Глава 1

Для смерти эта ночь подходила в самый раз.

Полная луна смахивала на размытый светящийся шар, ее спокойно можно разглядеть даже сквозь заполнявший старое кладбище туман. Свечение рассеивалось во влажной пелене и создавало нечто похожее на матовые стеклянные стены, что преследовали Роберта, бродившего между надгробиями с бутылкой виски в руке. Деревья раскинули свои ветви, черные и ярко-синие, самую малость темнее цветной дымки. Вокруг простиралась безбрежная территория, хотя Роберт видел лишь то, что находилось на расстоянии нескольких шагов, будто бродил по призрачному миру.

Чувство вины напоминало петлю на шее, но, несмотря на глубоко укоренившееся желание ее затянуть и удавиться, Роберт дал себе несколько минут, чтобы допить бутылку. Он поддался невидимому тросу и, сойдя с асфальтовой пешеходной тропки, взобрался по мягкой влажной скользкой траве на пологий склон, где под голым деревом расположилась одинокая могила.

Особо не задумавшись, Роберт засунул руку под кожаную куртку и коснулся твердой стали пистолета. Он по-прежнему на месте, по-прежнему заряжен и готов к использованию. Стоит только бутылке опустеть. Квартиру Роберт покидал наобум, просто хотелось притупить боль, но с каждым глотком в голове прояснялось все больше. Вначале нужно как следует хряпнуть для смелости, а уж потом он нажмет на курок.

Ночная прохлада пробралась под куртку, отчего Роберт затосковал по забытому в баре шарфу. Но в данный момент все это не имело значения. Дорогой аксессуар был сделан из тонкой шерсти. Наверное, оно и к лучшему, если его станет носить кто-то другой. Вряд ли в течение ближайшего часа Роберт заболеет. Алкоголь поможет и в этом вопросе.

Роберт вылакал уже полбутылки, спиртное заволокло разум туманом, из-за чего шаги становились все тяжелее, голова кружилась, а все мрачные мысли, что клубились в подсознании, улетучились. Он сделал большой глоток, и наивкуснейший виски обжег язык.

На надгробия, будто молоко, проливался лунный свет. Роберт восхищался мраморными ангелочками и крестами, словно блуждал по галерее, а не по последнему пристанищу многих людей. Какая жалость, одним из них он не станет. Ну что ж. Когда умираешь, тебе плевать на симпатичную могилку.

Очередной порыв ветра пробрался под куртку, и чтобы согреться, Роберт быстро отхлебнул алкоголя. Он чуть не налетел на две человекообразные фигуры и прижал бутылку к груди, на долю секунды решив, что они из плоти и крови, а не из камня и бетона. Выходит, именно так его утром и обнаружат? Темный силуэт ошибочно примут за бревно или бесполезный валун?

Да какого черта он вообще завис? Бродить по кладбищу больше желания не было. Раньше для выстрела особой смелости не требовалось. Правда, к его голове никогда дуло не приставляли.

Он вновь сунул руку под куртку и коснулся верного «глока». Это принесло облегчение, рукоятка привычно легла в ладонь. Повода медлить не было, ведь предназначенная ему пуля боли не причинит. Скорее, положит конец бессмысленному страданию, в которое превратилась жизнь, — и для него, и для других.

Вздрогнув от холода, он вытащил пистолет из кобуры и прижал дуло к щеке, дал себе время спокойно подумать и насладиться последними секундами наедине с самим собой.

Но здесь он явно был не один.

Голоса разрезали глухую тишину и завывавший ветер и разбили вдребезги уединение, словно оно сделано из тонкого хрусталя, а истошный звук разнес его на тысячи осколков. Он стиснул зубы и, прислонившись к высокому надгробию, обхватил его рукой. Что, в момент самой острой необходимости человеку нельзя обрести покой?

Не спеша он поднял глаза и в тумане заметил тусклые огни. На миг появилась мысль уйти и заняться делом, с которым хотелось покончить с момента ухода из бара. Но, возможно, в глубине души Роберту хотелось продлить неизбежное. Ведь вместо того чтобы поступить разумно, он шагнул навстречу бледному свету, что перемещался в дымке, будто гигантский светлячок.

В детстве он считал, что луна — это громадный круглый сыр. Так говорил брат. Хэнк зашел настолько далеко, что заявил Роберту, будто луна зарождалась в Млечном Пути. Даже выяснив, что все это полнейшая брехня, Роберт все равно поддакивал Хэнку, когда он толкал ту же чушь младшему брату. Как же давно все это было. Тогда он еще не отдалился от семьи и не стал дерьмовым человеком.

Он пошел на звук, а помутненный разум призывал задуматься, каким найдут его холодное мертвое тело. Лицо покрывала недельная щетина, волосы всклокочены, а джинсы порваны, но не потому, что так модно. Он их разодрал, когда в дугу пьяный лез через забор. Но все это перестанет иметь значение, как только личинки начнут пожирать его мозг. Вряд ли их будет парить его небритость.

Туман в голове немного рассеялся, стоило осознать, что повторявшийся звук издавала снова и снова вонзавшаяся в землю лопата. Эта часть кладбища была исторической. Людей здесь давно уже не хоронили.

Эти люди... оскверняли могилы?

Слегка пошатнувшись, он ухватился за надгробие конца XIX века и внимательно вслушался в треп. Слов не разобрать, но Роберт сумел различить три мужских голоса с местным акцентом. На кой черт им понадобились останки какой-то покоившейся здесь знаменитости?

Роберт зарычал и вытер со лба выступивший, невзирая на холод, пот. Он понимал, что последнюю ночь стоило посвятить размышлениям, а не шпионить за какими-то извращенцами. Но он не развернулся и не ушел. Ноги тащили его вперед, он пробирался сквозь туманный мрак, прятался за высокими надгробиями и, чтобы избежать возможных препятствий, напрягал глаза. Бутылка виски, как и «глок», грела руку.

Три силуэта в тумане представляли собой жуткое зрелище: безликие тени молча работали лопатами, лишь два фонарика освещали старое захоронение и рассеивали мглу. В размытых лучах света мелькали джинсы, черно-белая фланелевая рубашка, заляпанная грязью парадная рубашка, но опознать мужчин у Роберта не выходило.

Как только троица закончила свое занятие, Роберт задумался о комьях, сваленных на гробы, о единственной пуле, о падении на два метра вниз навстречу смерти и о том, как его поглотит земля. Но мужчины понятия не имели, что Роберт прятался за каменным львом, установленным на чьем-то трупе. Туман в голове начал сгущаться, Роберт рухнул на колени и прислонился лбом к животному. С каждым глотком холод беспокоил все меньше — это подбадривало до такой степени, что веки начали тяжелеть.

Приглушенный вопль выдрал Роберта из безмятежного забытья. Взглядом он выискивал источник звука. Рядом с памятником виднелась огромная куча земли. Мужчины побросали лопаты и подняли огромный предмет, который Роберт до этого не замечал. Он что, уснул?

Он даже не успел задуматься, стоило вмешаться или нет, а повисшая тишина уже вогнала его в ступор. Крупногабаритная личинка в мешке или спальнике так отчаянно извивалась, что один из безликих ее выронил.

Раздался еще один приглушенный вскрик, и Роберт, несмотря на злость, начал трезветь. Будто панические завывания сумели вывести этанол из организма. Дыхание стало поверхностным, он спрятался за надгробием и наблюдал за сценой, что разворачивалась в освещенной лунным светом дымке.

Трое крупных сильных мужчин выбрали уютное местечко неподалеку от кустов в отдаленной части кладбища. Никто даже внимания не обратит, что в некоторых местах на могиле травы будет недоставать, да и это можно замаскировать гравием или камнями.

Один из троицы со всей дури пнул свою жертву, отчего Роберт вздрогнул.

— Завязывай, — прорычал мужчина.

Второй вытащил сигарету и покачал головой. На долю секунды оранжевый огонек осветил его лицо и тут же погас.

— Кража у мистера Вогеля приравнивается к смертному приговору.

Услышав имя, Роберт чуть не выронил бутылку. Оно настолько знакомо, что патологоанатом наверняка увидит его в виде клейма у Роберта на костях. Много лет назад Вогель предложил Роберту легкую жизнь — во всяком случае, на тот момент так казалось, а потом все полетело к чертям, земля треснула под ногами, все, чем Роберт дорожил, было предано забвению.

Только теперь до него дошло, что голоса были смутно знакомы. Все они походили на него — корни, благодаря которым Вогель рос, крепчал и раскидывал ветви по всему городу, — правда, были моложе и жаждали признания хозяина сильнее Роберта. Сам-то он уже давненько завязал с хладнокровными убийствами. Хотя события последних дней ставили под сомнение все, во что он верил.

Тошнота подступила к горлу. Роберт стиснул заднюю лапу каменного льва. Горечь, как колючая проволока, свернулась внутри, он глубоко дышал и каким-то образом умудрился удержать в себе виски и съеденные в баре орешки. Несколько лет он внушал себе, что все те люди, которых он грохнул в угоду Вогелю, сами напросились. Они сами приходили к ростовщику и принимали его условия. Поэтому должны были осознавать, какая участь их ждет, если они не расплатятся вовремя. Наверное, он даже убедил себя, что люди навлекли на себя несчастья, как только впутались в преступный мир, но, по правде говоря, большинство людей поступали так от отчаяния. Они не заслужили визита Роберта.

И сегодня они угостятся плотью Роберта в загробном мире.

Но не сейчас. Если Роберт должен погибнуть, то хотя бы последняя жертва Вогеля останется жить. Человек, что вспоминал бы о Роберте с нежностью, о мужчине, что спас его жизнь.

Мешок грохнулся и обернулся вокруг ноги только что пнувшего его мужчины, а из-за последовавшего за этим пронзительного воя кровь закипела. Что если это ребенок? Женщина? Наивный мужчина, что встретил Вогеля не в том месте, не в то время?

Последнее задание Роберт выполнил лишь на прошлой неделе. По словам Вогеля, все было делом обычным. Он понятия не имел, насколько Роберта возмущала группировка, что превратила его в такого человека. Уйти не вариант. Роберт знал, парни пытались, а потом до него доходили слухи, что где-то всплывали их трупы. Поэтому он запихнул эмоции куда подальше и продолжал бороться, а кожа постепенно покрывалась непроницаемой чешуей.