— Где ты был прямо сейчас? — кто-то спрашивает его.

Он прекращает ходьбу и щурится от сильного света прямо перед ним, прикрывая свои глаза. Он лишь может едва разглядеть фигуру, стоящую там. Деревья по обе стороны от них шуршат и движутся. Они слишком высокие. Это столбы из пауков, высотой с небоскреб. Волна страха настигает Уилера, сопровождаемая странным облегчением. Вот и все.

— Почему я не могу отслеживать тебя? — продолжает неизвестный человек. Его голос кажется слабым. — Ты такой слабый, будто тебя не существует. Я лишь потратил два дня, пытаясь снова тебя обнаружить. Что с тобой не так?

Уилер ничего не отвечает.

Человек уже ближе. Он не идет, но расстояние между ними сократилось в два раза, и хотя он все еще слишком яркий, чтобы смотреть на него, его голос стал слышаться легче. Его тело мерцает и размывается. — Ты не один из Них, — говорит он. — И ты не один из Нас. И ты уж точно не герой. Меметически ты дерьма не стоишь. Почему же тратишь на это свое время, чем бы оно ни было? Тебе просто стоит убить себя. Это не сработает.

Уилер это знает.

Свет исчезает, и фигура резко обретает четкие очертания, становится физической. Это настоящий человек. Тощий, слегка за двадцать: неряшливый, с неостриженными волосами и небольшой бородкой. На нем нет верхней одежды, а на ключице зияет глубокое черное отверстие — очевидно, что его сюда очень тяжело ранили. Кровь текла по груди, пропитав его джинсы и залив предплечья, засохнув черной коркой. Свежая кровь все еще вытекает, образуя густые слои, что не представляется возможным. Уилер не обращает внимания на второе отверстие у него в животе, неспособный оторвать взгляд от такого количества крови.

Уилер пытается сохранять спокойное выражение лица, но он знает, что это не сработает. Его левая рука, раненая рука, начинает дрожать. Какая-то его часть все еще хочет спросить парня «почему». Но на этот вопрос не существует возможного ответа.

— Именно этим на самом деле является человечество, — объясняет человек, разводя руками в жесте, словно показывая на весь мир. — Мы врали себе тысячи лет, что можем быть лучше. Но вот так дело обстоит на самом деле. Вот, чем мы были всегда. Мы никогда не были чем-то иным.

— Это… — начинает Уилер, затем прерывается, вдруг о чем-то вспомнив. Он прижимает левую руку к груди, правой рукой выхватывает пистолет и стреляет. Это — хороший выстрел. Это — удачный выстрел. Пуля попадает мужчине прямо в глазное яблоко и вылетает с другой стороны черепа. Он падает, взмахнув руками, и приземляется прямо на свое изуродованное лицо.

Уилер задыхается, вспомнив о том, что должен дышать. Он едва не роняет пистолет, сжимая его рукоятку крепче и целясь на разорванные останки головы. Его тошнит, но ему удается сдержать себя. Внутрь — через рот, наружу — через нос. С ним все в порядке. — Он и так уже слишком долго говорил, — словно извиняясь, произносит Уилер.

Он достает спутниковый телефон Фонда из рюкзака, нажимает несколько кнопок, вводя координаты, а затем отходит подальше вдоль дороги. Он поддерживает визуальный контакт с убитым человеком так долго, насколько это возможно, разворачивается, встает на колени, положив телефон на дорогу возле него. Следуя детальным инструкциям, найденным в пункте управления, он крепко прижимает ладони к лицу, закрывая глаза, и прижимается лицом к земле. А затем произносит:

— Эелони заинорай. Огонь.

Орбитальный лазер наносит удар по диагонали. Импульс длится лишь долю секунды, но достаточно яркий в видимом спектре чтобы с легкостью мгновенно ослепить Уилера, если бы тот смотрел на него. Когда Уилер возвращается на место убийства, тела уже нет. Лишь выжженный эллипс на асфальте.

— Я собирался сказать какую-нибудь реплику, вроде: «Это ложь. Вот кто ты на самом деле. Ты — ложь.» Но, к черту все это. — произносит он, глядя на след от ожога.

И если ублюдок сможет восстановиться после такого, то я действительно больше не знаю что делать, кроме как сдаться.

Он поднимает взгляд на небо. Атмосфера не меняется. Небо не становится снова голубым. Отвратительное давление все еще осталось. SCP-3125 остается доминирующей силой во вселенной.

Но, повернувшись, услышав движение в лесу вокруг него, он осознает, что бесчисленное множество пауков — он уже успел забыть про них, настолько тихо они там стояли — начинают рассеиваться.