Радев так быстро поднял Роберта на ноги, что кровь прилила к мозгу, а голова пошла кругом, а когда громила потащил его к стулу, Роберт смекнул, что лучше не станет. Освобождая место, Вогель сбросил со стула вещи, в том числе и футболку с классическими тачками, которая очень нравилась Натану.

Роберта пихнули на стул. Прежде чем он сумел отреагировать, у Вогеля в руках блеснуло оружие.

— Свяжи его, — приказал он.

Радев опустился на колени возле Роберта, вдруг заскулившего от боли, и вытащил из кармана пузырек. Закинув две таблетки в рот, он вернулся в игру и так крепко обмотал веревкой запястье, что Роберт, скорее всего, умрет от онемения.

— Ничем не могу помочь, — дерзко бросил Роберт, делая глубокие тяжелые вдохи, в то время как к подлокотнику привязывали вторую руку.

Вогель театрально вздохнул и кивнул.

— Может, я смогу тебе помочь? Я уже говорил: ты всегда мне нравился. Мы отлично сработались.

Радев схватил Роберта за палец, а Вогель произнес:

— Последний шанс. Предлагаю сказать, где этот крысеныш, и я дам тебе отработать проступок.

Кожу будто покалывали холодные иглы. Надо сохранять спокойствие и придерживаться легенды.

Глядя Вогелю прямо в карие бесстрастные глаза, он выдал:

— Нет.

Радев выгнул мизинец. Треск пронесся по всему телу. Роберт приподнялся вместе со стулом, но удар по голове вернул его на место.

Горло саднило. Он что, кричал?

Он надеялся, что нет.

Пыхтя, Роберт глянул на Вогеля.

— Мы закончили? — проскрипел он.

— Нет.

За пальцы жестоко потянули, отчего Роберт так сильно прикусил язык, что ощутил привкус крови. Он выгнулся, дергая ногами. Рука превратилась в сгусток боли. Кожа на руке натянулась, но на припухлость смотреть не хотелось.

— Я... говорю же: я ничего не знаю.

По подбородку стекала кровавая слюна. Тело уже Роберту не принадлежало, оно покорилось жестокости и реагировало независимо от сознательных усилий.

— И я должен поверить? Непонятно зачем ты спасаешь ему жизнь, потом до меня доходят слухи, что исчез человек, который тебя выслеживал, а ты даже не думаешь соглашаться на сделку.

Роберт сопел, предвкушая следующий перелом. Даже отключиться не выходило. Боль, поначалу тупая, теперь подавила все, кроме страха смерти, выкручивала измученные суставы.

— Ублюдок хотел меня застрелить. Конечно, я от него из… избавился, — сдавленно проговорил Роберт.

С ним поквитаются здесь? Или Вогель, выйдя из терпения, увезет Роберта в Хьюстон, чтобы продолжить пытку в более безопасной обстановке?

Вогель застонал. Хоть Роберт и ждал перелома, но на этот раз боль была слишком страшной. Он завопил, не выдержав пыток умелого Радева.

Сквозь туман сложно разобрать вопросы Вогеля, однако Роберт старался собраться: от этого зависела безопасность Натана. Где-то на задворках сознания всплыла еще одна неприятная мысль.

Где Мия?

Бандюки, шарившие по комнатам, ее не нашли. Если она ускользнула курнуть с друзьями, он поздравит ее с отличным решением.

— Я это так просто не оставлю, — проговорил Вогель сквозь стиснутые зубы. — Из-за этого вороватого ушлепка я потерял троих парней. Четверых, если считать тебя.

— Он у-уехал, — опустив голову, прохрипел Роберт.

Так больно ему не было никогда. В него стреляли, его кромсали, но тогда у него был выбор. Он мог двигаться и защищаться. Сейчас же развернуться негде, он превратился в мешок мяса, который тыкал и колол мясник.

Эти умелые профессионалы испробуют еще много всего. Жаль, Роберт не практиковал медитацию или хотя бы что-то вроде астральной проекции. Если бы только получилось покинуть тело и преодолеть боль, он бы освободился.

— Куда уехал? Каким образом? Что еще ты знаешь?

Вогель терял терпение и снова махнул, а Радев изогнул губы в безжалостной усмешке. Из внутреннего кармана куртки он вынул плоскогубцы.

Роберт вспотел за полсекунды. Сердце быстро грохотало, создавая внутри неприятный удушающий жар, но он все равно будет держать рот на замке.

— Как только закончатся пальцы, мы пройдемся по драгоценным членам семьи, — пробормотал Радев, схватившись за следующий палец.

На этот раз Роберт взглянул туда. Не знать, когда нахлынет боль, еще хуже, чем ждать. К горлу подкатила тошнота. Он смотрел на неестественно выгнутые пальцы, покрасневшие и опухшие, смахивавшие на толстые личинки.

Холодные плоскогубцы сомкнулись на еще не тронутом указательном пальце.

Сложно не показывать, насколько это зрелище на него повлияло. Другие переломы были в суставах. Болезненно, но легко исправимо. А вот из-за плоскогубцев он может потерять палец.

Роберт вздохнул. Аромат одеколона Натана до сих пор витал в воздухе.

Не сводя глаз с Вогеля, срывающимся голосом он подписал себе приговор:

— Не знаю.

Вогель даже дернуться не успел, а Радев не только сжал плоскогубцы, но и прокрутил, беспощадно раздирая плоть и кость. Роберт пожалел, что его не заткнули кляпом, потому что вопли сдержать не получилось.

Обливаясь холодным потом, он свесил голову на грудь, рассудок на несколько секунд помутился.

Погруженный в пучину сильнейшей боли, он распахнул глаза, как только Вогель хлопнул в ладоши.

— А вот и мы...

Роберт, растерявшись, проследил за взглядом Вогеля из-под полуопущенных век. Кровь застыла в жилах.

Бледный как полотно, одетый лишь в джинсы, дрожавший Натан стоял в дверях с маминым дробовиком, направленным на Вогеля.

— Развяжи его! — выплюнул Натан, хотя скорее напоминал олененка в свете фар, чем волка.

Роберт издал слабый страдальческий стон и покачал головой. Кирпичи, уложенные вокруг разума, рассыпались.