Выражение его лица становится нечитаемым.

— Ты права.

Он собирается встать, но я протягиваю руку и опускаю ладонь на его твердое предплечье.

— Это нелепо, потому что ты не станешь платить мне за подобное.

После этого он кажется еще более смущенным.

— Нет, стану. Это не... Если я не буду платить... — он качает головой, раздраженно выдыхая. — Неправильно не платить в данной ситуации.

Мои пальцы сжимаются вокруг крепких мышц его руки.

— Тебе это нужно?

Он поправляет манжету.

— Тот факт, что я унижаюсь, прося у тебя о подобном, говорит сам за себя.

Я слабо улыбаюсь.

— Я лишь пытаюсь сказать, что даже если ты не считаешь меня другом, я тебя считаю. А я помогаю друзьям. И для меня было бы неправильно брать деньги у друга. К тому же, ты предлагаешь мне остаться здесь. А это роскошь по сравнению с сожительством еще с пятью людьми.

Выражение лица Габриэля настолько озадаченное, что у меня болит за него сердце.

— Ты это сделаешь? — спрашивает он.

А разве я не это только что сказала? Я даже не обдумала все, просто вывалила свой ответ. Мне стоило все осмыслить. Как я смогу жить с этим мужчиной? Меня тянет к нему, и это полнейшее приуменьшение. А он ожидает, что мы станем спать рядом друг с другом каждую ночь? Ну и пытка. И все же очень соблазнительная. Я хочу этого. По причинам, которые лучше проигнорировать. Сосредоточься на настоящем. Я всегда действовала инстинктивно. И мои инстинкты меня еще не подводили. Сейчас они велят мне соглашаться. И я не дам задний ход.

Габриэль молча сидит, нервно теребя манжеты, хотя, очевидно, пытается этого не делать. У него самый свирепый взгляд, и хмурый взгляд никогда не казался мне настолько сексуальным. Непристойные фантазии о непослушной школьнице и наказании от директора школы прокрадываются в мой разум. Остынь, девочка.

Габриэль издает звук с нотками нетерпения и отвращения к самому себе.

— Извиняюсь, что поставил тебя в неловкое положение. Это некрасиво с моей стороны. Позволь проводить тебя обратно...

— Покажи мне спальню.

Он моргает, глядя на меня так, будто я говорю на незнакомом ему языке.

Я встаю и направляюсь в заднюю часть автобуса, попутно сбрасывая туфли. Он наблюдает за мной так, как другой наблюдал бы за прокравшимся в дом бездомным енотом. Но я отмечаю, что парень тоже встает и не спеша следует за мной.

Спальня столь же роскошна, как и гостиная. С блестящими натертыми деревянными панелями она выглядит уютной и теплой. Его кровать королевского размера, так что занимает почти все пространство. Я забираюсь на нее, погружаясь в кремовые одеяла из сатина.

Габриэль стоит на пороге, глядя то на меня, то на место у меня за спиной. Я ложусь на бок, опуская голову на руку. Это будет нелегко. Растягиваюсь на кровати, смотрю на него, и всё кажется мне чем-то большим.

Будто это соблазнение. А я никогда не была спецом в самообмане. Я хочу почувствовать вес его тела поверх моего, твердую силу его мышц, что двигаются и растягиваются по мере того, как он раскачивается у меня между ног. Я хочу этот жар — чувствовать, как его толстый член скользит в мою изнывающую, жаждущую плоть.

Но он не просил о подобном. И тот факт, что я нужна ему не для секса, что-то для меня значит. Я не просто пара сисек и задница, которые он мог бы поиметь. Подобное он может получить где угодно. Мы оба это знаем. Я нужна ему для другого.

Так что позволяю голове повалиться на подушку.

— Не оставляй меня в подвешенном состоянии, Солнышко.

— Сейчас... — он бросает взгляд на наручные часы. — Десять пятнадцать утра.

— И я устала. Мне нужно вздремнуть.

Так и есть. Я не осознавала насколько устала, пока не произнесла это вслух.

В его глазах мерцает вспышка расчетливости. В ответ мои соски пульсируют. Черт.

Он не спеша снимает пиджак. Это будто порно. Затем вешает его на стул, сбрасывает туфли и расстёгивает запонки. Его мышцы бугрятся под красивой белой рубашкой. Я лениво наблюдаю за ним. Интимность его действий странным образом успокаивает, и мои веки тяжелеют.

Он останавливается у края кровати.

— Каждую ночь? — хриплый голос, в котором слышится больше желания, чем осознает его владелец.

Тепло расцветает в моем сердце.

— И короткий сон днем, если хочешь.

В его глазах заметен жар.

— Хочу.

Он забирается в кровать. Осторожного, неуверенного мужчины как не бывало. Габриэль двигается с грацией, почти подкрадываясь, сексуально глядя на меня и согревая теплом своего тела. Я начинаю чаще дышать, когда он умело поворачивает меня лицом к стене и устраивается за моей спиной, крепко прижимая наши тела друг к другу. Он делает это так, будто заранее распланировал всё у себя в голове, будто обдумал всё до мелочей касательно того, что сделает со мной, когда мы окажемся в одной постели.

Его рука обнимает меня, проскальзывая между моими грудями до того, как я успеваю моргнуть. Он накрывает ладонью мое плечо и притягивает ближе, лаская меня.

Я дрожу, и рой пчел бушует в моем животе. Это слишком приятно. Моя кожа горит, сердце колотится. Он, должно быть, замечает это. Я чувствую быстрые удары его сердца напротив своих лопаток и знаю, что он тоже взволнован.

Мы несколько секунд боремся с новизной данной ситуации, а затем он вздыхает, его теплое дыхание колышет мои волосы, а твердое тело устраивается поудобнее. Это так умиротворяюще — этот звук — что я тону в его объятиях. Мы лежим на одеяле, но мне настолько тепло, настолько спокойно, что все кажется неважным.

Губы Габриэля прижимаются к моей макушке.

— Каждую ночь, Болтушка.

Одержимость в его голосе столь всепоглощающая. Так что у меня охренительная проблема.