Часть 4

Первым делом они заткнули нос Иори кусочком ткани, а потом быстро вернулись в музыкальный зал. Иори сказал, что хочет извиниться перед организаторами, потому ребята решили составить ему компанию. Да вопрос с разбитым окном в комнате ожидания нужно было утрясти.

Впечатлённые тем, как Иори истово перед ними кланяется, судьи-взрослые на прощание сказали ему: «В следующий раз постарайся как следует».

Когда Сората и ребята вернулись в комнату ожидания, там уже всё прибрали. Только что подошедшему Соитиро рассказали о произошедшем, а тот помолчал и выдал короткое «Ясно», после чего ничего толком не говорил. Но когда уходил, достал мобильник и отправил Иори сообщение.

Когда Сората и остальные оставили Иори, которому ещё предстоял разговор с преподавателями, и вышли из музыкального зала, небо уже приобрело краповый оттенок.

Стрелки часов миновали четыре.

— Аояма, что будем делать с репетицией? Времени не осталось, — спросил Сората, пока они спускались по лестнице перед музыкальным залом.

Прослушивание начнётся в пять. Состоится оно пускай в том же самом университете, но до студии звукозаписи предстояло идти минут десять, потому настала пора потихоньку туда двигаться. Ещё и надо было настроиться.

— Всего одну сцену давай?

— Ага, я не против.

— Я вернусь в Сакурасо. Ещё надо разобрать вещи после переезда, — сказала Канна, когда Сората и Нанами между собой договорились.

— Вернёшься — надень заодно трусы.

Девушка резко схватилась за подол юбки.

— З-знаю.

Канна просверлила Сорату взглядом. Похоже, она ещё не успокоилась от того, как её обозрел Иори. Ну ещё бы…

— Сиина, а ты?

Сората хотел узнать, не пойдёт ли она с ними, но Масиро сказала:

— Пойду в кабинет рисования. Сората, когда закончите, приходи.

— Понял. Ладно, до скорого.

Масиро и Канна ушли по своим делам. Провожая их взглядом, Сората обратился к Нанами:

— Аояма, где будем репетировать?

— М-м-м, а если там?

Нанами показала на серую крышу кинозала.

— Давненько дело было.

Парочка сначала думала, что там заперто, но в итоге сумела без труда попасть внутрь без труда.

Нанами открыла дверь возле зрительских сидений и прошла по узкому проходу в сторону экрана. Освещение было выключено, потому свет в помещение попадал только через дверной проём.

Сората шёл за Нанами, чуть позади.

— Полгода прошло, да?

Стены просторного зала поглощали звуки снаружи, и внутри царила полная тишина.

— Со школьного фестиваля? Надо же, полгода.

Спустившись к первому ряду, Нанами с ностальгией посмотрела на экран — вспомнила, насколько волнующим был тот день.

Сората тоже предался воспоминаниям. Полученный тогда опыт оказал на нынешнего него большое влияние. Ещё бы, в тот день мурашки по коже бегали табунами, такое не забывается. А ещё Сората узнал, насколько весело что-нибудь создавать с другими людьми.

Сората не сомневался, что и для Нанами тот день имел важное значение. Попасть в компанию сэйю она не смогла, но ведь мотивация осталась при ней.

— Ну, поехали.

Нанами, подпрыгнув на месте, развернулась к Сорате, который ещё спускался по ступенькам. Между ними оставалось метров пять.

— Какую сцену будем?

— Начальное… место с признанием, пожалуйста.

— Понял.

Чтобы сосредоточиться, Сората на миг прикрыл глаза. Так ему проще будет совладать с эмоциями. Если затем встретится взглядом с Нанами как бы невзначай, то не будет смущаться.

Обычно времени уходило гораздо больше, но сегодня, когда время было строго ограничено, подготовка далась легко. Сорате даже не пришлось прилагать лишних усилий, нужный настрой появился сам собой.

«Расскажу, когда закончится прослушивание».

Словно главный герой от героини, Сората получил от Нанами обещание.

Ситуация Сораты очень напоминала сценарий. Переживания персонажа наложились на его, а разница между реальностью и ролью стёрлась.

Сората медленно открыл глаза. Нанами по-прежнему стояла перед экраном. Он набрал в лёгкие воздуха:

— «О чём ты вдруг… захотела поговорить?..» — произнёс он. Получилось даже не наигранно, подумал Сората.

Нанами смущённо опустила взгляд.

— «Ну, кое о чём важном…»

Фразу повторяли во время репетиций неисчислимое количество раз. Столько же раз парень её слышал… Но всё же тон голоса девушки взбудоражил его. Что-то в ней решительно изменилось.

Да, это был тот же голос Нанами, прекрасно знакомый Сорате, но сегодня она виделась совершенно другой. Напряжение и беспокойство, паника и стыд… Всё это слилось воедино, и единственная фраза вдребезги разбила спокойствие Сораты.

— …

— «Я всегда… хотела поговорить об этом».

Слоги падали неторопливо, как капли, словно Нанами бережно собирала мятущиеся мысли…

Казалось, эти слова пропитывают само тело Сораты. Ему показалось, он понял — в чём именно Нанами изменилась…

— «Вон как…» — естественно, словно выдох, прозвучали слова Сораты.

— «Угу, такая я».

Её голос дрожал от лёгкого волнения. Нанами с филигранной точностью прорисовывала те самые «простые эмоции». А с продвижением сюжета росло и напряжение.

— «Всегда, всегда».

Нанами отчаянно сражалась с собственной робостью.

— …

— «Я всегда любила тебя. Очень сильно любила», — спустя мгновение произнесла Нанами. И вложила в эту фразу всю себя.

Сорату будто встряхнула гигантская рука. Отреагировал каждый нерв в его теле. Открылись все поры в его коже, кожу покрыла испарина. Сердце билось так, будто хотело разорваться. Оно яростно металось в груди, подобно чужеродному организму.

— …

Сората, не понимая, что происходит, застыл с открытым ртом.

Текст был у него в голове. И парень знал, что и как нужно произнести.

— Я тоже. Я тоже это чувствую. Я тоже… — кое-как выдавил он из себя осипшим голосом. Надо было говорить увереннее, но это было выше его сил… А следующая фраза так и не далась.

— Канда-кун?

— А, нет…

— Ты прервался?

— А, ага, точно.

Фраза Сораты в этой сцене полностью звучала так: «Я тоже. Я тоже это чувствую. Я тоже… всегда тебя любил».

Голова пошла кругом.

— Прости. Твоя игра меня накрыла с головой.

— Настолько хорошо было?

— А, ага, было потрясно. Лучше, чем когда-либо. Я разволновался так, будто мне на самом деле признаются. Ты показала простые эмоции, про которые раньше говорила Мисаки-сэмпай? По-моему, ты попала в яблочко.

— Понятно. Здорово.

Нанами улыбнулась так, будто у неё камень с души свалился.

— Но, знаешь, ничего удивительного, — тихо сказала Нанами, на этот раз прикрыв глаза.

— Что?

Та сделала глубокий вздох. Затем медленно открыла глаза, подняла лицо и поглядела на Сорату.

— Я ведь не играла.

Голос Нанами разлетелся по пустому кинозалу.

— Аояма…

Нанами смотрела прямо на Сорату. Взглядом, в котором смешались решимость и тревога. Внутри она трепетала. Дрожали ноги. Лицо готово было вот-вот исказиться от страха.

Но Нанами не собиралась держать в себе рвущиеся на волю слова:

— Я ведь тебя очень сильно люблю, Канда-кун.

Девичий голос разлетался по кинозалу, где они были только вдвоём.

На мгновение наступила тишина. Но Нанами через секунду сказала:

— Прости, перепутала.

— Что? — удивлённо спросил Сората. Но Нанами тут же внесла ясность:

— Я шалено тебе люблю, Канда-кун.

Фраза, которую выдала Нанами с вымученной улыбкой, проникла в самое сердце Сораты.

— …

Парню показалось, что он не в силах стоять. Какое-то наваждение. Сората находился в том же помещении, что и секунду назад. Но ощущения того, что он стоит, не было. Не чувствовался пол под ногами. Не было нагрузки на колени. Но при этом он как-то стоял.

— Ах, наконец-то сказала.

Нанами подняла взгляд к потолку.

— Прости, — добавила она, всё так же глядя вверх.

— За что извиняешься? — взбудораженно спросил Сората, не в силах успокоиться.

— Я обещала сказать после прослушивания… Ты удивлён, да? — спросила Нанами. Теперь её взгляд от стыда упёрся в пол.

Получается, обещала она именно это.

— Пока… не отвечай, ладно?

— Надо думать о прослушивании, да?

Сората отчаянно заставлял задубевшие мозги шевелиться. Сказанное им казалось оторванным от реальности. На языке вертелись разные фразы, но ни одна не годилась.

— Это тоже, но ещё я хочу, чтобы ты спокойно подумал, — справившись с чувствами, честно и рассудительно заявила Нанами.

— …

— Я знаю, кого ты любишь, Канда-кун.

— …

— Но ты всё же подумай над моими словами.

— …

— Представь себе будущее, где мы вместе.

Нанами показала эмоции, от которых стало как-то яснее в голове: девушка улыбалась. Глазами и губами.

Сората вздохнул. Прокрутив в голове слова девушки, он обдумал и принял её просьбу, потому чётко ответил:

— Хорошо. Как следует подумаю.

— Спасибо. Тогда я пойду на прослушивание, ладно?

— Постарайся, — сказал Сората в спину Нанами, когда та уже пошла.

— Ага, — обернулась и ответила с яркой улыбкой Нанами. — Кажется, я наконец-то поняла чувства героини… потому постараюсь, — сказала напоследок она и ушла.

Спустя минут двадцать… Сората пришёл в кабинет рисования в Суйко. Как и просила Масиро, он явился к ней после завершения финальной репетиции Нанами.

Сев на стул возле окна, он глядел на закатное небо. Но Сората не осознавал то, что у него перед глазами. По правде говоря, он плохо помнил, как добрался до кабинета рисования. Обрывочные воспоминания остались, но по какому маршруту он шёл — начисто стёрлось.

С Масиро Сората почти не говорил. Когда он явился в кабинет, они лишь обменялись парой фраз:

— Ну, приступим?

— Ага.

Голова полнилась мыслями о Нанами.

«Я шалено тебе люблю, Канда-кун».

Фраза прочно засела в ушах, стучала в барабанные перепонки, повторялась в голове без конца.

Момент, когда Нанами решилась рассказать ему… как она изо всех сил постаралась улыбнуться, несмотря на запредельный страх… Сората не мог всё это забыть. Казалось, внутри тела образовалась дыра, а пропавшее забрала с собой Нанами. Но в то же время мысли о девушке заставляли Сорату смущаться и радоваться.