило вести себя так отвратительно.

— В общем, — произнесла Персефона после нескольких минут тишины. — Я лишь хотела объясниться… почему поцеловала его. Еще раз прости.

Я уставилась на свои руки. Лучше отбить себе все пальцы, чем еще раз пережить подобный разговор. — Я не злюсь, что ты поцеловала его. Я злюсь, что Генри хотел этого.

— Ты же понимала, что так случится. Хотя, знаешь, что? Ему не понравилось.

Я с опаской посмотрела на Персефону. — В каком смысле?

— Так ты не слышала остальной части! — немного самодовольно произнесла Персефона. — Я так и думала. Ты бы не вышла из себя, если бы услышала, что он сказал после.