Где тебя носило всю мою жизнь

Насколько надо быть ёбнутым, чтобы вламываться в дом высокопоставленного Фондовского управленца, пока тот дома?

Мэрион Уилер живёт в глуши хвойного леса. До ближайшего города путь неблизкий, до Зоны 41 — тоже неблизкий, но в противоположную сторону. А время сейчас, вдобавок, позднее, и она уже лежит в постели и читает, как вдруг от входной двери раздаётся глухое клацанье открываемого замка. Перепутать невозможно. Она поднимает голову и какую-то секунду смотрит в стену, прислушиваясь к мягким шагам в коридоре.

Оценив своё положение, она тянется к выданному на работе мобильнику. К дому не приставлена охрана — Отдел страдает от кадрового голода, опытные оперативники гораздо нужнее в самой Зоне — но сам дом и участок вокруг него защищены солидными электронными системами. Как выясняется, они все тоже отключены, как и сенсоры с камерами. Уведомления об этом ей не приходило. Кто бы то ни был, у него есть нужный пароль.

Но кто?

У Фонда есть свои враги. Да, список правдоподобных врагов, у которых есть причины для вражды, на удивление невелик, а список контор, которым хватило бы дурости убить или похитить кого-то её уровня, и того меньше. Но всё же такие найдутся, и операцию провернуть не так уж сложно — мало кому, не считая Совета О5, положен кортеж для разъездов. Самое сложное, попросту невозможное дело в этом вопросе — избежать лютейшего возмездия. Но что если кто-то решил, что сможет? Что если кто-то решил, что дело того стоит?

Уилер жмёт кнопку бесшумной тревоги. Кладёт телефон обратно на тумбочку и берёт пистолет. Выкатывается из кровати, запихивает на то место, где лежала, несколько подушек, а потом встаёт за дверью спальни, прислушивается и размышляет.

Эту дверь, дверь спальни, невозможно открыть по-тихому. Она адски скрипучая, так что если Мэрион захочет выйти наружу, это привлечёт внимание. Есть и чердак, но войти туда можно, опять же, с лестницы, и его тоже нельзя открыть бесшумно. На улицу можно попасть, только выпрыгнув из окна, и этот путь кто-то обязательно отслеживает. Даже если она и выживет при прыжке, на прорыв придётся идти с вывихнутой лодыжкой.

Вопрос «Сколько их?» даже интереснее, чем «Кто?». Её могут взять числом, и в этом случае она, считай, уже мертва. Если незваные гости пойдут осторожно и попытаются её выкурить, то, по её прикидкам, она положит от силы восьмерых в стиле «один дома», но потом удача от неё отвернётся. Если они ворвутся на второй этаж и у них есть броня, то может хватить и двух, чтобы смять её сопротивление, даже учитывая узкое место на лестнице. Естественно, всё это строится на том предположении, что среди нападающих нет аномалий. Если есть, и они не входят в те где-то 30 % аномалий, которые можно нейтрализовать пулей в грудь и в голову, даже после появления группы реагирования она может оказаться беспомощной. А группа появится в лучшем случае через десять минут.

Снова скрип. Вот же проклятый дом. Кто-то идёт по лестнице, не таясь. Но шаг мягкий, как будто человек разулся. Всего один? Почти не складывается.

За оставшиеся пять секунд Уилер успевает окинуть тёмную комнату взглядом в поисках оружия. Вязальные спицы точно лежат внизу, в гостиной, а ножи, притом хорошие — на кухне. Но до них не добраться. Слишком поздно. Дверь открывается. Похоже, мужчина хочет что-то сказать, но успевает произнести только «Я-ууаф», и потом всё обрывается. Он лежит на животе, щека вдавлена в густой кремовый ковёр, а Уилер сидит у него на спине, прижимая его запястья к полу коленями. Она бросает быстрый взгляд в сторону лестницы. Никого. В другую щёку мужчины упирается ствол пистолета.

— Откроешь рот — умрёшь, — шипит она. — Дёрнешься — умрёшь.

Мэрион бросает ещё один быстрый взгляд на окно, на лестницу. Прислушивается. Нигде ни звука, ничего не видно.

Мужчине на вид лет пятьдесят, он высокий и тощий. Он одет в дорогой тёмный костюм, подогнанный по фигуре. Лицо угловатое, густые седеющие волосы и очки без оправы — сейчас они, наверное, погнулись от резкого удара об пол. Украшения на нём неброские, платиновые — часы, запонки и кольцо.

Так они и застывают, словно немая сцена. Он лежит, не шевелясь, но пытается искоса смотреть на Мэрион, насколько это ему позволяют сбившиеся очки.

— Где остальные? — спрашивает Уилер.

— Только я, Мэрион, — отвечает он.

— Ты кто?

Пару секунд он молчит, потом медленно и неуловимо мрачнеет лицом.

— Я, э-э. Понятно. Значит, оно и вправду случилось. Мне всегда было интересно.

— Ты кто?

— Есть монстр, который привязался к тебе и поедает твои воспоминания, — отвечает мужчина. — SCP-4987. Ты дозированно скармливаешь ему бесполезные сведения, чтобы он не набросился на что-то важное. Ты смотришь игровые телешоу. Книга, которую ты сейчас читала. На тумбочке. Это же сборник любопытных фактов. Так ведь?

Уилер никак на это не откликается, хотя его слова верны. В момент кормления сущность проявляется как яркое, золотисто-белое пятно на краю поля зрения. Сейчас его нет.

Остальное она уже вывела логически. Всё до умопомрачения, просто оскорбительно, ясно.

Голосом, в который, несмотря на все её усилия, проскользнули нотки уныния, она спрашивает:

— Как тебя зовут?

— Адам, — говорит он. — Адам Уилер.

Естественно, она проследила, чтобы мужчину задержали.

Она даёт своим людям указание допросить его — легонько — и тщательно проверить все до единого слова, которые он скажет, а она пока что отдалится от расследования, чтобы не вносить лишних воздействий. Она подавляет в себе желание вмешаться, а именно зайти к «Адаму» лично и потребовать ответы. Она идёт в кабинет, ложится на диван и пытается прикорнуть, но польза от её попыток практически нулевая.

Через семь часов в дверь её кабинета стучится сотрудник Фонда. У него в руках пачка распечаток толщиной с большой палец, и кружка кофе термоядерной крепости. Первым делом Уилер берёт напиток, принимая его, словно меру распознавания «свой-чужой», и лишь потом впускает сотрудника. Она идёт обратно на диван и садится, нависая над кружкой и вдыхая кофейные пары.

Мужчина тяжко опускается в кресло напротив неё. Он обманчиво полный, вечно небритый, на вид ему можно дать лет сорок, и при этом он, безусловно, самый опасный человек в Зоне. Это инструктор Отдела по физической и боевой подготовке, а также командир их единственной мобильной опергруппы. Его зовут Алекс Гаусс.

— Они, это, — начинает он, — решили, что результаты должен принести я. Хотя я ни строчки в них не исследовал. Потому что мы «ладим». Так они и сказали. Лично я бы не сказал.

— Кто он такой? — спрашивает Мэрион, не отвлекаясь от кофе.

Гаусс открывает первую страницу отчёта, больше для демонстрации, чем по необходимости, и снова закрывает.

— Он ваш муж. Все слова сходятся, до единого. Вещественных доказательств — не счесть. Половина Отдела знает его лично, в том числе и я. Не могу не отметить ваше внимательное отношение и соблюдение протокола, но итог таков: SCP-4987 проголодался.

Уилер кивает. Оценка Гаусса совпадает с её собственной, составленной за ночь на основе очевидных фактов и внутреннего чутья. Откуда бы ещё, блин, взяться её фамилии? Она ж не урождённая Уилер. Но нужно было подтверждение со стороны.

— Такое раньше случалось? — спрашивает она.

— Нет.

— Ещё раз может случиться?

— Вам виднее, как никому другому, — пожимает плечами Гаусс.

— Мне виднее. Это точно. И вот что я скажу — я выдрессировала SCP-4987, чтобы он меня слушал и повиновался. Я кормлю его строго по расписанию. Он ест только те воспоминания, которые я разрешу. Паразита памяти с быстро развивающимся течением и стопроцентным летальным исходом перевели в хроническую форму и одомашнили. А теперь он что, сорвался с поводка? Такое разве складывается?

— Говорите «не складывается», значит не складывается, — осторожно отвечает Гаусс. — Но, исходя из личного опыта работы, что угодно может случиться дважды.

Уилер уже выждала нужное время и крепко прикладывается к кружке. Она смотрит на завитки пара, словно пытаясь разглядеть в них будущее.

— Но кто он такой? — спрашивает она снова. — На данный момент ты знаешь его лучше меня. Какой он? Он тебе нравится?

В ответ Гаусс корчит заковыристую рожу. Вопрос с таким подвохом, что видно за километр.

— Изложи мне свои личные впечатления об Адаме Уилере. Это прямой приказ, — чеканит Уилер, глядя ему к глаза.

— Неплохой достаточно мужик.

— «Неплохой достаточно»?

Гаусс прищёлкивает языком.

— Мне он не нравится, — признаёт он. — Лично. Ни вот на столечко. Мы уживаемся. Но он всегда заносчив чуть более нужного, всегда слишком умный. Он мне просто… против шерсти. Стал бы я за такое бросать человека за решётку? Нет.

— А мне он нравится?

— Вам… — начинает Гаусс, но тут же осекается, отводя глаза. Через какое-то время на его лице появляется тёплая улыбка, которую Уилер раньше не видела, за все их годы совместной службы.

— Ага, — произносит он. — Тот самый, единственный.

Полное имя: Адам Беллами Уилер. Дата рождения: 27 февраля 1962 года. Место рождения: Хендж, Дербишир, Великобритания. Родители: Розмэри Лиа Уилер, урождённая Вицт, и Джонатан («Джек») Филип Уилер. Братьев и сестёр нет. Образование: Англиканская церковная начальная школа в г. Хендж, затем — средняя школа Всех Святых в г. Мэтлок. С ранних лет проявлял выдающиеся музыкальные способности. К 16 годам стал известен как один из наиболее признанных классических скрипачей современности. Поступил в Королевский колледж…

Уилер пролистывает три страницы.

…получив незначительную травму, находясь в турне в ████████, он столкнулся с SCP-4051, поразившим крыло госпиталя, где он проходил лечение. SCP-4051 имеют необычную разновидность антимеметического камуфляжа, к которой Уилер — равно как и 1 из 145000 людей по всему миру — оказался невосприимчив (что сохраняется до сих пор). Его попытки указать властям на поражение больничного крыла были перехвачены станцией прослушивания Фонда. Оперативник Мэрион О. Хатчинсон (100A-1-9331), на тот момент — полевой агент, расквартированный в…