ГЛАВА 4

.

ТИТАНЫ

Я инстинктивно прикрыла голову руками, когда посыпался град из осколков, хотя их острые края едва ли задели меня, будто я была сама из стекла.

Точно. Бессмертие. Вечно забываю про эту деталь.

— Что за… — я обернулась, чтобы осмотреть повреждения, но Генри закрыл мне весь обзор, толкнув себе за спину. Я упала на осколки, а когда поднялась на ноги, Генри и его братья уже подходили к разбитым окнам.

Возле меня возникла Ава, и схватила за локоть. — Пойдем, — сказала она дрожащим голосом. Ее лицо было бледнее пепла. — Нам нужно уходить.

— Что происходит? — спросила я; на меня нашло тошнотворное чувство страха пока я ковыляла, идя рядом с ней. Все расступались, пропуская нас. Они были наготове. Даже если все неохотно признавали, я понимала, что это связано с Каллиопой и свежим шрамом, идущим вдоль груди Генри.

Ава не ответила. Она чуть ли не волочила меня по проходу. Мои каблуки скользили по полу, пока я пыталась восстановить равновесие, но не получалось.

Я снова упала на пол, и потянула за собой Аву. Однако девушка не теряла времени, и помогла мне подняться. Пока мы пробирались к выходу, по залу эхом разнесся грохот, а дворец заполнил мерцающий туман. Такой туман я уже видела в своем видении.

Но этот был куда плотнее. Он потрескивал странными завитками света и через мгновение навис над Генри, словно узнав его. Генри вскинул руки, точно так же, как и в моем видении, а остальные члены совета образовали позади него и его братьев полукруг.

Мое сердце стало бешено колотиться в груди, а рядом замерла Ава. Этот туман чуть не убил Генри, а теперь он напал на нас всех. Когда он стал приближаться к Генри, моей матери и всем, кого я любила, во мне появилось инстинктивное стремление защитить. Но чем я могла помочь?

Этот туман рассекал воздух быстрее, чем члены совета могли отреагировать. Однако он целился не на Генри, Уолтера или Филлипа.

Он направлялся прямиком на меня и Аву.

У меня не было времени на раздумья. Толкнув Аву за ближайшую колонну, я метнулась за ней, но недостаточно быстро.

Мое колено пронзила невероятная боль, похожая на молнию, ударившую в тело. Туман стал окружать меня, пульсируя в такт сердца. Я могла лишь закричать.

— Ава, — выдохнула я, прислонившись к колонне. Крики членов совета эхом разносились по всему залу. — Беги отсюда.

Она непонимающе пялилась на меня. Сжав зубы от боли, я взяла ее за руку и заставила себя двигаться вперед, наполовину хромая, наполовину прыгая в сторону выхода. Позади меня оставался кровавый след, но туман не пытался атаковать снова.

Кто-то кричал нам в след, и мне показалось, что я слышала, как Генри зовет меня по имени. Но из-за быстро бьющегося сердца все звуки будто покрыла пелена. Мне казалось, что я умру. Что мы все умрем. Эта штука могла убить богов. И на этот раз, после смерти не будет ничего. Если ты бессмертный.

Я не была готова умереть. Ни сейчас. Ни потом.

Спустя, кажется, целую вечность, мы достигли дверей, и я протолкнула в них Аву. Из-за головокружения, ужаса и агонии, я схватилась за ручку, чтобы удерживать себя в вертикальном положении, и смотрела, как на противоположном конце зала бушует битва.

Двенадцать членов моей новой семьи боролись с туманом, а Генри и Джеймс блокировали центральный проход от силы, которую я не могла видеть. Хотя могла чувствовать — глубоко в костях и в каждом нерве своего тела. Чем бы это ни было, казалось, что это пошатнуло саму основу Подземного мира.

Кровь стекала по раненой руке Джеймса, когда он изо всех сил старался удержать монстра второй, здоровой, рукой. Рядом с ним стоял Генри — непоколебима сила, — я не могла уйти.

— Братья! — закричал Генри. — По моей команде!

Трое братьев двинулись к туману, а остальные проследовали за ними, образовав подобие треугольника. От каждого из них исходила неизмеримая сила. Процессию возглавляли Дилан и рыжеволосая Ирен, но им не дали возможности атаковать.

В мгновение ока, Генри и его браться подлетели вверх и выпрыгнули из окна, унося с собой туман.

После шума всей битвы, в моих ушах зазвучала тишина, и я, наконец, позволила себе упасть на пол. Большинство оставшихся членов совета собрались вместе возле тронов, но Джеймс и моя мать поспешили к нам.

Джеймс первым добрался до меня, он упал в нескольких шагах, чуть проскользив на коленях. — Он тебя ранил, да? Тео! — закричал он, оглядываясь через плечо, и я поморщилась.

— Остановись, — сказала я. — Ты тоже ранен.

— Да, но разница в том, что если я умру, то Генри разрывать мир на части не станет. — Он нерешительно потянулся здоровой рукой к моему колену, не осмеливаясь коснуться. Я не винила его. По моей ноге стекала кровь, собираясь лужицей на полу. И теперь, когда угроза, хоть и временно, исчезла, каждый нерв в теле будто горел в огне. Я никогда в жизни не испытывала такой боли, даже когда Каллиопа убила меня и бросила тело в реку.

Мама подошла к нам и стала осматривать мои раны, но ничего не сказала. Вместо этого она проскользнула за моей спиной и взяла Аву за локоть. Теперь, когда битва закончилась, к щекам Авы снова вернулся слабый румянец; мама пыталась увести ее отсюда, но Ава отказывалась двигаться.

— Ты спасла меня, — сказала она мне, дрожа, как будто шла босиком по снегу. — Он убил бы меня, если бы ты не оттолкнула меня в сторону.

— Ничего, — сказала я. — Ты бы поступила так же.

Ава молчала. Мама снова потянула ее в сторону, но на этот раз Ава упала рядом со мной, напротив Джеймса. — Ты не понимаешь, — сказала она, широко раскрыв свои голубые глаза, и серьезно посмотрев на меня. — Это единственное, что способно убить нас, а ты спасла меня.

Среди моей агонии разыгралось любопытство, и я сквозь сжатые губы спросила: — Почему он напал именно на нас? Почему не на Генри, Уолтера и Филлипа?

— Потому что это Каллиопа послала Его, — ответил Джеймс, всё еще суетясь из-за моей ноги. — Тео, ты нужен ей сейчас, а не на следующей неделе, — снова закричал он через плечо.

Тео направился к нам по проходу; его вьющиеся волосы падали ему на глаза. Элла шла в ногу с ним, но ее взгляд упирался в пол, а лоб был сильно нахмурен. Я видела ее в таком состоянии только раз: когда прошлым Рождеством на Тео напали. Было ужасно наблюдать за тем, как всегда уверенная Элла выгладит сбитой с толку. Меня замутило.

— Он ранил ее, — сказал Джеймс, указывая на мою ногу. Тео опустился на колени рядом со мной и положил руки на место ранения. Генри раньше исцелял меня, и я ждала, что почувствую то же утешительное тепло и от Тео.

Вместо этого, по ноге прошел огненный свет, вызывая глубокую и мучительную боль. Ее место занял горячий жар, и я стала задыхаться, думая, что нога скоро превратится в пепел. Я не решалась открыть глаза, и даже когда он убрал руки, боль всё равно чувствовалась.

— Готово, — сказало Тео. Я услышала, как он поднялся на ноги. — Но шрам не убрать.

Собрав то, что осталось от моей смелости, я приоткрыла один глаз, и вздохнула с облегчением, когда увидела, что нога всё еще на месте, и по всем признакам с ней всё в порядке. Но когда я попыталась пошевелись пальцами ног, она снова начала обжигающе болеть.

— Если рана исцелена, то почему нога еще болит? — сказала я в панике. Что если боль никогда не исчезнет? Как я буду жить с этим? Испытывал ли Генри то же самое? И если да, тогда как он мог бороться?

— Потому что в мире нет силы, которая уймет боль, когда та не готова покинуть тело, — ответил Тео. — Эта рана не обычная. Боль продлится еще несколько дней, потому что Он еще очень слаб. А до тех пор я больше ничем помочь не смогу.

— Он? — Я осторожно коснулась тонкой серебряной линии, которая шла через все колено. — Вы называете туман «Он»?

Тео кивнул в сторону моей матери. — Ты в надежных руках. Объясните ей всё. А теперь, с вашего позволения.

Он обнял Эллу за талию и направился обратно к группе оставшихся членов совета. Все они снова сидели на скамьях, и, склонив головы, что-то обсуждали между собой. Когда Тео и Элла приблизились, Дилан, бывший парень Авы из школы Эдема, поднялся, чтобы освободить им место. Даже через огромный холл я чувствовала на себе его взгляд.

— Мама? — сказала я, потирая колено; от этого хуже не станет. — О чем все говорят?

Она предложила мне свою руку. Я взяла ее, пораженная тем, насколько сильной она выглядела по сравнению с годами слабости, и с усилием встала. Ава всё еще цеплялась за меня, пока мама вела меня к скамейке в вестибюле. Я старалась себя успокоить. Невозможно, чтобы Генри испытывал подобную боль, и я была не в курсе об этом. Должно быть, это как-то связано с тем, что совет наделил меня бессмертием всего лишь шесть месяцев назад. Или же Генри был невосприимчив к боли.

Ава села рядом со мной и взяла за руку. Джеймс остался стоять в дверном проеме, небрежно прислонившись к раме. Но мне хватило одного взгляда на него, чтобы увидеть страх под маской безразличия. Сначала Элла, теперь он… что бы ни происходило, дела были плохи.

— Ты помнишь про Титанов из уроков с Ирен? — спросила мама таким тихим голосом, что он вернул меня во время, проведенное в больнице, когда я наклонялась к ней, чтобы разобрать бесстрастный и сломленный шепот.

Я покачала головой. Ирен, похоже, касалась только самых важных моментов всех мифов, но я едва ли помнила весь тот объем информации по окончанию своего первого экзамена. Тогда мне это казалось не важным.

— Они были твоими родителями? — спросила я. Моя мать была сестрой Уолтера, но не по крови, как они без устали любили повторять. Согласно словам Генри, семья — это единственное близкое описание той связи, которую они разделяли между друг другом. Однако, и оно слабо передавало всю суть.

— В некоторым смысле, — ответила мама. Заметив несколько капель крови на рукаве, она взмахнула рукой, и они исчезли. — Титаны были первыми правителями этого мира. В итоге им стало скучно, и они решили создать нас. Сперва нас было шестеро — я, Уолтер, Генри, Филлип, София и Каллиопа.