Канна покорно пробежалась глазами по содержимому. Один лист… потом другой. В процессе она забыла про бутерброд и время от времени одобрительно бурчала: «Ясно».

Дочитав, девушка украдкой поглядела на парня.

Сората познакомился с Канной всего несколько дней назад, но уже понял по взгляду: она спрашивала у него, зачем.

— Наверное, потому что услышал твою историю.

Он старался ответить честно, но Канна прищурилась и насторожилась.

— Если хочешь услышать более чёткую причину, то… м-м-м… Что если скажу, что не могу успокоиться, думая о том, как знакомая первоклассница, да ещё и подруга младшей сестры ходит на уроки без трусов?

— Пожалуйста, скажи правду.

— Прости, я сильно нервничаю, — ответил Сората, видя, что Канна услышала не то, что хотела.

— …

Постепенно выражение лица девушки становилось всё задумчивее.

— Ты странный. Сакурасо как раз для таких людей.

— Не приравнивай меня ко всем. По-моему, я типичный представитель главного общежития, которого случайно занесло в Сакурасо.

— А по-моему, в Сакурасо не попадают те, кто думает типично.

— Если так говоришь, то наверное… А? В каком смысле я странный?

Ну уж нет. Если кого и называть странным, то людей типа Масиро, Мисаки и Рюноске.

— Прошу прощения.

— Да тебе не за что извиняться.

— Нет, есть за что… По-моему, я всё время вела себя не очень вежливо.

— Когда свои дела идут наперекосяк, о других людях не надо париться.

Если бы Сората попал впросак, тоже бы на всех огрызался. Нервы бы сдавали, и он бросался бы на окружающих. Это было совершенно нормально.

И наоборот, если удаётся довести до конца важное дело, на душе сразу становится легче. Сората вёл себя спокойно перед Канной как раз благодаря тому, что у него хорошо продвигалась разработка игры.

— Не злишься?

— Ты сказала, это не моё дело, вот и перенервничал.

Потому что Канна выстроила вокруг себя невидимый барьер.

— Ты правда странный… Но тебе нормально? Тратить на меня время, — сказала девушка таким тоном, будто указывала на минусы Сораты. — Если я смогу писать рассказ и поборю стресс, то… ну… больше не буду делать это в школе.

— Думаешь, я извращенец?

— Вовсе нет, если моя слабость исчезнет, то, получится, я буду одна знать твою слабость.

— А, вон оно что.

Сората не мог сказать, что проблемы не было. Но проблема не казалась ему такой уж большой.

— Да ничего. У моей слабости есть срок годности.

Сората сомневался, что срок очень уж большой. Когда Масиро закончит портрет, что-то наверняка произойдёт… По сравнению с секретом Канны его — из другой весовой категории.

И тут внезапно раздалось за спиной:

— Сората.

— Ай!

Обернувшись, парень увидел Масиро, которая глядела на промежуток между ним и Канной. Затем Масиро, за неимением других мест, уселась на лавку, вклинившись между ними. Потеснила так потеснила.

— Чего ради ты расселась как в поезде?

— …

Масиро не ответила. Она молча открыла коробочку с бэнто и начала есть. Содержимое ничем не отличалось от бэнто Сораты, и Канна, судя по её виду, заметила.

— Можно спросить кое-что?

Многозначительный взгляд стал поочередно падать то на Сорату, то на Масиро.

— Нельзя.

— В каких отношениях вы двое состоите?

— Я же сказал, нельзя.

— Прошу прощения. Любопытство перекрыло разум.

— Хватит врать и не краснеть! А то не станешь настоящим взрослым!

— Я и Сората больше, чем пара, но не друзья, — ответила Масиро. Но что-то в её словах не клеилось.

— Надо говорить: «Больше, чем друзья, но не пара!»

— Понятно, хорошо.

Канна приняла услышанный ответ как данность. И только Сората собрался всё прояснить, как Масиро всё испортила, спросив:

— Правда?

— Что ж, прошу простить за то, что мешаю.

Канна тут же встала.

— Не могла бы ты перестать зря волноваться?

— Я всего-навсего уже поела.

Она показала Сорате опустевший полиэтиленовый пакет.

— Вон как.

— Слушай…

— М?

— Огромное тебе спасибо.

Канна показала на распечатки.

— Передам спасибо Дзину-сану.

Поклонившись, Канна стремительно вернулась внутрь здания.

— Ну, Сиина, зачем пришла?

— Сихо мне рассказала.

— Что?

— Сората пошёл на крышу к девушке.

— Ага, так вот чей взгляд я последнее время затылком чую!

Сората обернулся в поисках лишних глаз и нашёл в тени скамейки с северной стороны сидевшую на корточках Сихо. Дивчина ойкнула так, что Сората отчётливо услышал, и в панике побежала внутрь школы.

— Сората.

— Какими вопросами будешь меня теперь пытать?

— Фрикадельки вкусные.

— Да? А не мои ли они?

— Почему?

— Потому что мои!

— Мне можно не вырастать?

— Ты как девушка уже достаточно выросла.

Если брать рост, то она вымахала выше среднего.

— А грудь?

— Меня сейчас о чём-то жёстком спрашивают?

— Можно ей не расти?

— Так, я понял, жри мои фрикадельки! Но учти, я не такой, как Иори, крышу мне от этого не снесёт! Ясно? Поняла?

— …

Масиро, которая напихала за обе щёки фрикаделек, вряд ли слушала пламенную речь Сораты. Она молча двигала челюстью, а когда всё проглотила, закрыла коробочку для бэнто и резко встала.

— Ты чего?

— Сората, пошли.

— Прости, что встреваю, когда ты такая серьёзная, но куда?!

— Кабинет рисования.

Сората быстро закинул в желудок остатки еды и ушёл с Масиро в кабинет рисования.

Масиро молча установила мольберт, закрепила холст и приготовила кисти.

— Если не закончишь картину на обеденном перерыве, то вообще что ли не закончишь?

— Я не могу проиграть Нанами.

— Это ответ на мой вопрос?

Когда Сората спросил второй раз, Масиро уже полностью сосредоточилась на кончике кисти.

— Сколько на тебя ни смотри, ты всегда упорная…

Она словно нажимала внутри переключатель — настолько сильно менялась.

Сората какое-то время прилежно играл роль модели, но спустя пятнадцать минут не выдержал и всё же спросил:

— Слушай, Сиина.

Она не ответила. Но Сората всё равно спросил о том, что вертелось на языке:

— Что думаешь об университете?

— Не пойду, — немедленно ответила она.

Взгляд Масиро не отрывался от картины, а рука с кистью не прекращала двигаться.

— Буду рисовать мангу, — заявила она именно то, что ожидалось. Потому Сората ни сколько не удивился и не дрогнул. Но именно сейчас особенно чётко понял, что через год их нынешняя жизнь в Сакурасо непременно подойдёт к концу.

После выпуска их раскидает, пути всех разойдутся. Единственная фраза Масиро сделала неясные мысли более реальными.

— Кстати, а как планируешь жить после выпуска?

— Рисовать мангу.

— Я неправильно спросил, да? Где и с кем ты будешь жить, кто о тебе будет заботиться?

В Сакурасо они точно не останутся, присматривать за ней там Сората не сможет.

Но Масиро была спокойная как удав.

— В комнате Сораты.

— Что?

— Буду жить с Соратой.

— Ась?

— Сората обо мне позаботится, — выдала она.

— Погоди-ка!

— Не погодю.

— Нет-нет, погоди-погоди, давай погоди! Ты хоть думаешь, что говоришь? А неплохо бы подумать! Молодому парню и девушке жить под одной крышей — как-то не очень!

— Мы сейчас живём вместе.

— В школьном общежитии ещё живут Акасака и Аояма! Не только мы двое! А ещё взрослая Тихиро-сэнсэй, как ни крути, совсем не то же самое!

— Противно?

— Проблема не в эмоциях, а в морали! В-ведь ты… э-э-э… ну, в общем… говоришь про с-со-сожительство?!

Произнеся вслух «сожительство», Сората покраснел как помидор. Парень непроизвольно представил будущее, в котором они с Масиро снимают квартиру и живут вместе. Масиро почему-то надела фартук и стояла на кухне. И что ещё больше поразило, в воображаемой картине витал дух молодожёнства.

— Сожительство-дожительство! — выдал тупую шутку парень, лишь бы развеять дикое наваждение.

— Дожить вместе, да?

— Нет! Давай-ка прекращай играть в слова!

— Жить со мной противно?

— Го-говорю же, вовсе не противно!

— Противно признать?

— Тем более нет! Жить вместе — это для пары! — настоял Сората, и Масиро пристально на него уставилась.

Её прозрачные глаза, когда ни глянь, всегда были прекрасны.

— Ч-что? — побудил он к ответу, не выдержав тишины.

— Тогда давай станем парой.

— А?

Ощущения на миг улетели куда-то вдаль, а услышанные слова прилетели словно из другой страны.

— Сората и я.

— …

— Давай станем парой.

Никаких сомнений. Вечно сумасбродная Масиро заявила именно это. Она и раньше ни с того ни с сего бросалась невероятными фразами, а Сората страдал, воспринимая их всерьёз. Так он подумал. Подумал и решил сказать: «Хватит чушь нести». Но прежде чем он успел…

— Пара держится за руки, — Масиро принялась объяснять, и не такое объяснение Сората ожидал. — Ходит на свидания, целуется, занимается сексом.

— Э-это нам вместе делать?!

— …

Лихорадочный ответ Сораты заставил Масиро наклонить голову набок и задуматься. Будто что-то поняв, девушка открыла рот и изобразила губами звук «А». Затем высунула лицо из-за холста и моментально покраснела. Словно только что поняла значение сказанных самой же слов…

— Си-Сиина? — позвал он её, и Масиро стремглав укрылась за холстом, словно зверёк в норке. Из-за чего не было видно выражения лица. — Э-эй, ты! Х-хоть понимаешь, что сказала?!

Раз Масиро застеснялась, значит, ясно всё понимала, и оттого Сорате резко стало стыдно. Сердце будто с катушек слетело: не успокаивалось и билось всё чаще и чаще.

— Т-ты, э-это, ну-у-у!

Сората и говорить нормально не мог.

А Масиро тем временем исподтишка подглядывала за ним из-за холста. Но когда их взгляды встретились, тут же спряталась обратно.

— Ш-шу-шутка, — сказала она едва-едва слышно. Редко когда Масиро запиналась. Может, Сората вообще впервые такое услышал. И в её голосе чувствовалась дрожь.

Из-за холста Сората не знал, какое у Масиро в тот миг было лицо. Хотя даже если бы увидел, всё равно замороженные мозги не выдали бы никакой путной идеи.

Вплоть до звонка на урок они больше не заговаривали. И атмосфера в комнате держалась самая что ни на есть лёгкая.