поговорим, это поможет.

- В чем смысл писать в дневник. Я не могу рассказать о том, что не помню.

- Может мои воспоминания расшевелят твои.

Я вздыхаю. – Хорошо. Но было бы намного проще, если была бы таблетка для такого рода

вещей.

Его губы в намеке на улыбку. – Многие из нас согласились бы с этим в какой-нибудь момент

нашей жизни. Почему мы не можем поговорить о ночи, когда тебя ограбили?

- Именно поэтому я здесь, - говорит незнакомый мужской голос.

Мое внимание переключается на дверь, где мужчина в возрасте тридцати пяти лет опирается

на дверной косяк, в костюме, и у него немного волнистые темно-каштановые волосы и его галстук

сдвинулся с центра.

- Какого черта ты тут делаешь, Галло? – требует Кейден, вставая с моей кровати встретиться с

ним.

- Моя работа, - указывает мужчина, шагая к нам. Пока его общий вид очень суровый и линии

его лица слишком острые, чтобы назвать его красивым, но что-то есть в нем, что нельзя

проигнорировать, и он встает в конце кровати, фиксируя меня суровым серым взглядом. – Я

Детектив Галло. Слышал, вас ограбили, и я хочу задать вам пару вопросов.

- Ты не работаешь над ограблениями, - указывает Кейден.

- Работаю, когда твое имя есть в докладе, - коротко отвечает детектив. Прекрасно видно, что

эти двоя не просто знают друг друга; они не любят друг друга.

- Конечно, - отвечает Кейден удивленно. – Потому что я нарушил так много законов.

Детектив не удивлен. – Только потому, что тебя не поймали, не значит, что ты невиновен. –

Он смотрит на меня острым взглядом. – Полагаю, вы не Мэгги.

Я бледнею. – Что? Я… нет. Или… - Я ищу у Кейдена помощи. – О чем он говорит?

- Он пытается умничать, - отмечает Кейден. – Я зарегистрировал тебя под этим именем и

сказал им, что ты моя сестра.

Я хмурюсь. – Что? Почему?

Детектив берет на себя ответ. – Потому что это дает доступ к вам.

- Точно, - подтверждает Кейден без извинения или какого-то объяснения.

Ему не надо, а я, однако хочу больше. Больше чего, все-таки? Я не знаю. Просто… больше.

- В конце концов он положил вас в самое дорогое отделение больницы, - отмечает детектив, снова требуя внимания, и устраивая большое представление от осмотра палаты. И как очевидно было

задумано, я следую его примеру, и впервые, как я в ясном уме, тоже смотрю на нее. Действительно

смотрю на нее – и понимаю, она больше, чем я думала, с гостиной зоной слева и мини-кухней.

Я шокировано смотрю на Кейдена. – Во сколько это все обходится? Я даже не знаю, есть ли у

меня счет в банке, не говоря уже о деньгах, чтобы заплатить за это!

- Не беспокойся о деньгах. У меня есть, - спокойно говорит он.

- Ты имеешь ввиду, что оплачиваешь мои счета. Кейден, я не могу позволить тебе это делать.

Я не знаю, смогу ли я вернуть их тебе.

- Позвольте ему платить, - прерывает детектив. – У него куча денег. Но я просто обязан

сказать, он зарегистрировал вас под фальшивым именем, на вершине обновленной безопасности в

этом крыле здания, из-за этого кому-нибудь чертовски трудно вас найти.

- Персонал знает, чтобы отправляли мне любые запросы, которые подходят под твое

описание, - уверяет меня Кейден, хлестнув детектива сердитым взглядом.

- Очевидно... после того, как нашел ее.

- Я нашел тебя, не ее. – Он снова смотрит на меня. – И я бы спросил твое настоящее имя, чтобы найти какую-нибудь связь, но понимаю, что ты его не помнишь.

- Правильно, - подтверждаю я, удерживаясь от искушения поерзать, как будто что-то прячу, когда это не так. Не так ли?

- Что вы помните? – спрашивает он.

- Ничего до момента, когда проснулась здесь.

Он изгибает бровь. – Ничего?

- Ничего.

- Даже самого нападения?

Я качаю головой.

- Ясно, - говорит он, поглаживая чисто-выбритый подбородок. – Я надеялся, что само

нападение не было частью из вашей потерянной памяти.

- Я абсолютна пуста, Детектив, и это действительно ужасно думать о нахождение в том

переулке, потере сознания и одиночестве. Я благодарна Кейдену, что он оказался там мне помочь.

- Верно. – Его руки оставляют лицо, и он хватает перила у подножья кровати. – Это было

удачей. – Его взгляд обвиняет Кейдена. – Не часто появляется настоящий герой.

- Если у тебя есть что-то сказать мне, Галло, - спокойно говорит Кейден, - значит говори и

давай продолжим.

Суровый взгляд детектива устремляется на Кейдена, и направленная на него ненависть ярко

выражена. Ясно, что я в центре чего-то очень личного, и очень горького.

- Детектив..., - говорю я, намереваясь попросить о помощи, которую он обещает здесь дать

мне.

- Нам с вами надо поговорить несколько минут наедине, - говорит он, его тяжелый взгляд

возвращается ко мне.

- Давай перейдем к делу, Галло, - прерывает Кейден. – Ты здесь, чтобы подразнить меня, беспокоя ее, а я не позволю этому случиться. Особенно пока она слаба.

- Я не слаба, - утверждаю я.

- Я могу уверить тебя, - отвечает детектив, игнорируя меня, - это касается ее, не тебя.

- Если «ее» означает меня, - говорю я, уверенная, что этот тет-а-тет должен произойти, - я

поговорю с вами наедине. – Я смотрю на Кейдена. – Я понимаю, что здесь два решения. Я

справлюсь. Мне просто надо разгадать тайну, кто я.

Детектив с одобрением смотрит на меня. – Во всяком случае двоя говорят одно и то же.

Кейден сжимает губы, но принимает мое решение. – Я буду прямо за дверью, если

понадоблюсь.

Я киваю ему, и он встречает взгляд детектива, они молча обмениваются, что я вполне уверена, бранными словами, пока он не вышел из палаты.

Детектив Галло берет стул, на котором сидел Кейден, и ставит его ближе ко мне. – Было

правда удачно, что он просто случайно оказался на нужном месте, в нужное время, чтобы спасти вас.

– По его тону понятно, он не думает, что это был просто вопрос удачи. – И поговорим о

признательности к незнакомцу. Спустя сорок восемь часов, он не просто до сих пор здесь, он платит

по вашим счетам.

Уже он критикует Кейдена, но я не такая дура, узнать почему. – К чему вы клоните?

- Возможно, только возможно, он знал вас до того, как нашел. – Он поднимает палец. – И

возможно, только возможно, он не был в нужном месте и в нужное время случайно.

В моей голове вспыхивает картинка – рука Кейдена на моей спине, и я практически чувствую, как знакомое ощущение от его прикосновения распространяется от плеч вниз по позвоночнику. – Он

говорит, я не знала его.

- Вы верите ему?

- Вы знаете, я совершенно ничего не помню.

- У вас есть интуиция.

- Которая дерьмовая, насколько я знаю.

Он кладет свои руки на перила, позиция, которая съедает большую часть пространства между

нами. – Я пытаюсь помочь вам… вы знаете это, верно?

- Вы пришли за ним, не ко мне.

- Я здесь из-за него, но пришел к вам.

- Я не знаю, что это означает, - говорю я, - если честно, мне плевать. Мне надо выяснить, кто

я, пока меня не выписали, и я не оказалась на улице.

- Вы не окажитесь на улице. Есть программы…

- Значит вот такую помощь вы мне оказываете? – перебиваю я. – Вы засунете меня в какую-

то правительственную программу, и я перестану существовать, пока не попала в эту больничную

палату?

Он сжимает губы и выпрямляется, перекрещивая руки на груди. – Я провел целую проверку

по всем докладам о пропавших людях, включая тех, кто путешествует по странам.

- И? – спрашиваю я, задерживая дыхание, почти также боясь услышать ответ, как и отчаянно

ждала его.

- На данный момент нет действующих докладов, подходящих под ваше описание, на местном

уровне.

- Что насчет международного уровня?

- Или кто путешествует по паспорту, - добавляет он.

Я в шоке, пытаясь понять, что это означает для меня.

- Однако, - добавляет он, - есть небольшая задержка с поданными заявлениями о пропавшем

человеке, кто живет или путешествует один.

- Один. – Слово разрезает дыру в моей душе, тыча мне мысль, что никто не ищет меня, потому

что никто не заботится обо мне. – Нет, - говорю я, отбрасывая эту мысль. – Возможно, я не знаю, кто

я, но я знаю, я бы не жила здесь без знания языка, что означает, я приезжая. И я бы не посетила

чужую страну одна.

- И как вы сказали, ваша интуиция дерьмовая.

Придя в ярость, от отсутствия помощи с его стороны, я говорю: - Мне не нужна интуиция, чтобы знать, что я не могу ждать докладов о пропавших людях, которые могут и не появится, для

разрешения моей ситуации.

- А вам и не нужна. Если вы действительно гражданка Америки…

- Да. Я знаю, что я американка.

- Ну что ж, - говорит он, - вы бы путешествовали с паспортом, и в базе появятся ваши

отпечатки.

Луч надежды сменил мою злость. – Вы имеете в виду, что мы можем перепроверить записи?

- Точно. Я возьму прибор для снятия отпечатков, и мы пробежимся по базе данных. Если

найдем совпадение, значит мы узнаем ваше имя, страну проживания, и даже имена ваших родителей.

- Почему мы можем не найти совпадение?

- По многим причинам, - говорит он, - но давайте перейдем этот мост, раз уж мы пришли к

этому.

- Нет. Нет, я хочу знать причины.

- Это действительно…

- Я хочу знать.

Он вздыхает. – Вы могли пересечь границу нелегально.

- Зачем мне это делать?

- В секс-индустрии есть черный рынок с американскими женщинами. Обычно они накачаны

наркотиками, а у вас нет отметин на руках. Но…

- Достаточно, - говорю я, не нуждаясь в дополнениях, которые пугают меня. – Я все поняла: есть причины. Что будет дальше?

- Я принесу прибор для снятия отпечатков. – Он смотрит на свои часы. – Сейчас почти пять, а

часы посещения заканчиваются в восемь. Скорее всего, мне придется принести его завтра. Между

тем, я хотел бы сделать фото, чтобы я мог показать его в ближайших районах, где мы нашли вас.

Может кто-то знает вас.

Фото… Господи, я даже не знаю, как выгляжу! – Я… Да. Хорошо.

Он вытаскивает свой телефон. – Я несколько сделаю сейчас, если вас это устраивает?

- Конечно. – Я с трудом разрешаю, когда он делает несколько снимков и проверяет их.

- Выглядит хорошо, - говорит он. – Хотите удостовериться?

Он предлагает мне телефон, и я снова поднимаю руку. – Нет, - быстро говорю я, неразумно